Учения дона Хуана: Знание индейцев Яки - Кастанеда Карлос (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации txt) 📗
Глава 10
В декабре месяце 1964 года мы с доном Хуаном отправились собирать различные растения, необходимые для приготовления курительной смеси. Это был четвертый цикл. Дон Хуан просто наблюдал за моими действиями. Он напоминал мне, что надо наблюдать время, понаблюдать и собраться с мыслями прежде, чем сорвать любое из растений.
Как только все нужные растения были собраны и приготовлены для хранения, он стал подталкивать меня вновь встретиться с дымком.
31 декабря 1964 года.
— Теперь, когда ты знаешь немного чуточку больше о «траве дьявола» и дымке, ты можешь более ясно сказать, который из двух тебе нравится больше, — сказал дон Хуан.
— Дымок действительно пугает меня, дон Хуан. Я не знаю точно, почему, но у меня нет к нему хороших чувств.
— Ты любишь лесть, а «трава дьявола» льстит тебе. Как женщина она дает тебе ощущать приятное. Дымок, с другой стороны, самая благородная сила. У него чистейшее сердце. Он не завлекает мужчин и не делает их пленниками, точно так же он свободен и от любви и от ненависти. Все, что он требует, так это силы. «Трава дьявола» так же требует силы, но другого сорта. Она ближе к той силе, которая нужна, чтобы быть активным, потентным с женщинами. С другой стороны, сила, требуемая дымком, это сила сердца. Ты не имеешь ее. Но и у очень немногих людей она есть. Вот почему я побольше рекомендую тебе узнать о дымке. Он укрепляет сердце. Он не похож на «траву дьявола», полную страстей, ревности и насилия. Дымок постоянен. С ним тебе не надо беспокоиться, что ты по ходу дела что-нибудь позабудешь.
27 января 1965 года.
19 января я опять курил галлюциногенную смесь. Я сказал дону Хуану, что чувствую себя очень нерасположенным к дымку и что я боюсь его. Он сказал, что мне нужно еще раз попробовать его, чтобы оценить его по справедливости.
Мы вошли в его комнату. Было почти два часа. Он вынул свою трубку. Я принес угли, затем мы сели лицом друг к другу. Он сказал, что собирается согреть трубку и разбудить ее, и что если я буду внимательно следить, то увижу, как она засветится. Он поднес три или четыре раза трубку к губам и потянул через нее воздух. Он нежно тер ее. Внезапно, он почти неуловимо кивнул мне смотреть на пробуждение трубки. Я посмотрел, но не мог увидеть этого.
Он вручил трубку мне. Я наполнил чашечку своей собственной смесью, и затем взял горящий уголек щипцами, которые я сделал из деревянной вешалки и приберегал специально для такого случая. Дон Хуан взглянул на щипцы и начал смеяться. Я секунду помешкал, и уголек пригорел к щипцам. Я побоялся стучать щипцами о трубку, и мне пришлось плюнуть на него, чтобы снять с щипцов.
Дон Хуан отвернул голову и закрыл лицо руками. Его тело сотрясалось. На секунду я думал, что он плачет, но он беззвучно смеялся.
Действие на долгое время было прервано, затем он взял уголек сам, положил его в трубку и велел мне курить. Требовалось значительное усилие, чтобы прососать воздух сквозь смесь. Она казалась мне компактной. После первой попытки я почувствовал, что засосал к себе в рот мелкий порошок. Он тотчас вызвал у меня во рту онемение. Я видел горение в трубке, но совсем не чувствовал дыма, так, как чувствуешь дым сигареты. Однако, я ощущал, что вдыхаю что-то, что сначала наполнило мне легкие, а затем ринулось вниз, заполняя все остальное мое тело. Я насчитал двадцать затяжек, а затем счет уже не имел значения. Я начал потеть. Дон Хуан смотрел на меня пристально и сказал, чтобы я не боялся и чтобы делал все так, как он говорил. Я попытался сказать «хорошо», но вместо этого издал утробный завывающий звук. Он продолжал звучать и после того, как я закрыл рот. Звук ошеломил дона Хуана и вызвал у него еще один приступ смеха. Я хотел крикнуть «да», но не мог двинуться.
Дон Хуан мягко разжал мои руки и забрал трубку. Я ждал, что он поможет мне лечь, но он этого не сделал. Он просто непрерывно смотрел на меня. Внезапно я увидел, что комната крутнулась, и я уже смотрел на дона Хуана из положения «лежа на боку». С этого момента мои видения стали странно расплывчатыми, как во сне. Я могу смутно припомнить, что дон Хуан много говорил мне, пока я был бездвижным.
Я не испытал ни страха, ни неудовольствия в течение этого состояния, и я не был болен при пробуждении на следующий день. Единственной необычной вещью было то, что я не мог ясно думать в течение некоторого времени после пробуждения. Затем постепенно, за 4-5 часов я стал самим собой.
20 января 1965 года.
Дон Хуан не говорил со мной о моих впечатлениях и не просил меня рассказать ему их. Единственным его замечанием было то, что я слишком быстро заснул.
— Единственный способ не заснуть — это стать птицей или зайцем, или чем-либо в этом роде, — сказал он.
— Как ты это делаешь, дон Хуан?
— Именно этому я и учу тебя. Ты помнишь, что я сказал тебе вчера, когда ты был без своего тела?
— Я не могу ясно припомнить.
— Я ворона. Я учу тебя, как стать вороной. Когда ты научишься этому, ты будешь оставаться бодрствующим и будешь свободно двигаться. Иначе ты всегда будешь приклеен к земле, где ты упал.
7 февраля 1965 года.
Моя вторая попытка с дымком имела место около полудня, 31 января. Я проснулся на следующий день в начале вечера. Я имел ощущение необыкновенной силы памяти по отношению ко всему, что дон Хуан сказал мне в первом опыте. Его слова были впечатаны в мозг.
Я продолжал слышать их с необыкновенной ясностью и постоянством. В течение этого опыта другой факт стал для меня очевиден: все мое тело онемело после того, как я начал глотать мелкий порошок, который попадал мне в рот каждый раз, когда я затягивался. Таким образом, я не только вдыхал дым, но также поедал и смесь.
Я попытался передать свои ощущения дону Хуану, он сказал мне, что я ничего важного не сделал. Я заметил, что могу вспомнить все, что произошло, но он не хотел об этом слушать. Каждое воспоминание было точным и безошибочным. Процедура курения была точно такой же, как и при предыдущей попытке. Казалось, что оба опыта полностью совпадают, и я могу начать свой пересказ с того места, где первый эксперимент закончился. Я ясно помню, что после того, как я упал на землю на бок, я был полностью лишен чувств и мыслей.
