Французская демократия - Прудон Пьер Жозеф (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗

Демократы–соціалисты, подавшіе голосъ за Пельтана, хотя сами говорили, что онъ не изъ ихъ партіи, дали ему свои голоса тоже вѣдь не даромъ. Это былъ очень плохой политическій разсчетъ, но разсчетъ. Вѣдь самое 14 іюля 1789 г. было оплачено ночью 4–го августа. Общая и непосредственная подача голосовъ всегда будетъ имѣть этотъ смыслъ или будетъ безсмыслицей.

Слѣдовательно, нечего и говорить при общей подачѣ голосовъ о продажности и подкупахъ: этого не дозволяетъ ни логика, ни уваженіе къ народу и его учрежденіямъ. Это оскорбленіе народнаго величества. Цѣлый годъ уже Оппозиція то утверждаетъ, что общая и непосредственная подача голосовъ учреждена для уничтоженія избирательныхъ подкуповъ; то признаетъ, по примѣру г. Жюль Симона, что общая и непосредственная подача голосовъ должна быть руководима, и что, овладѣвъ властью, Оппозиція, конечно, не оставитъ ее безъ руководства; то обѣщаетъ избирателямъ заботиться объ ихъ интересахъ, а когда они повѣрятъ ей, то упрекаетъ ихъ за это; словомъ, противорѣчитъ себѣ на каждомъ шагу и не понимаетъ, что нельзя возводить случайное въ общее. И такой‑то Оппозиціи дать наши голоса! Выбрать въ наши представители людей, политическіе предразсудки которыхъ намъ вполнѣ извѣстны, которые только что представили намъ такіе образчики своей скромности и своего уваженія къ свободѣ избраній; которые обратили иго, угнетающее свободу, въ орудіе своей узурпаціи; которые своей присягой измѣнили республиканской нравственности и представительствомъ одного лица въ нѣсколькихъ округахъ доказали свое стремленіе къ президентству въ республикѣ; которые, будучи призваны къ контролю надъ правительствомъ, оправдали наши предчувствія и заявили свою измѣну на основаніи общей подачи голосовъ, какъ двадцать лѣтъ тому назадъ измѣнили бы на основаніи цензовыхъ выборовъ; съ которыми намъ слѣдовало бы бороться въ палатѣ депутатовъ, если бы мы какимъ нибудь особеннымъ чудомъ попали въ нее; которые, наконецъ, будучи призваны управлять республикой и представлять народъ, не съумѣли понять ни въ 1848, при взрывѣ соціальныхъ идей, ни въ 1852, послѣ государственнаго переворота, ни въ 1863–64 годахъ, при появленіи рабочихъ кандидатуръ, что общая и непосредственная подача голосовъ состоитъ вовсе не въ томъ, что масса избирателей непомѣрно увеличивается: не могли понять, что она совершенно переворачиваетъ и измѣняетъ всю политическую и экономическую систему, отъ центральной власти до послѣдней сельской школы!

Они толкуютъ о свободѣ и подкупѣ. Да понимаютъ ли они еще, что такое свобода и неподкупность общей подачи голосовъ?

Въ настоящей, честной демократіи, организованной на истинныхъ началахъ народнаго самодержавія, т. е. на принципахъ договорнаго права, невозможно никакое стѣснительное или развращающее вліяніе центральной власти на народъ: нелѣпо и предполагать это.

Почему? потому что въ истинно–свободной демократіи центральная власть есть ничто иное, какъ собраніе депутатовъ, естественныхъ представителей мѣстныхъ интересовъ, созванныхъ на совѣщаніе; – потому что каждый депутатъ прежде всего принадлежитъ мѣстности, которая избрала его своимъ представителемъ: онъ ея гражданинъ, ея спеціальный повѣренный, которому поручено защищать ея интересы съ тѣмъ, чтобы передъ лицомъ великаго общенароднаго суда согласовать ихъ съ общими интересами страны; потому что собраніе депутатовъ, избирая изъ среды своей центральный исполнительный комитетъ, не отдѣляетъ его, однако, отъ себя, не ставитъ его выше себя, не даетъ ему силы вступить съ нимъ въ распрю, подобно избранному королю или президенту; наконецъ – потому что общіе интересы согласуются прямо на основаніи мѣстныхъ; и законъ, и самое дѣйствіе центральной власти вытекаютъ изъ столкновеній этихъ мѣстныхъ интересовъ, изъ взаимнаго ихъ уравновѣшиванія; такимъ образомъ, центральная власть совершенно свободна въ отношеніи избирателей, которымъ нечего ждать отъ нея, какъ ей нечего бояться ихъ непріязни. Вотъ, какъ мы уже сказали, уничтожается возможность преступныхъ сдѣлокъ, подкуповъ, заговоровъ, составляемыхъ цѣною золота, противъ общественной свободы, высшимъ правительствомъ страны и частью избирателей, то есть депутатами и ихъ довѣрителями.

