Философия и логика времени или О неполноте сознания - Юрченко Сергей Борисович (читать книги бесплатно полные версии txt) 📗
Рис.16
Коллапс волновой функции в квантовом мире есть коллапс времени в настоящем и поэтому выглядит для нас так. Мы ставим в рамках двузначной логики вопрос о реальности (i), затем возникают два возможных результата (ii), после чего наблюдение схлопывает их (iii), реализуя лишь один выбор. Эти три этапа соответствуют триолю.
Наш поток самосознания ПС непрерывно движется во времени и пополняет душу Д новыми дхармами, образуя «Лестницу бытия», о которой говорил Бергсон. Этот рисунок хорошо отражает то качество психологической стрелы времени, которое Фрезер назвал «эотемпоральным» по имени Эос – греческой богини утренней зари [33]. Правда, сам этот исследователь относил эотемпоральность (восхождение) к космологической стреле времени, что в целом не противоречит постулату о тождестве психологической и физической (включая космологическую и термодинамическую) стрел, но в остальном, надо сказать, что его классификация времени по 6 признакам весьма поверхностна и произвольна.
Наше бытие состоит из «триолей», в которых вертикальные интервалы есть кванты времени, а горизонтальные ступени между ними – это нулевые во времени дхармы. Дхарма находится вне времени, как и свет. Ранее мы уже выяснили, что мгновенный покой соответствует скорости света, и поэтому линия света является на этом рисунке горизонталью. Перпендикулярно ей пролегает линия нирваны, поскольку, очевидно, небытие тем и отличается от бытия, что в нирване ПС прекращается, а время становится бесконечным. Именно сцепка триолей, подобно вагонному составу, обеспечивает нам непрерывное (континуальное) бытие в дискретной музыке мира. Последняя нота (будущее) каждой дхармы автоматически оказывается первой нотой (прошлым) в следующей дхарме, и только благодаря этому мы не попадаем в настоящее, где нас поджидает нирвана. Ведь остановиться в одной дхарме – значит застыть в вечном безвременьи. А это и есть мечта дзен-буддиста. Но не так-то просто разорвать эту сцепку триолей.
Зеленная (восходящая) линия изображает на этом рисунке наше ментальное бытие. Оно начинается с нашей первой дхармы и кончается последней. И, строго говоря, только в смерти мы получаем окончательную душу, с которой уже ничего не происходит:
ПС = Д = D + dt + D + dt +…+ D. (8.9)
Констатировать это могли бы лишь при условии, что у нас будет в запасе еще одна дхарма, оглядываясь из которой назад, в прошлое, мы увидим свою смерть:
… Д + dt + D +… (8.10)
Но тогда наше посмертное состояние ничем не отличалось бы от обычного состояния, сложенного из «триолей». А чтобы осознать эту дхарму, нам понадобилась бы следующая дхарма и т.д. до бесконечности. Тут кроется классический для нашей логики парадокс: бессмертная (в смысле константы) душа эквивалента ее смерти.
Красная (нисходящая) линия на рис. 15 призвана изобразить ту интригующую историю из фантастических романов, в которых герой отправляется назад во времени, чтобы исправить ужасную ошибку в своем прошлом. Забавно то, что при этом его душа странным образом не стирается, как это следовало бы из простой логики, но продолжает почему-то накапливать дхармы. Понятно, что для такого явления необходимо как минимум разделить физическое и ментальное время, нарушив постулат о тождестве двух стрел. Однако поскольку мы – существа материальные и даже наш поток самосознания с нейрофизиологической точки зрения есть физический процесс, то подобная история абсолютно исключена. По крайней мере, двигаясь назад, этот герой должен был постепенно лишаться памяти и молодеть. Но обратить время в принципе невозможно.
