Finis Mundi. Записи радиопередач - Дугин Александр Гельевич (книги без сокращений TXT) 📗
После всех испатаний водами в душе Эволы открылся сверкающий кристалл — бриллиантовая, молниеподобная сила Ваджры.
От искусства барон переходит к философии. Здесь его, естественно. привлекают самые радикальные стороны — он вырабатывает новое название для характеристики своих взглядов — магический идеализм. Еще более радикальный и предельный, чем объективный идеализм Фихте. Гегеля и Шопенгауэра. Именно магический. Не абстрактный, академический, демагогический, тщетный и голословный. Идеализм Эволы — абсолютен, тотален. Он пишет философские книги " Феноменология абсолютного индивидуума", "Теория абсолютного индивидуума" и так далее. Основная мысль такова — "материальное является иллюзорным, духовное — не мыслительная абстракция, а конкретная преображающая, почт физическая сила. Дух не имеет никакого отношения к морали, к условностям культуры, к разуму. Он конкретная молниеносная световая сила, которая открывшись делает существ и вещи тотально иными — пробужденными, абсолютными, трансцендентными."
Миф — достовернее истории, а легенда реалистичнее хроники. Магический идеализм Эволы это идеализм героического преодоления и преображения.
Как и в искусстве в философии Эвола все доводит до крайности. Смело переходя ту грань, где останавливаются его более осторожные коллеги — Джентили, Михельштедтер, Вайнингер, Папини, экзистенциалисты и ницшеанцы.
Эвола лично знаком со многими выдающимися мыслителями той эпохи. В частности, он признает, что огромное влияние на него оказал Мережковский, а через него Достоевский. К ним он возвращается в течение всей жизни.
Одно из его крайне любопытных эссе называется "Кириллов и инициация" о «Бесах» Достоевского.
"Кирилов понял механизм обмана. Саое главное место в бытии — не занято. Во вне нас не существует никакого центра. И нам ничего не остается делать, как искать в самих себе и, в конце концов, это пустое место придется занять нам самим — мы вынуждены становиться богами".
"Мы вынуждены становиться богами" — вот главный тезис всего мировоззрения Эволы, как в его ранних чисто философских трудах, так и на его зрелом традиционалистском этапе жизни.
Но окончательно взгляды Эволы оформились после того, как он открыл для себя Рене Генона, труды которого тут же перевел на итальянский. В Геноне и его бескомпромиссном радикальном традиционализме Эвола нашел твердое и логичное законченное выражение своей собственной интуитивно предчувствуемой позиции. "Кризис современного мира". В этом он нисколько не сомневался.
Более всего, его впечатлила положительная сторона учения Генона — мир Традиции, взятый как безусловный позитивный полюс, как солидная и надежная база для тотального сопротивления.
Все силовые линии мысли Эволы сходятся в традиционализме Генона. Среди своих главных учителей Эвола назовет три имени — Рене Генон, Гвидо да Джорждо (итальянский традиционалист и друг Генона) и немецкий профессор Герман Вирт, автор гиперборейской теории, исследовавший истоки великой нордической Изначальной Традиции.
Нигилизм раннего дадаистического периода, идеалистический экстремизм философского этапа, интерес к спиритуализму и средневековым текстам все это находит высшее обоснование в трудах Рене Генона. Отныне и до конца своих дней Юлиус Эвола будет отождествляться только с одним направлением — интегральный традиционализм.
В мире Традиции Эволу привлекали те стороны, которые были связаны с "воинственным духом", сакральные доктрины для кшатриев, касты королей и воинов. Для Эволы действие было наделено огромным значением. Поэтому его интересует не столько чисто метафизические аспекты Традиции, сколько ее оперативная, посвятительная, магическая и реализационная часть.
Магия, алхимия, доктрины йоги и буддизма, рыцарская инициация и древние мистерии — всем этим темам Юлиус Эвола посвятил по книге — "Введение в магию как в науку о высшем Я", "Герметическая традиция", "Йога могущества", "Доктрина Пробуждения", "Мистерия Грааля" и т. д. Названия говорят сами за себя. Каждая книга — серьезнейшее исследование, документированное и прожитое, глубоко личное и предельное бесстрастное, объективное.
