Избранное - Бэкон Роджер (книга регистрации txt) 📗
Глава II
И благодаря вышеуказанному обретается не только эта истина о небесном, но также и об элементах, и обо всем мире. В самом деле до Аристотеля философы считали, что все есть единое тело мира, но это можно опровергнуть с помощью законов преломления. Ибо если некто с помощью инструментов, посредством коих мы наблюдаем то, что имеет место в небесах, таких как те, которые называются армиллярными сферами, и другими, установит местонахождение [т. е. склонение] некоей звезды относительно равноденственною круга [215] на ее восходе, а затем установит ее же местоположение, когда она подойдет к меридиану, то обнаружит, что во втором случае она будет находится ощутимо дальше от полюса мира, нежели в первом. Следовательно, зрение наблюдает звезду в эти различные времена по-разному, ибо если бы оно наблюдало ее одинаково, то звезда всегда обнаруживалась бы в одном месте. Но когда звезда находится на полуденной линии [небесном меридиане], она достигает зенита наблюдателя, которым является точка в небе прямо над головой, а потому лучи падают к наблюдателю перпендикулярно и идут по направлению к центру мира, в силу чего не преломляются, и потому зрение видит звезду по прямым линиям в ее истинном месте. Следовательно, когда зрение заблуждается [относительно истинною местоположения звезды] на ее восходе, оно наблюдает ее не по перпендикулярным линиям, поскольку звезда значительно отстоит от зенита наблюдателя, в силу чего лучи падают под непрямыми углами, вследствие чего преломляются, и потому зрение наблюдает [звезду] по преломленным линиям и ошибается относительно местоположения звезды. И так учит Птолемей в V книге Оптики, и Алхазен [216] в VII книге, и я рассмотрел это при помощи инструментов, и это достоверно. Итак, поскольку в этом мире имеет место преломление лучей, ясно, что в мире существует мною тел. И первое преломление обнаруживается, в соответствии с приведенным выше исследованием, на поверхности сферы] огня непосредственно под небесным сводом, а именно, под сферой Луны, а потому сфера огня отлична от сферы неба, хотя платоники, Августин и многие древние авторы придерживались платонической точки зрения, согласно которой огонь и небо одной природы. Но это невозможно в силу приведенною доказательства, а также в силу других естественнонаучных доказательств, которые приводит Аристотель в книге О небе и мире, и которым никто из современных [авторов] сейчас не противоречит, поскольку эта истина общепринята среди исследователей природы. Но то [первое] доказательство [от преломления], тем не менее, неизвестно подавляющему большинству натурфилософов, поскольку Аристотель и его комментаторы не упоминают о нем.
[Другая проблема заключается в том, что] поскольку в сфере воздуха не происходит преломления, как учат те же авторы [т. е. Птолемей и Алхазен] и достоверный опыт, то многих мудрецов беспокоит вопрос: является ли сфера воздуха и огня двумя сферами, или же одной? И [некоторым] представляется, на основании суждений вышеуказанных авторитетов и отсутствия преломления, что поверхность [сферы] и тело воздуха и огня едины. Но это невозможно, поскольку Аристотель утверждает в III книге О небе и мире, что воздух тяжелее [огня] в своей сфере и по природе следует за поверхностью [воды, а не огня. Ибо если огонь поднимается в своей сфере, то воздух не следует за ним, как говорит Аристотель, а когда опускается вода, воздух следует за ее поверхностью, как мы видим собственными глазами. Поэтому тело воздуха и огня не будет единым, и весь этот вопрос решается с помощью закона преломления. Ибо для того, чтобы имело место преломление, требуются три вещи: 1) чтобы второе тело имело поверхность, отличную от первого; 2) чтобы оно было иной плотности, т. е. большей или меньшей; 3) чтобы лучи падали под непрямыми углами. А если нечто из этого отсутствует, то преломление невозможно. Вследствие первого невозможно преломление в одном и том же теле, пусть даже оно и имеет одну часть более плотную, а другую — менее плотную (так воздух более разрежен наверху, нежели внизу). А вследствие второго преломление не имеет места в небесных сферах, поскольку они одной плотности, насколько это касается нашего чувства. И по той же причине не происходит преломления в сфере воздуха, поскольку воздух значительно разрежен везде в своей верхней части, и он уравнивается в разреженности с огнем в [его] нижней части, а потому преломления там не возникает. Но поскольку это преломление имеет место между прямым направлением и перпендикуляром, проведенным от места преломления, как учат эти авторитеты и сам опыт, то следует, что второе тело плотнее первого, а потому тело под небесным сводом плотнее небесного свода. А потому следует полагать полное различие тел мира в небесах и элементах. И когда мы знаем это, мы можем с помощью лучей и цветоносных пирамид звезд, достигающих инструментов, обрести достоверное знание обо всем том, что относится к небу, а именно о числе небес, яркости и плотности звезд, и обо всем том, что имеет место в небесах…
Глава XIII
И дальше я перейду к двум примерам о телах мира, которые должны быть кратко отмечены. Они основываются на могуществе геометрии и, кроме того, связаны с их телесной материей. Ибо Аристотель говорит в I книге О небе и мире, что мир охватывает всю свою материю в одном индивиде одного вида, и то же относится к любому главному телу мира, а потому не может быть много миров в этом виде, равно как и многих Солнц и Лун, хотя многие и утверждают обратное. В самом деле, если бы был иной мир, он был бы сферической формы, как и этот, и между ними не могло бы быть расстояния, поскольку тогда между ними можно было бы наблюдать пустое пространство без тела, что ложно. Поэтому надлежит, чтобы они соприкасались. Но они могут соприкасаться только в одной точке — из XII теоремы III книги Начал, как было разъяснено прежде с помощью кругов. Следовательно, во всех иных местах, кроме этой точки, между ними будет пустое пространство…
Королларий 1
После тою, как стала очевидной необходимость математики для [исследования] вещей этою мира и для наук человеческих, ныне можно показать то же самое и по отношению к Божественному. И этому следует уделить большее внимание, поскольку человеческое имеет значение только в приложении к Божественному. И поскольку показано, что философия не может быть познана, если не познана математика, и все знают, что богословие не может быть познано, если не познана философия, то необходимо, чтобы богослов знал математику. Кроме того: Бог представил тварные вещи в Писании Своем, и только Он один знает возможности творений, которые он создал, и он не может заблуждаться и искажать свою истину. Следовательно, поскольку все вещи, — от Бога, ангелов и высших небес, и вплоть до низших пределов [мира], — представлены в Писании либо сами по себе, либо в своих подобиях, либо в своих противоположностях (а знание противоположностей есть одно и то же знание, как говорит Аристотель, и так и есть на самом деле), либо в общем, либо в частном, то богослову необходимо знать вещи этого мира, если он хочет знать Священное Писание.
Кроме того, мы видим, что буквальный смысл [Писания] зависит от познания природ и свойств творений с тем, чтобы [затем] на основании подходящих соответствий и подобий извлекались духовные смыслы. Ибо так толкуют святые и все древние мудрецы, и это — истинное и точное толкование, которому научил Дух Святой. А потому: богослов должен превосходным образом знать творения. Но показано, что они не могут быть познаны без математики. Следовательно, математика совершенно необходима для священной науки.
