Собрание сочинений, том 16 - Маркс Карл Генрих (электронная книга .TXT) 📗
«Если Вам угодно, как в последнем письме, давать мне разъяснения по теоретическим (!) вопросам, то я с благодарностью приму от Вас такое поучение. Что же касается практических вопросов тактики сегодняшнего дня, то прошу Вас учесть, что для того, чтобы судить об этих вещах, нужно находиться в центре движения. Поэтому Вы несправедливы к нам, если где-либо и в какой бы то ни было форме высказываете Ваше недовольство нашей тактикой. Вы могли бы это делать только в том случае, если бы точно знали положение. Не забывайте также, что Всеобщий германский рабочий союз — сплоченная организация и что он до известной степени связан своими традициями. Ведь вещи in concreto [на практике. Ред.] всегда сопровождаются некоторыми осложнениями».
Ответом на этот швейцеровский ультиматум было наше с Энгельсом официальное заявление о выходе из состава сотрудников газеты.
Карл Маркс
Лондон, 15 марта 1865 г.
Напечатано в газете «Berliner Reform» № 67, 19 марта 1865 г.
Печатается по тексту газеты
Перевод с немецкого
К. МАРКС ЗАЯВЛЕНИЕ В РЕДАКЦИЮ ГАЗЕТЫ «BERLINER REFORM» [98]
Из присланных мне сюда № 68 газеты «Reform» и № 37 «Social-Demokrat» я вижу, что растерянный и изолгавшийся г-н фон Швейцер делает попытки вывернуться из созданных им же самим «милых препятствий» [Гейне. «Новая весна». Пролог. Ред.]. Habeat sibi! [Пусть себе! Ред.] Однако я не позволю ему превратить мое заявление от 15 марта [См. настоящий том, стр. 86–89. Ред.], в котором я просто предоставляю ему возможность дать характеристику самому себе, в заявление о Лассале. Охватывающая приблизительно 15 лет и находящаяся в моих руках переписка Лассаля со мной совершенно лишает Швейцера и К° возможности представить в извращенном виде наши личные отношения, либо взять под подозрение мотивы моего нейтрального отношения к лассалевской агитации. Что же касается отношения теоретических работ Лассаля к моим, то это — дело научной критики. Возможно, что в дальнейшем представится случай для рассмотрения того или иного вопроса. Но при всех условиях уважение к памяти Лассаля запрещает мне превращать такого рода вещи в предмет газетной полемики с сикофантами.
Карл Маркс
Зальтбоммель, 28 марта 1865 г.
Напечатано в газете «Berliner Reform» № 78, 1 апреля 1865 г.
Печатается по тексту газеты, сверенному с рукописью
Перевод с немецкого
К. МАРКС «ПРЕЗИДЕНТ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА» [99]
По случаю моего возвращения из Голландии в Лондон «Social-Demokrat» преподносит мне в № 39 собственноручно испеченный г-ном Бернхардом Беккером пирог Asa fotida [100], состряпанный главным образом из крох фогтовской клеветы. Судебно-документальное опровержение лживых фогтовских выдумок находится в моем сочинении «Господин Фогт», Лондон, 1860 год [101]. Однако совершенно вопреки своему обыкновению, г-н Бернхард Беккер, «президент человечества», не ограничивается на сей раз простым списыванием. Впервые в своей жизни он пытается сказать нечто свое.
«Больше того», — говорит «президент человечества», — «Маркс заложил через Дронке за 1000 талеров рукопись, которая была выкуплена прусским комиссаром полиции Штибером, шпионившим за эмигрантами в Лондоне».
И трижды на протяжении своего самолично оглашенного президентского доклада наш Бернхард Беккер со все возрастающей резвостью возвращается к этому «факту».