Такая асимметричность времени совершенно исключает его фиктивность. Будь время лишь абстракцией, обратимые процессы не приводили бы к необратимым последствиям, как это происходит в физике, химии и биологии. Именно поэтому синергетика на основе процессов в неравновесных средах использует вероятностное описание хаотических систем как динамики, которая необратима во времени. Пригожин по этому поводу говорит: «Время приобретает свой истинный смысл в связи с необратимостью или даже с „историей“ процесса, а не является просто геометрическим параметром, характеризующим движение» [34]. Пожалуй, самым лучшим примером этой «истории» оказывается история жизни каждого из нас в его необратимом потоке дхарм, которые архивируются в памяти.
Память сохраняет только дхармы и не хранит в себе кванты времени. При этом последовательность дхарм утрачивает естественный временной порядок, рискуя образовать информационный хаос, а значит, у мозга должен быть механизм, который устанавливал бы некий иной, отличный от временного порядок архивирования. Вероятно, им является принцип ассоциаций, по которому мозг собирает дхармы в кластеры той или иной сложности и снабжает их «тегами». И вот, вместе со звуками забытой мелодии на человека могут нахлынуть воспоминания, о которых он даже не догадывался. Именно это позволяет нам быть внутри своей памяти как бы не подвластными времени. Хотя сам процесс воспоминаний требует времени и сохраняет однонаправленность стрелы времени, у нас рождается ощущение, что время обратимо. Несомненно, сама идея симметричности времени стала возможной благодаря памяти, которая позволяет нам пережить давно ушедшее физическое прошлое как психологическое настоящее.
Личность (самосознание) не только формируется из памяти, без нее собственно никакая личность невозможна. Череда дхарм, проходящих перед неким центром, пусть даже очень сложно устроенным, при условии, что она тут же им забывается, делала бы абсолютно бессмысленным этот процесс. Кто ничего не помнит, тот ничего не знает. Кто ничего не знает, не знает самого себя. Самосознание полностью состоит из памяти, тогда как дхармы могут быть привнесены в него некой посторонней силой. Этой силой мы считаем физическую реальность. Заметим, что с определением ПС мы можем дать определение феноменологическому миру Гуссерля, который безуспешно пытался найти такое определение. Феноменологический мир – это пересечение всех ПС. По определению он состоит из того общего для всех самосознаний множества дхарм, которые составляют нашу объективную реальность как всеобщее субъективное.
Это подразумевает, что физическое и психическое время можно разделить. А коль скоро человек способен делать это по собственной воле, то возможно и спонтанное включение этого механизма в его ПС. Что это значит? Это значит, что мозг может самопроизвольно или под воздействием каких-то субъективных факторов отделять физическую реальность от психической. В ПС всегда присутствует элемент невменяемости индивида – момент смены одного его настоящего (дхармы) другим настоящим (следующей дхармой). Только поэтому его вечное по Зенону настоящее оказывается неуловимым по Гераклиту, непрерывно изменяясь. Для самосознания в кванте времени таится невменяемость, а в дхарме его поджидает нирвана. То, что мы называем жизнью, – это череда наших смертей и безумств. Можно предположить, что такие феномены психики как гипноз, самовнушение, галлюцинации и шизофрения становятся возможны благодаря именно такому устройству ПС.
В дхарме самосознание абсолютно устойчиво – оно восприняло физический мир в мгновенном покое, как кадр на пленке, где уже ничего не происходит. Но между этими кадрами всегда оказывается квант времени, который не может быть сознаваемым. Т.о. в ПС всегда есть элемент невменяемости личности в том смысле, что самосознание не контролирует себя. Контроль всегда осуществляется в дхарме, где устанавливается тождество внешнего и внутреннего, физического мира и «я». Дхармы словно координаты личности в физической реальности. Через них мозг понимает, где он находится. Только так он способен не только осознать боль, причиненную телу, и дать, скажем, реакцию на ожог, но и понять грозящую ему опасность, например, в виде вспыхнувшего поблизости огня. Но ПС, состоящий из одних дхарм, не мог бы двигаться во времени, а значит, порождать новые дхармы и вообще состояться как поток. Тогда-то, покидая одно физическое настоящее (дхарму), самосознание оказывается в кратковременной прострации перед следующим физическим настоящим.
