Общая психопаталогия - Ясперс Карл Теодор (смотреть онлайн бесплатно книга TXT) 📗
4. Все перечисленные до сих пор типы переживаний по своему постоянству, богатству и значимости содержания для дальнейшей жизни личности уступают острым шизофреническим психозам. Мы выбрали лишь два случая таких переживаний: конечно, они ни в коей мере не исчерпывают известного материала.
(а) Шизофреническое переживание на начальном этапе процесса обычно не отличается связностью: при этом оно бывает наделено жуткими значениями, загадочностью, характеризуется неустойчивым содержанием.
Один особенно богатый симптоматикой случаи (доктор Мендель [Mendel]). к которому я здесь не обращаюсь, был уже мною опубликован в: К. Jaspers, Z. Neur.. 14 (1913), 110— -239.
Г-жа Кольб (Kolb) в течение достаточно долгого времени была одержима бредовыми идеями отношения, связанными с ее профессией швеи. В сентябре она почувствовала нечто новое: «Мне кажется, будто на меня наброшена какая-то завеса: я верю. что скоро узнаю что-то такое, чего прежде не знала». Она ошибочно полагала, что г-н А. собирается на ней жениться. Ей постоянно казалось, что в мастерской что-то делается втайне от нее — возможно, ей готовили приданое: она замечала все новые и новые вещи. Когда она вернулась в воскресенье домой, ей показалось, что кто-то побывал в ее комнате и кое-что переставил с места на место. Утром а понедельник на работе не все ладилось: у нее создалось впечатление, что закройщица дает ей неправильные указания. Все люди как-то странно «бросались в глаза», но она не знала, почему. Все ее удивляло. То обстоятельство, что брат заехал за ней, привело ее в полный восторг. Ей показалось необычным, что люди столь приветливо здороваются с ней. Она удивилась обилию прохожих на улице. Дома она испытала непреодолимое чувство, подсказывавшее ей: ты должна стоять и не двигаться; ты должна стоять твердо; ты должна совершить нечто особенное. Несмотря на замечание своей невестки, что ей нужно обедать, а не болтать, она так и не сдвинулась с места. Наконец, к вечеру ее отвезли в лечебницу. Ей казалось, что это какая-то игра. Увидев зарешеченные окна, она испугалась; поскольку она впала в возбужденное состояние, ей сделали укол. В маленькое окошко на двери ее палаты заглядывало множество каких-то девиц. Они то и дело подмигивали. Кто-то из них крикнул с потолка: «Сволочь!» В ночном саду она увидела белые фигуры. Всю ночь она простояла на ногах, так как ей казалось, что с самого начала она дала клятву: «Ей-Богу, я не лягу в постель». Во вторник она читала Евангелие. Всю вторую половину дня она видела в саду людей, идущих на похороны; она думала, что это телевизионная передача с участием ее любовника (за несколько месяцев до того она действительно видела телевизионную передачу). Наконец, она сама сыграла роль в этой передаче. Сестра подала людям во дворе какой-то знак: на этом игра кончилась. Она внезапно увидела на потолке печку и какой-то плоский крест. Свет лампы показался ей чудесным: посредине были две звезды; она почувствовала себя словно в небесах; она изумлялась тому, как хорошо она умеет петь — так, как никогда прежде не умела. Под воздействием какой-то другой непреодолимой силы у нее возникла мысль подсчитать точечки на окне. Ей пришлось досчитать до 12 000. Она беспрестанно слышала какой-то стук; что-то все время происходило. Буквы в Евангелии сделались синими. Ей показалось, что это проверяют ее веру, чтобы обратить ее в католичество. Во время вечерней зари солнце превратилось в кровь. В течение следующей ночи она оставалась стоять у окна до тех пор. пока совсем не промерзла; она должна была стоять так из-за своей веры, которую у нее хотели отнять. На улице она разглядела движущуюся руку; это был дьявол. Стоя так, она почувствовала, как сверху и справа на нее нисходит какая-то сила; поэтому она постоянно смотрела влево. У нее возникла «догадка». что сила находится справа: справа было теплее, а сверху что-то давило ей на грудь. Эта сила была не физической, а духовной. Она чувствовала себя стиснутой со всех сторон: она не могла повернуться ни вправо, ни влево; она не могла также взглянуть вверх. Затем произошло множество других необычайных и загадочных вещей, а через семь дней все кончилось.
(б) В описанном ниже случае мы сталкиваемся со значительно более богатыми переживаниями. Мы со всей ясностью видим новое значение восприятий и мыслей; пережитое блаженство, чувство собственного могущества, магические взаимосвязи, необычайное напряжение и возбужденность сочетаются с неспособностью удержать идею и завершаются полной путаницей.
