Тринитарное мышление и современность - Курочкина Марина (читать книги онлайн полностью без регистрации TXT) 📗
Родители - самые большие манипуляторы, потому что стараются "подстричь" ребенка под себя. Бывает любовная
17
манипуляция, на уровне "английского садика", но все равно это не природа, это не подлинная любовь. "Но я же хочу для тебя, как лучше", - говорит мать сыну, имея в виду свой рай. "А я видел это все в гробу, в белых тапках", - говорит или думает сын, потому что у него другой тип эгоистического рая. Поэтому эгоистического рая и не может быть, ибо он учитывает только одного человека, он не учитывает других. В духовном смысле не важно, чем один человек не дает жить другому своей эгоистической любовью или автоматом Калашникова.
Такой же тип взаимоотношений распространяется и на политические, и на социальные сферы. Человек не может вступать в диалог с другими людьми, не может руководить своей свободой, поэтому его эгоизм нуждается в ограничении, для чего и создаются правила и ритуалы. В книге "Дао-дэ-цзин" говорится, что "Ритуал - это признак отсутствия доверия и преданности. В ритуале начало смуты" ( 38).
Через ритуал создается видимость принятия, это та форма, которая направляет эгоизм по наиболее безопасному для других людей руслу. Человек не может "случайно" преодолеть эгоизм, для этого нужно направление воли. Хаму нужны жесткие границы, потому что, не имея хозяина, он вторгается во владения других, ибо он неразвит и не знает, что делать с собой. Законы существуют для того, чтобы агрессию человека вывести в форму "шипения". Любви так мало в мире именно потому, что очень мало развитых личностей. На авансцене - агрессия материального мира, который разлучен со своим высшим содержанием.
Страх, малое пространство собственного "я", манипулирование - это три кита, на которых стоит человеческая злоба, это своего рода истоки, предметы войны, и борьба между людьми идет за свой способ манипулирования, за свое малое пространство, за защиту от страха.
18
Большинство людей живут, как пчелы; это структурирует их жизнь, и люди принимают такое положение вещей как должное. И у них нет потребности в поиске смысла жизни, для большинства смысл содержание того ритуала, который они исполняют. Любовь как ритуал неинтересна, это все равно что интересоваться, кто в какой позе совокупляется. Любовь интересна как размыкание границ. Опыт любви Тристана и Изольды интересен не только своими последствиями, а еще и тем, как человек размыкает свою замкнутость, насколько он преодолевает ритуал и выходит из кокона.
Любовь - это сверхъестественное состояние, это священнодействие, это разделение внутреннего состояния другого.
Многие вещи по отдельности имеют отношение к любви: страсть, ухаживание, флирт, дружба, привязанность родителей к детям, но это далеко не всегда любовь как объемное чувство, это только имеет отношение к любви, как дикий паслен имеет отношение к помидорам. "Я тебя хочу" правит миром во всех сферах - в сексе, в политике, в социальной жизни: депутата хотят или не хотят, начальника хотят или не хотят, мужчину, женщину хотят или не хотят. Манипуляция правит до тех пор, пока "я тебя хочу" не перерастает в "я тебя люблю". Если этого не происходит, то любовное переживание неминуемо будет связано с горечью невстречи.
