Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика - Гегель Георг Вильгельм Фридрих (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
во всеобщую связь сущего, в то время как метафизика нового времени
«заградила себе путь от понимания единичного к пониманию целого».
«Так как греки, — пишет Энгельс, — еще не дошли до расчленения,
до анализа природы, то она у них рассматривается еще как целое, в
общем и целом. Всеобщая связь явлений в мире не доказывается в
подробностях: для греков она является результатом непосредственного
созерцания. В этом — недостаток греческой философии, благодаря
которому она должна была впоследствии уступить место другим видам
мировоззрения. Но в этом же заключается ее превосходство над
всеми ее позднейшими метафизическими соперниками. Если метафи-
*) Энгельс, Диалектика природы («Архив К. Маркса и Ф. Энгельса»,
кн. II, стр. 125).
зика права по отношению к грекам в подробностях, то греки правы
по отношению к метафизике в целом» *).
Энгельс вполне правильно видит и в метафизике необходимый этап
развития человеческого мышления, так как для понимания
процессов и взаимной связи явлений требуется понимание предметов,
понимание единичных явлений. Но метафизика потому и остается
метафизикой, что она видит в расчленении природы конечный результат
исследования и неспособна подняться до синтеза. С другой стороны,
недостаток, которым страдала греческая философия, состоял в том, что
для нее целое, всеобщая связь явлений представлялись результатом
непосредственного созерцания, а не опосредствованного через
расчленение целого понимания.
Материалистическая диалектика исторически и логически
непосредственно примыкает к гегелевской диалектике, являясь ее
продолжением и дальнейшим ее развитием, поскольку она подверглась со
стороны Маркса и Энгельса переработке на основе материализма.
Диалектика является результатом развития всей истории
человеческого мышления, высшим продуктом науки, философии и практического
творчества человека. «Диалектика, — говорит Энгельс, — является
для современного естествознания самой правильной формой мышления,
ибо она представляет аналог— и, значит, метод объяснения
происходящих в природе процессов развития—для всеобщих связей
природы, для переходов от одной области исследования к другой».
Современное состояние науки таково, что она не может
удовлетвориться массой накопленного эмпирического материала, огромным
богатством единичных фактов, наблюдений, явлений или даже законов.
Чувствуется неодолимая потребность привести в связь все эти
наблюдения и закономерности как в каждой отдельной области, так и во всей
совокупности наук, объединив отдельные отрасли знания в одно целое.
При таких условиях эмпирическое естествознание вынуждено
подняться на ступень теоретического мышления, т. е. теснее связать
естествознание с философией.
Эту смычку естествознания с философией возможно осуществить
лишь на основе материалистической диалектики. «Современные
естествоиспытатели, — писал Ленин в 1922 г., — найдут (если сумеют
искать и если мы научимся помогать им) в материалистически
истолкованной диалектике Гегеля ряд ответов на те философские вопросы,
*) Там же, стр. 129.
XVI
которые ставятся революцией в естествознании и на которых
«сбиваются» в реакцию интеллигентские поклонники буржуазной моды».
Вез знания диалектики, говорил Ленин, естествоиспытатели будут
беспомощны в своих философских выводах и обобщениях. «Ибо
естествознание прогрессирует, переживает период такой глубокой
революционной ломки во всех областях, что без философских выводов
естествознанию не обойтись ни в коем случае» *).
Современное естествознание, как нам кажется, вступило уже в
предсказанную Энгельсом и Лениным новую полосу развития.
Поскольку крупные естествоиспытатели вынуждаются самим ходом
развития науки к теоретическому осмысливанию ее, они переходят или
начинают переходить на диалектическую точку зрения.
Современная наука переживает период «смуты», — это
несомненно. Мы находимся, быть может, накануне некоторой перестройки
всего здания современной науки. Поэтому нет ничего удивительного
в том, что многие естественники скатываются к идеализму и даже
мистицизму, не будучи в состоянии теоретически осмыслить
накопиввшиеся в той или иной научной дисциплине противоречия. Для
преодоления последних старая формальная логика оказывается
недостаточной. Она должна быть заменена диалектической логикой.
И.
Гегель проводит различие между естественной логикой и
логикой научной. Естественная логика — это логика до–научного
мышления. Но до–научное мышление, хотя и отлично от научного мышления,
тем не менее связано с ним и представляет собою ступень последнего
в смысле его подготовки. До–научное мышление, т. е. естественная
логика, имеет то общее с научной логикой, что она также пользуется
уже категориями. Но пользование категориями естественного
мышления происходит бессознательно, в то время как научная логика
применяет категории сознательно. Категории в их бессознательном
применении мы имеем в языке вообще. Мышление и речь теснейшим
образом связаны между собою Вез речи нет мышления в развитой его
форме. Здесь не место останавливаться на очень важном и существенном
вопросе — о взаимном отношении мышления и речи. Но мы должны
подчеркнуть, что каждое предложение со стороны его логического
*) Ленин, Собрание сочинений, т. XX, ч. II, стр. 498.
состава представляет собою внутреннюю связь и движение форм
мышления, т. е. категорий. Если я говорю: этот лист есть
зеленый, — говорит Гегель, —то мы имеем здесь налицо категории бытия,
единичности и пр.
Научная логика имеет дело с категориям в их подлинной чистоте.
Развитие науки подвигается от эмпирического и чувственного знания,
подготовляя высшие формы мышления. На низших ступенях знания
мы опять–таки применяем всевозможные категории; как, например,
целое и часть, вещь и свойства. Вез таких определений человеческое
знание обходиться не может. Но чем выше мы поднимаемся от
чувственного и эмпирического знания к высшим формам мышления, тем
определеннее выявляются категории большей конкретности. Гегель
приводит пример из физики. В физике категория силы сменилась в
новейшее время категорией полярности. Эта последняя категория,
по словам Гегеля, имеет бесконечную важность, поскольку она, в
отличие от понятия силы, более конкретна, совмещает в себе единство
различных определений, единство противоположностей.
Формы мышления, по мнению Гегеля, являются в сущности
результатом развития естественной логики и чувственно–эмпирического
знания, поскольку последние исторически предшествуют чистой
логике. Категории сначала даны человеку в неразрывной связи с
чувственными предметами, воззрениями и представлениями. Лишь на
определенной ступени развития знания логические категории делаются
предметом самостоятельного исследования. Они отделяются от
конкретного содержания, с которым они слиты и даны в единстве. Гегель
восхваляет Платона и Аристотеля именно за то, что они совершили
этот переход к чистому мышлению. «Действительно, потребность
предаться чистому мышлению, — говорит Гегель, — предполагает
длинный путь, ужо пройденный человеческим духом…» Одним
словом, логика сама есть в этом смысле продукт исторического
развития мысли.
Освобождение или отделение логических категорий от
конкретного предметного содержания делает возможным превращение логики
в самостоятельную науку. Логика есть наука о мышлении. Человек
не начинает с анализа своего мышления. Он прежде всего
действительно, практически мыслит. Практика и здесь предшествует теории.