У больной (Энгейкен [Engeiken]) была любовная связь с Вильгельмом X. По истечении медленно развивавшихся стадий депрессии и мании у нее наступил психоз. Излечившись от острой фазы, она описала дальнейшее течение своей болезни следующим образом: «Я пронзительно рыдала: я была совершенно вне себя: я звала людей, которые были мне дороги. Мне казалось, что все сосредоточилось вокруг меня. Через мгновение все было забыто: воцарилась бьющая через край веселость. Весь мир завертелся в моей голове. Все смешалось — мертвые и живые: я старта центром, вокруг которого все вращалось; я явственно слышала голоса мертвых, а среди них иногда и голос Вильгельма. Я испытала неописуемое счастье при мысли о том. что снова принесу своей матери живого Вильгельма (я потеряла брата, носившего это имя)… Но загадка была для меня слишком тяжела, слишком запутанна: я была страшно возбуждена: я жаждала покоя… Мой брат пришел ко мне, он был напуган, он выглядел как скелет, казалось. он совершенно не знает того, что переполняет меня… Я могу сравнить это c опьянением шампанским — лучшего сравнения не придумаешь… Я увидела еще несколько фигур — одну роскошную даму, — тогда я почувствовала себя Орлеанской Девой, я ощутила, что должна бороться за своего возлюбленного. должна завоевать его. Я страшно устала, но у меня все еще сохранялась сверхчеловеческая сила. Они не могли меня удержать даже втроем. В то время я была уверена, что он ведет свою борьбу по-иному, что он воздействует на людей. Я тоже стремилась что-то сделать. Круг. внутри которого действовало мое духовное могущество, был закрыт; поэтому я хотела применить свою физическую силу. Потом я, по-видимому, безумно рыдала, но я об этом не помню. Я хотела осчастливить мир через жертвоприношение, рассеять всякое непонимание. Было предсказано, что 1832 год будет важным. Я хотела сделать его важным. Если бы другие люди испытывали чувства, подобные моему, весь мир обратился бы в рай. Мне казалось, что я — второй Спаситель; я думала, что могу сделать мир счастливым и важным благодаря своей любви. Я хотела молиться за грешников. лечить больных, пробуждать мертвых. Я хотела высушить их слезы; только осуществив это, я могла бы стать счастливой, ничего больше не желая. Я звала мертвых так часто, как только могла. Я чувствовала себя так, словно нахожусь в подземелье, среди мумий, которых я должна разбудить своим голосом. Изображение Спасителя и его образ соединились в одно: он стоял передо мной такой чистый и нежный. Потом он был убийцей моего отца, он был подобен заблудшему. за которого я должна была молиться. Я тяжело работала и только в пении находила свое исцеление… Каждой идее я должна была прежде всего придать упорядоченность и последовательность: после этого я искала новые идеи. Мои волосы, казалось, связывали нас друг с другом. Я хотела бросить их в него. чтобы мой внутренний голос дал мне новые мысли для моей работы. Мельчайшие детали имели для меня глубочайшее значение… Моей последней работой по французскому языку было сочинение „Наполеон в Египте». Казалось, я переживаю все. что мне довелось выучить, услышать или узнать из книг. Я думала. что Наполеон вернулся из Египта, но не умер от рака желудка. Я была чудесной девушкой, в чьих глазах стояло его имя. Мой отец также возвратился вместе с ним. Он был его большим почитателем. Так продолжалось днем и ночью, пока меня не привезли сюда (в больницу. — К. Я.). Я причинила своим сопровождающим страшные мучения: они не хотели предоставить меня самой себе. а я не могла этого перенести. Я все сорвала с себя. чтобы встретить его без всяких украшений и побрякушек. Я сорвала свои банты — их часто называют.. бабочками», — я больше не хотела порхать, не хотела признать себя пленницей. Внезапно мне показалось, что я нахожусь среди чужих, но вы (врач. — К. Я.) были для меня хорошо знакомым добрым гением, я отнеслась к вам так. словно вы — мой брат… Тут я подумала, что моя судьба вот-вот решится. Люди кажутся чудесными, дом выглядит как сказочный дворец… Но шутка затянулась: все показалось мне холодным и бесчувственным. Мне следовало бы узнать об этом побольше… Я постоянно поддерживала связь с Вильгельмом X.: он оставлял знаки на окне или на двери, подсказывая, что именно мне нужно делать, и подбадривая, чтобы я сохраняла спокойствие. Со мной заговорила также дама из P.. которую я любила: отвечая ей. я была совершенно уверена, что она здесь. Я не могу рассказать всего, что произошло, но это была наполненная, деятельная жизнь никогда прежде я не была так счастлива. Вы сами видели, каким стало мое состояние впоследствии. Во всем этом для меня все еще кроется какая-то загадка. Прошло немало времени, прежде чем я освободилась от этого прекрасного сновидения и вернулась обратно к разуму. Болезнь в целом оставила кое-какие следы в моем разуме. Не могу не признать, что я потеряла часть своей силы: я могла бы сказать также, что мои нервы совершенно изнурены.. Я не испытываю никакого удовольствия от общения: я утратила всяческую возбудимость, способность радоваться и размышлять, желание что-то делать. Я вспоминаю свое состояние достаточно живо и вижу, как много мне еще предстоит наверстать».
