Винни Пух и философия обыденного языка - Руднев Вадим (читать книги онлайн бесплатно полные версии .txt) 📗
«Я не хотел этого», говорит Пух покаянно.
«А я не говорю, что хотел оказаться внизу», грустно сказал Поросенок. «Но теперь со мной все в порядке. Пух, я так рад, что это оказался ты». [66]
«Что же случилось с нами?», говорит Пух. «Где мы?»
«Мне кажется, где-то вроде ямы. Я шел и кого-то искал, и вдруг я почувствовал, что меня больше нет, а как только я встал, чтобы посмотреть, куда же я запропастился, на меня что-то свалилось. Это был ты».
«Вон оно что!», сказал Пух.
«Да», сказал Поросенок. «Пух», продолжал он тревожно, «ты думаешь, мы попали в Западню?»
Пух об этом вообще не думал, но кивнул. Потому что он вспомнил, как они однажды с Поросенком сделали Пухову Западню для Heffalump'ов, и тогда он догадался, что именно произошло сейчас. Они с Поросенком угодили в Heffalump'ову Западню для Пухов! Вот оно как обстояло дело.
«А что бывает, когда приходят Heffalump'ы?», спросил Поросенок дрожащим голосом, когда услышал новости.
«Может, он тебя и не заметит, Поросенок», ободряюще говорит Пух. «Потому что ведь ты Очень Маленькое Животное».
«Но тебя-то он заметит, Пух».
«Да, он меня заметит, а я его замечу», говорит Пух, продумывая ситуацию. «Мы оба будем довольно долго друг друга замечать, а потом он скажет „Хо-хо!“».
Поросенок даже содрогнулся при мысли об этом «Хо-хо!», и уши у него стали дергаться.
«А что ты скажешь?», спросил он.
Пух попытался продумать свой ответ, но чем больше он думал, тем больше убеждался, что невозможно придумать подходящего ответа на «Хо-хо!», сказанное Heffalump'ом таким тоном, каким он его собирался сказать.
«А я ничего не скажу», сказал Пух. «Я просто хмыкну, как будто я чего-то жду».
«А вдруг он тогда опять скажет „Хо-хо“», предположил Поросенок с тревогой.
«Скорее всего, он так и сделает!», говорит Пух. А у Поросенка уши уже дергаются вовсю, так что он их прислонил к краю Западни, чтобы они успокоились.
«Он скажет это опять», говорит Пух, «а я буду продолжать хмыкать. И это выведет его из себя. Потому что когда ты говоришь „Хо-хо!“ дважды, да еще таким злобным тоном, а тебе в ответ только хмыкают, то ты вдруг обнаруживаешь, что стоит тебе это сказать в третий раз, как, ну – ты обнаруживаешь – что…»
«Что?»
«Что ничего».
«Что ничего что?»
Пух понимал, что он имеет в виду, но, будучи Медведем с Очень Низким I.Q., он не мог выразить эту мысль при помощи слов.
«Ладно, просто ничего», снова сказал он.
«Ты хочешь сказать, что это больше не будет настоящим, подлинным хохоканьем?», с надеждой говорит Поросенок.
Пух посмотрел на него с восхищением и сказал, что это как раз то, что он имел в виду, что если кто-то все время хмыкает, то тебе уже просто никогда в голову не придет сказать «Хо-хо!»
«А он возьмет и скажет что-нибудь еще», говорит Поросенок.
«Правильно. Он скажет: „Что все это значит?“ И тогда я скажу – и это очень хорошая мысль, Поросенок, которая мне только что пришла в голову, – я скажу: „Это Западня для Heffalump'ов, которую я соорудил, и теперь жду, когда Heffalump в нее попадется“. И буду продолжать хмыкать. Это окончательно Выбьет его из Колеи».
«Пух!», закричал Поросенок (теперь была его очередь восхищаться). «Мы спасены!»
«Думаешь?», говорит Пух, не будучи сам в этом совершенно уверен.
Но Поросенок был совершенно уверен; и он мысленно увидел Пуха и Heffalump'a, разговаривающих друг с другом; и тогда он вдруг с некоторой грустью подумал, насколько было бы лучше, если бы это были Поросенок и Heffalump, разговаривающие друг с другом, а не Пух, потому что хотя он, Поросенок, конечно, очень любит Пуха, но на самом-то деле у него, Поросенка, гораздо больше мозгов, чем у Пуха, и было бы гораздо лучше, если бы именно он, а не Пух, стоял рядом с Heffalump'ом, и было бы здорово потом вечером вспоминать, как он днем разговаривал с Heffalump'ом, как будто это был вовсе и не Heffalump. Ведь теперь это казалось так легко: он тоже знал, что он сказал бы Heffalump'y.