Одна из фундаментальных потребностей для физической жизни человека - это дышать воздухом, для психологической жизни такой же степенью важности обладает взаимность. Любое движение души это либо отклик на действие другого, либо собственное действие в надежде на отклик другого. Взаимодействие - это создание пространства, в котором происходит встреча одной души с другой. В идеале это отношения Я и Ты, по образу религиозных:
19
Весь мир объял великий вечер. Горит и тает в далях дым, И все пространство - место встречи Души с Создателем своим. (3. Миркина)
Для того чтобы такая встреча произошла, необходимо наличие очень развитого "Я". Но это большая редкость. В разомкнутом пространстве маленькое "я" теряется, его сковывает страх. Так, для большинства людей местом встречи может являться только очень определенная часть пространства, например здание специальной постройки, называемое храмом, в который входят люди в специальной одежде, говорящие специальные слова. Чрезмерная сосредоточенность на соблюдении всех этих правил приводит к тому, что сама встреча не происходит, а только профанируется. Такая профанация - типичная игра для двоящегося сознания, когда несильное стремление к абсолютному благу нейтрализуется гораздо более сильным нестремлением к этому благу, воплощенному в стремлении к благу относительному, осязаемому, легко представимому, соразмерному маленькому неразвитому "я". Место встречи становится важнее самой встречи, внешний ритуал забирает всю энергию маленького "я" на себя, а на саму встречу не остается сил. Это своего рода неосознанно планируемый обман. Это очень похоже на ситуацию, как если бы девушка готовилась весь день к вечернему свиданию, стирала и гладила бы свой наряд, сооружала бы прическу, мечтала бы о самой встрече, делала бы маникюр, педикюр, макияж и так бы умаялась, бедная, за целый день, что к вечеру бы заснула, и вместо того, чтобы идти на свидание, она видит его лишь во сне.
Игра - это способ двойного взаимодействия, когда есть форма, видимость взаимодействия, но нет реального содержания, нет встречи, когда человек тратит все силы на создание и соблюдение определенных правил ради встречи с
20
другим "я", но сам на встречу не является. Игра - это взаимодействие лишь по форме, а по содержанию - это отказ от взаимодействия по тем или иным причинам.
Такая игра превращается в самообман со всеми вытекающими отсюда последствиями. И плохо здесь не то, что создаются определенные игры. В мире, где большая часть - это неразвитые и одичавшие от одиночества маленькие "я", нужны правила для обуздания разрушительных сил, а также для постепенного научения, но вот беда - сосредоточенность лишь на правилах превращает сами правила в капкан, удерживающий от творческого развития. Чтобы освободиться от него, со временем придумывают какие-нибудь антиправила, которые тоже постепенно превращаются в капкан, и так до бесконечности. Стремление к свободе превращается в поиск удобного капкана.
В чем фарисеи - отличники по исполнению правил - обвиняли Христа? В нарушении правила сосредоточенности на правилах. Если люди не увидели, что Христу не нужны правила, - они слепцы. Застывшее, жестко фиксированное состояние сознания, зацикленное на исполнении правил, отсутствие динамики вступило в противоречие с божественной динамикой, в которой правило и содержание находятся в единстве. Сила дьявола не в злой морде, а в том, что он постоянно соблазняет человека на ограниченное бытие, возбуждая желание малого пространства, потому что малое пространство подчиняемо: достаточно создать правила игры. Бог - господин великого пространства. Он его не подчиняет, потому мир так красив; есть структурирующие силы, но нет скованности геометрической фигуры, форма наполнена динамическим содержанием. Христос учил людей, не пренебрегая уже созданными правилами, сосредоточиваться на их содержании, преодолевая волевую раздвоенность - "суббота для человека, а не человек для субботы", "пусть слово ваше будет да-да, нет-нет, а все остальное от лукавого".
Реальность человека - это состояние его сознания, то есть уровень его проникновения в знание бытия, в сущее, в
21
источник бытия, импульсом которого вызван и он сам к жизни. И чем меньше человек погружен в бытие, тем более частным, ограниченным является состояние его реальности. Свой опыт человек всегда выдает за правила, нормы жизни. Если человек жестко придерживается "неизменных правил своей жизни", это означает скудный жизненный опыт, косность сознания. Его жизнь похожа на жизнь дворового пса, живущего на привязи. И чем больше этих "неизменных" правил, чем более они конкретны, тем поверхностней существование человека. И чем меньше человек вносит поправок и дополнений в эти "свои" правила, тем более он привязан к поверхности своего существования. Можно сказать, что в определенном смысле в самом человеке происходит Голгофа, растянутая во времени и пространстве, как замедленная киносъемка, ибо в нем реальная жизнь распинается правилами, живой Бог в человеке убивается ложной личностью. Крест по форме, но не по содержанию, ибо не всякий воскресает; в человеке должна быть заложена сила раскаявшегося раба.