И вотъ почему серьезные люди, сознающіе положеніе дѣлъ и понимающіе эти основныя начала общественнаго Права, не приняли бы порученія, подобнаго тому, за которое ухватились самозванные демократы. Они не стали бы беззаботно впутываться въ ту логическую несовмѣстность, какая обнаруживается между непосредственной подачей голосовъ и централизованнымъ государствомъ. Они увидѣли бы, что общая подача голосовъ требуетъ столько представителей, сколько существуетъ естественныхъ группъ, или, если угодно, столько депутацій, сколько провинціальныхъ самодержавій. Они признали бы, что если, не смотря на милостивое снисхожденіе всѣхъ монархическихъ конституцій съ двойнымъ, тройнымъ, пятернымъ и десятернымъ представительствомъ, разумъ и народное право не допускаютъ, чтобы одинъ человѣкъ былъ представителемъ нѣсколькихъ округовъ, то тѣмъ менѣе можно допустить, чтобы одинъ депутатъ, одна власть были представителями цѣлаго народа, и притомъ въ то время, когда народъ избираетъ себѣ представителей по мѣстностямъ. Они убѣдились бы, что сорокалѣтній опытъ достаточно осудилъ это противорѣчіе; что прошло время, когда, при общемъ непониманіи истинныхъ принциповъ правленія, общественная совѣсть могла допускать подобныя сдѣлки, и что, наконецъ, въ этомъ случаѣ, истиннымъ друзьямъ свободы, основателямъ Демократіи, остается только отклонить отъ себя парламентское полномочіе и объявить свое представительство невозможнымъ.

ГЛАВА IV.

Вопросъ о свободѣ городовъ принадлежитъ къ числу тѣхъ, за которые Оппозиція болѣе всего надѣется заслужить одобреніе страны и получить удовлетвореніе отъ правительства.

Ревнуя о городскомъ самоуправленіи, оппозиціонные депутаты имеютъ, при этомъ, болѣе всего въ виду понравиться шумному парижскому населенію, не мало не помышляя ни о своей присягѣ, ни объ убѣжденіяхъ, ни о логике, ни о дѣйствительности. Въ продолженіи 12 лѣтъ, Парижемъ управляютъ одни только императорскіе чиновники, и что же: хуже ему или лучше отъ этого? Можно доказывать и за, и противъ. Но во всякомъ случаѣ, Парижъ, какъ увѣряютъ, жалѣетъ о своихъ муниципальныхъ совѣтникахъ. Какой удобный случай для депутатовъ пріобрѣсти популярность!

Вопросъ о городскихъ вольностяхъ – одинъ изъ самыхъ темныхъ и обширныхъ; онъ тѣсно связанъ съ федеративною системою; можно даже сказать, что въ немъ вся федерація. Поэтому я нахожу лишнимъ заявлять сочувствіе этой реформѣ, въ пользу которой я говорилъ давно и неоднократно. Теперь я поставилъ себѣ задачею доказать нѣсколькими рѣшительными доводами, до какой степени противорѣчатъ сами себѣ всѣ тѣ, кто по оппозиціи или по другимъ причинамъ кричитъ о городскихъ вольностяхъ, а тѣмъ не менѣе держится системы единства и централизаціи; я покажу, какое торжество готовятъ они своимъ противникамъ и какое разочарованіе странѣ.

Я утверждаю, что городское самоуправленіе, по своей сущности, несовмѣстно съ единствомъ правленія, какое создано и опредѣлено всѣми нашими конституціями.

При этомъ слѣдуетъ прибавить, что Парижу, какъ столицѣ, еще невозможнѣе согласить самоуправленіе свое съ государственнымъ единствомъ, чѣмъ всякому другому французскому городу. Постараемся доказать это самымъ нагляднымъ образомъ. Мы уже сказали (Часть II, глава IX), что въ буржуазномъ мірѣ, какимъ его сдѣлала революція, два принципа считаются столпами общества и государства: принципы политической централизаціи и экономической несолидарности или, другими словами, торгашеской и промышленной анархіи, которая, уравновѣшивая первый принципъ, необходимо ведетъ къ феодальному господству капитала. По законамъ историческаго развитія, которые управляютъ всѣми правительствами, эти два принципа должны, съ теченіемъ времени, вызвать свои послѣдствія; и такъ какъ городское самоуправленіе препятствуетъ имъ, то изъ этого слѣдуетъ, что общинная жизнь, какъ болѣе слабая, должна постепенно подчиняться центральной дѣятельности. Такимъ образомъ, когда высшее правительство, центральная власть учреждаетъ въ какомъ нибудь городѣ свою резиденцію – городъ этотъ, ставъ столицею, долженъ скорѣе и болѣе другихъ утратить свою самостоятельность. Это положеніе, очевидное для всякаго, кто понимаетъ то, о чемъ идетъ рѣчь, показываетъ нелѣпость приверженцевъ парижскаго самоуправленія и ихъ требованій.