Совершенно новый жанр — строгость академизма (но без внутреннего безразличия и отстраненности) совмещенна с глубоким и интенсивным практическим проникновением (но без типичного неспиритуалистического пафоса и пустых эмоций).
Мир Эволы — мир конкретного преображения индивидуума и реальности. Измени себя — измени все вокруг. Уничтожь в себе современного человека — брось вызов современной цивилизации. Вскрой внутри зерно духа — восстанови вовне общество традиционного типа — Новое Средневековье, духовную иерархию, царство гнозиса и магических королей.
Личная реализация по Эволе не отделима от внешней борьбы.
Оба эти аспекта наиболее полно описаны в книге Юлиуса Эволы "Восстание против современного мира"
"Восстание против современного мира" — квинтэссенция мысли Эволы. Его завещание. Заглавие явно указывает на книгу Генона — "Кризис современного мира". Но у Генона это холодный приговор, страшная констатация.
У Эволы — призыв к действию, к героическому преодолению, к активному сопротивлению, к войне, Восстанию, Революции…
"Только выйдя за рамки идей и представлений, характеризующих нашу современную цивилизацию, можно обрести твердую абсолютную точку опоры, способную обнажить всю извращенность современной жизни. Только таким образом мы найдем наш последний бастион, линию сопротивления тех, которые, не смотря ни на что, сумели остаться в вертикальном положении".
К таким "сохранившим вертикальное положение" людям обращается Юлиус Эвола с призывом Великого Восстания. Агриппа Неттесгеймский использовал выражение "anima stante e non cadente" "душа, стоящая и не падающая".
Трудно себе представить, зная глубину падения современности, что такие люди еще существуют и что они способны на эффективное сопротивление.
Юлиус Эвола особых иллюзий на этот счет не питает.
Темный век, Кали-юга, эпоха вырождения, материализма, глубоко ложных идей «демократии», «равенства», «рынка», «гуманизма», «прогресса»… Но даже безнадежное дело имеет высшее трансцендентное оправдание. Есть люди, которые не смиряются со злом, не смотря на всю видимость его тотального торжества.
Для них книга Эволы "Восстание против современного мира" — цитатник и путеводитель, главное учебное пособие и основная доктринальная опора.
Эвола выбирает действие, путь войны, путь сопротивления, путь активного участия в социально-политической жизни.
Не трудно угадать к какому лагерю он окажется ближе всего…
Сфера действия двойственна в отличие от сферы чистых принципов. Область кшатриев — воинов более относительна, чем область жрецов и метафизиков. Ангажированность в преходящей постоянно меняющейся политической реальности неизбежно приводит к некоторым аберрациям даже самых гениальных традиционалистов.
Эвола примыкает к правым политическим режимам Европы, стремится придать им традиционалистское, духовное измерение, привнести мифологическое, сакральное начало, сделав из алхимии и магии необходимый компонент идеологической формации режимов Третьего Пути.
Задача почти невыполнима. Если в исходных позициях есть многие положительные черты, то на практике Консервативная Революция становится делом демагогов, народных трибунов, промышленников, карьеристов и в лучшем случае банальных консерваторов, которым до Гипербореи и "доктрины Пробуждения" нет никакого дела. А там, где и наличествует внешний интерес к сакральному — все пропитано довольно поверхностным неоспиритуализмом, фрагментарными теософскими и антропософскими теориями, представляющими собой лишь пародии на полноценную и аутентичную Традицию.
Профанизм и вульгарный мистицизм — вот два важнейших врага, с которыми пришлось столкнуться Эволе внутри того лагеря, который он сознательным и волевым образом избрал.
Хотя многие главы правых режимов Европы 20-х — 30-х годов с большим вниманием прислушиваются к Эволе, изучают его труды, дальше личных симпатий дело не заходит.
