Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания - Коллектив авторов (бесплатные книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Что ж, такая позиция вполне возможна, но это уже иная позиция, предполагающая служение вполне определенным целям. Недопустима не смена позиций, недопустимо представлять дело таким образом, будто объективизм и критицизм могут составлять самостоятельную позицию в нормативной оценке науки. В своих основаниях методология есть философское учение, а это значит, что в сфере его содержания фиксируется не только сущее, но и должное [66].
И именно это должное задает характер методологических суждений, демонстрируя между прочим тот факт, что только таким образом и возможны объективность и критичность рассмотрения в рамках методологии. Можно, скажем, просто указав на несоответствие реальности науки ее же собственным целям и идеалам, уравнять ее в гносеологическом статусе с мифом, но это будет отнюдь не абсолютно объективный взгляд на науку, свободный от всяких догматических установок, а выбор вполне определенной оценочной позиции вне науки, скорее всего, в мифе.
Поэтому забавно и поучительно наблюдать, как «последовательный» Фейерабенд путается в основаниях своих собственных суждений о науке, отрицая ради последовательности (он эту процедуру называет «дадаизмом») эти самые основания [67]. И если вся эта интеллектуальная эквилибристика имеет смысл, то лишь как демонстрация того очевидного положения, что всякое суждение предполагает определенную позицию, точку зрения, установку. Можно разделять такую позицию с наукой, можно с не-наукой, с мифом например, но если выбор все же сделан в пользу науки, то именно ее интенции должны задавать стандарты для оценки ее реальности, как и реальности различного рода наукоподобных образований типа астрологии.
Наука и астрология
Карл Поппер (крупнейший специалист в области методологии науки), касаясь астрологии в одной из своих работ, заметил, что астрологию нельзя квалифицировать как науку, потому что она не ориентируется в своих построениях на принцип фальсификации: астрология излишне подчеркивает положительные свидетельства и игнорирует контрпримеры [68]. Наивность данной оценки следует, видимо, отнести на счет методологических установок первой половины столетия (хотя сам Поппер весьма неортодоксален в отношении к этим установкам: он является если не основоположником, то, во всяком случае, предтечей критического рационализма — одного из влиятельных течений постпозитивизма 60—70-х годов).
Эдвард Джеймс, философ науки, очень уважительно относящийся к Попперу, но принадлежащий все же 80-м годам, рассуждая по поводу этой оценки Поппера, просто констатирует: в данном пункте Поппер фактически ошибается. Если мы обратимся к истории астрологии, то мы конечно же увидим, что идейное содержание астрологии не оставалось неизменным и что в этом движении достаточно видное место занимает процедура фальсификации и идеология фальсификационизма вообще [69]. И однако же статья Джеймса, на которую я только что сослался, посвящена именно опровержению астрологии (и других «иррациональных феноменов»).
Джеймс далек от методологического ригоризма 30-х годов. Нс он не принимает и методологический релятивизм 70-х. Он ищет более сбалансированную позицию, отчетливо сориентированную на имманентные цели науки. И именно эта ориентация, на мой взгляд, позволяет ему зафиксировать обстоятельство, имеющее принципиальное значение для методологической оценки духовных образований типа астрологии.
Джеймс замечает, что нарушения стандартов научной рациональности в астрологии превышают, количественно и качественно, некоторую интуитивно допустимую меру, превращая астрологию в духовный феномен, который, собственно говоря, бессмысленно оценивать по стандартам научной рациональности. Причем дело не в недостатке декларируемых методологических ориентиров астрологии, которые в общем совпадают со стандартами общепринятой науки — при некотором воображении тезис «звезды не лгут» может быть истолкован как методологическое требование опытной проверки астрологических построений, включая процедуру фальсификации: звезды не лгут, ошибаются астрологи.
И не только в том дело, что в астрологии непомерно велико количество методологических дефектов и дефекты эти весьма серьезны — в периоды крутых перестроек терпимость науки к нарушениям рациональности также весьма велика. Дело главным образом в том, что астрологи не считают устранение этих дефектов своим основным и главным делом. Хотя методологические несообразности буквально разрывают массив астрологических представлений.
Астрология, это легко показать, всегда была готова в принципе принять любое частное методологическое замечание и любую критическую оценку. Она пересматривает неудавшиеся предсказания и вносит необходимые коррективы в соответствующие концептуальные структуры.
Но эта деятельность развертывается как бы вне и помимо основной интенции астрологии, ибо сплошная методологическая дефектность массива астрологических представлений, как и простое невежество рядовых астрологов, никогда не мешала астрологии эффективно предсказывать будущее. Именно поэтому познавательная иррациональность астрологии обнаруживается лишь тогда, когда астрологические построения оцениваются не в одном каком-либо пункте и не по одному какому-либо критерию, но комплексно, так что обнажается внутренняя интенция астрологии как определенного типа культурной деятельности: отнюдь не познание является целью астрологии.
Приведем поясняющий пример. Одной из наиболее рациональных конструкций астрологии является так называемая теория жилищ — теория «домов» планет. В свое время эта теория немало способствовала росту популярности астрологии среди весьма скептичных римлян. И действительно, эта конструкция удивляет своей простотой и внутренней согласованностью.
Суть теории в следующем. Более или менее прямо на судьбы людей и вообще на дела земные влияют планеты, но интенсивность и характер их воздействия зависит от множества факторов, среди которых видное место принадлежит их взаимному расположению и их положению по отношению к зодиакальным созвездиям в каждый данный момент времени. Теория жилищ вносит порядок и количественную определенность в эту сложную систему взаимоотношений.
Каждая из семи планет (в число коих входят Солнце, Луна, Юпитер, Сатурн, Марс, Венера, Меркурий) наделяются домом в созвездиях Зодиака. Когда планета находится в своем жилище, ее специфическое действие достигает максимума, а нейтрализующие ее вредные влияния блокируются. (Правда, ясность здесь сохраняется лишь до тех пор, пока речь идет о благоприятном для людей специфическом действии планет — по поводу того, что означает «максимум» для неблагоприятных влияний, мнения астрологов разделились: часть из них считает, что, когда планета находится у себя дома, она становится мягче к людям, часть же, напротив, считает, что неблагоприятные воздействия усиливаются; но в данном случае все это неважно.)
Проблема, с которой сразу же сталкивается теория жилищ, — распределение планет по знакам (созвездиям) Зодиака. Оставим пока в стороне качественную сторону этой проблемы, посмотрим, как она решалась астрологией количественно. Знаков Зодиака, как известно, 12, планет же (во всяком случае на момент создания теории) — 7, но астрология блестяще вышла из этой сложной ситуации.
Сначала каждой планете (включая Луну и Солнце!) поставили в соответствие по одному созвездию Зодиака. Однако оставшееся 5 пустых жилищ, как отмечает Ф. Ф. Зелинский, делали совершенно невозможным рациональное астрологическое вычисление [70]. Элемент неопределенности появлялся там, где в нем совершенно не нуждалась астрология, — в сфере формальных количественных процедур.
И выход был найден: планеты были поделены на дневные и ночные. И хотя качественные основания такого деления были примерно такими же, как и в случае деления планет по половому признаку, результат вполне оправдал смелую гипотезу. Каждой планете соответствуют два жилища— дневное и ночное; Солнце и Луна, понятно, в этой дихотомии во внимание не принимаются; в итоге — 5 планет имеют по два дома, т. е. 10 домов заняты, плюс дом Солнца и плюс дом Луны. Результат: 12 созвездий Зодиака успешно, а главное, естественным образом распределены между 7 планетами.