На стр. 124 моего «Господина Фогта» я говорю в примечании [102]:
«Я сам познакомился в 1850 г. в Лондоне с Бандьей и его тогдашним приятелем, теперь генералом Тюрром. Подозрения, вызванные во мне его плутнями со всевозможными партиями — орлеанистами, бонапартистами и т. д. — и его сношениями с полицейскими всех «национальностей», он рассеял простым способом, предъявив мне изготовленный собственноручно Кошутом патент, согласно которому Бандья, бывший уже ранее временным полицей-президентом в Коморне под начальством Клапки, назначался теперь полицей-президентом in partibus [in partlbua Infldelium — вне реальной действительности, за границей (буквально: «в стране неверных» — добавление к титулу католических епископов, назначавшихся на чисто номинальные должности епископов нехристианских стран). Ред.]. В качестве тайного начальника полиции на службе революции он, естественно, должен был иметь «открытый» доступ к полиции, находящейся на службе правительств. Летом 1852 г. я обнаружил, что он утаил рукопись, которую я передал ему для одного берлинского книготорговца, и доставил ее одному из немецких правительств [103]. После того как я написал об этом эпизоде и о других давно бросавшихся мне в глаза особенностях этого человека одному венгру в Париже (Семере) и загадка Бандьи, благодаря вмешательству третьего достаточно осведомленного лица, была вполне решена, я в начале 1853 г. послал за своей подписью публичное разоблачение его в «New-Yorker Criminal-Zeitung»» [104].
«Президент человечества», видимо, не читал опубликованного мною 13 лет тому назад в «New-Yorker Criminal-Zeitung» подробного разоблачения Бандьи, который в то время проживал еще в Лондоне. Иначе он, пожалуй, подогнал бы свои измышления несколько ближе к фактическому положению вещей. А так он целиком отдается игре своей пленительной фантазии, и что же могло быть ей ближе, чем приятная ассоциация мыслей — Лондон и заклад? Тем не менее я ручаюсь, что Бернхард Беккер никогда не закладывал своих рукописей.
«Президент человечества» соблаговолил далее добавить:
«что при появлении венского «Botschafter», официозного органа австрийского правительства, Маркс хотел заполучить меня» (того же самого Бернхарда Беккера) «корреспондентом этой газеты, причем он умолчал об официозном характере новой газеты, которая, по его словам, была ему прислана; напротив, он подчеркивал, что я могу давать туда весьма резкие статьи».
Г-н Бернхард Беккер, который тогда еще не был «президентом человечества» и имел неизменную привычку кропать «весьма бесцветные статьи» для лондонского «Hermann», удивил меня в один прекрасный вечер (до этого я случайно видел его только один или два раза), появившись собственной персоной в моем доме — незадолго перед тем как он по известным причинам потихоньку улизнул из Лондона. Он жалобно скулил предо мной о своей несчастной судьбе и просил, не могу ли я достать ему корреспондентскую работу, чтобы помочь в его горькой нужде? Я ответил, что г-н Колачек известил несколько дней тому назад г-на С. Боркхейма, политического эмигранта и купца в Сити, об основании новой, якобы «очень либеральной» венской газеты, прислал ему пробные номера и просил его завербовать лондонского корреспондента. Идя навстречу горячо выраженному желанию Бернхарда Беккера, я обещал обратиться по этому поводу к г-ну Боркхейму, который всегда охотно оказывает услуги эмигрантам. Насколько мне помнится, Бернхард Беккер написал даже одну или несколько пробных статей в Вену. И вот оказывается, что его неудачная попытка сделаться корреспондентом «Botschafter» доказывает мою связь с австрийским правительством! Г-н Бернхард Беккер полагает, очевидно, что если графиня Гацфельдт предоставила ему должность, то господь бог даровал ему также и необходимый для этого разум!
«И вот», — рассказывает далее Бернхард Беккер, — «Либкнехт систематически воздействует на графиню Гацфельдт, которой и Маркс шлет телеграммы и письма, чтобы настроить ее против Союза».