HEFFALUMP (злобно). «Хо-хо!»
ПОРОСЕНОК (небрежно). «Тра-ля-ля, тра-ля-ля».
HEFFALUMP (удивленный и не вполне уверенный в себе). «Хо-хо!»
ПОРОСЕНОК (еще более небрежно). «Трам-пам-пам. Трам-пам-пам».
HEFFALUMP (начинает хохокатъ, неуклюже делая вид, что это он кашляет). «Кхм! Что все это значит?»
ПОРОСЕНОК (удивленно). «Хэлло, это Западня, которую я соорудил, и теперь жду, когда Heffalump в нее упадет!»
HEFFALUMP (совершенно сбитый с толку). «О!» (После длительного молчания.) «Ты в этом уверен?»
ПОРОСЕНОК. «Спрашиваешь!»
HEFFALUMP. «О!» (Нервно.) «Я – я думал, что это я сделал Западню для Поросенков».
ПОРОСЕНОК (удивленно). «О нет!»
HEFFALUMP (оправдываясь). «Я – я – тогда я, наверно, ошибся».
ПОРОСЕНОК. «Боюсь, что так». (Вежливо.) «Мне очень жаль» (Начинает хмыкать).
HEFFALUMP. «Ладно – я – ладно – я – тогда. Я полагаю, мне лучше уйти?»
ПОРОСЕНОК (глядя на него; небрежно). «Ладно, если у вас дела. Увидите Кристофера Робина, передайте ему, что он мне нужен».
HEFFALUMP (угодливо). «Конечно! О чем вы говорите!» (Поспешно уходит.)
ПУХ (который не собирался тут быть, но без которого ведь тут никак не обойтись). «О, Поросенок, до чего ж ты храбрый и умный!»
ПОРОСЕНОК (скромно). «Да ладно тебе, Пух». (И потом, когда придет Кристофер Робин, Пух ему может обо всем рассказать.)
В то время как Поросенок предавался сладким мечтаньям, а Пуха раздирали сомнения, было ли их четырнадцать или все-таки пятнадцать, Поиск Малютки еще продолжался в масштабах всего Леса. Настоящее имя Малютки было Очень Маленький Жучок, но его для краткости называли Малюткой, если с ним вообще разговаривали, что случалось крайне редко, разве кто-нибудь скажет: «Ладно, Малютка, прекрати!» Малютка погостил у Кристофера Робина несколько секунд, а затем отправился прогуляться вокруг жасминового куста, и вместо того, чтобы вернуться назад другой дорогой, он не вернулся, и теперь никто не знал, где он находится.
«Я думаю, он просто пошел домой», сказал Кристофер Робин.
«А он сказал до-свиданья-и-спасибо-за-прекрасный-вечер?», говорит Кролик.
«Нет, он только успел поздороваться», сказал Кристофер Робин.
«Ха!», говорит Кролик. Подумав немного, он продолжал: «Тогда, может, он написал письмо что благодарит за визит и сожалеет, что вынужден внезапно уйти?»
Кристофер Робин был в этом не уверен.
«Ха!», снова говорит Кролик важным тоном. «Это серьезно! Он Пропал. Мы должны немедленно организовать Поиск».
Кристофер Робин, который думал о чем-то другом, говорит: «А где Пух?» Но Кролика уже и след простыл. Тогда Кристофер Робин вернулся домой, и в голове у него возникла картина, как Пух собирается на Длительную Прогулку (где-то около семи часов утра); тогда он взобрался на вершину своего дерева и спустился вниз и затем, ломая голову, куда же мог деваться Пух, пошел по Лесу. Через некоторое время он подошел к Большому Карьеру, посмотрел вниз и увидел там Пуха и Поросенка, безмятежно спавших там, свернувшись калачиком.
«Хо-хо!», сказал Кристофер Робин громко и неожиданно. От Удивления и Тревоги Поросенок подпрыгнул в воздухе на шесть дюймов, а Пух продолжал спать.
«Это Heffalump», нервно подумал Поросенок. «Так-так!» Он немного похмыкал, но так, чтобы нельзя было разобрать ни одного слова, и совершенно непринужденным голосом сказал: «Тра-ля-ля, тра-ля-ля» – как будто только это его и занимало. Но при всем том он не посмотрел наверх, потому что если ты оглянешься и увидишь Очень Свирепого Heffalump'a, который смотрит на тебя сверху, то тогда ты вообще забудешь, пожалуй, что собирался сказать.
«Трам-пам-пам», говорит Кристофер Робин голосом Пуха. Потому что Пух когда-то сочинил песню с такими словами, и поэтому Кристофер Робин, когда ее пел, то пел всегда голосом Пуха, потому что голос Пуха к ней больше всего подходил.
