Избранное - Бэкон Роджер (книга регистрации txt) 📗
И далее Законодатель учит устанавливать право, относящееся к владению имуществом, передаче его по завещанию и его наследованию, ибо Авиценна утверждает, что часть средств, необходимых для жизни, есть корни, а часть — ветви. И корнями является собственное имущество, а также то, что получено по завещанию и передано в дар. И из этих трех корней наиболее сильным является собственное имущество. А ветвями средств, необходимых для жизни, является то, что приобретено с помощью [различных] видов приносящей денежный доход деятельности. И затем, как говорит Авиценна, должны быть установлены законы относительно договоров, касающихся всех видов такой деятельности (покупка, продажа, сдача внаем, аренда, заем, передача во временное пользование, оценка, наемный труд, его оплата и т. п.), чтобы устранить из договоров все, что может быть основой для злоупотреблений.
Затем должны быть установлены законы, которые — во всех возможных судебных тяжбах и делах — показывали бы, что законно, и в соответствии с которыми могли бы прекращаться тяжбы, чтобы среди граждан сохранялся мир и справедливость. А после этого, как говорит Авиценна, должны быть запрещены занятия, из-за которых проматываются состояния и наследства и нарушается мир и согласие между гражданами; а знатоки этих занятий суть те, кто стремится к победе ради некой наживы, как барышники, игроки в кости и т. п. Равным образом должна быть запрещена деятельность, которая предполагает общественный вред, например, обучение воровству, разбою и т. п.
И затем, как говорит Авиценна, должны быть устроены [особые] организации, чтобы люди могли оказывать друг другу взаимную помощь и защиту, и чтобы они могли совместно выступить против врагов закона и вести с ними войну. А если другие государства и царства обладают хорошим устройством и законами, то к ним не следует относиться враждебно, разве что настанут времена, когда должен будет существовать только один закон, установления которого, поскольку они являются наилучшими, должно будет распространить по всему миру. И сими словами указывают на христианский закон. А если среди граждан будут несогласные с законом, то их сперва надо будет попытаться исправить и образумить; а если они этого не пожелают, казнить.
Глава II
И последнее, что здесь требуется — это чтобы Законодатель определил себе наследника. И, согласно Авиценне, это происходит так. Делать это должно с согласия знатных людей и народа, и избираем должен быть тот, кто может быть хорошим правителем, обладает достоинством, благонравен, отважен, кроток, опытен в делах управления и законах, и опытнее кого нет, и это очевидно всем. Если же после этого возникнет раздор и будут желать избрания иного, то они уже отступят от Бога, а потому законодатель должен внести в свой закон отдельное положение, согласно которому любой, кто бы ни попытался навязать себя [в качестве правителя], опираясь на свое могущество или состояние, должен быть с единодушного одобрения всех граждан схвачен и казнен. А если граждане могут это сделать и не делают, то они тоже противятся Богу, и тот, кто убьет такого [узурпатора] не будет повинен в кровопролитии: при том условии, что народ должен быть ранее поставлен в известность. А если тот, кто должен стать преемником, недостоин, и это доказано, то пусть назначат преемником другого.
И на этом заканчивается изложение основ второй части вместе с выводами из этих основ. И под этой частью подразумевается гражданское право, ныне используемое латинянами, что очевидно из основ этой части. И ясно, что латиняне переняли право и законы у греков, а именно, из книг Аристотеля и его преемника Теофраста, помимо законов двенадцати таблиц, которые ранее были списаны с законов Солона Афинского.
Раздел III
Глава I
Третья часть моральной и гражданской науки повествует о нравах отдельной личности самой по себе, чтобы в каждом имелась красота благонравия и было оставлено уродство порока — ради будущего счастья и страха перед вечным наказанием. И ясно, что это должна быть третья часть, поскольку очевидно, что та часть, которая повествует о Божественном культе, является первой, как уже разъяснено. А общественное благо предуготовляет благо частное, как Аристотель говорит в I книге Метафизики. Но предшествующая часть трактует об общественном благе, а эта — о благе частном. В самом деле, любовь есть высшая добродетель, и она направлена на общественное благо, и ей сопутствуют мир и справедливость — добродетели, превосходящие нравы отдельных лиц. Ибо человек есть общественное животное, и это — его собственный признак, как говорит Авиценна в V книге О душе, и человек не живет один, как неразумное животное, которому в своей жизни достаточно себя самого. И потому законы, которые упорядочивают отношение человека к ближнему — наиболее важны.
И, согласно Аристотелю и Аверроэсу в X книге Метафизики, отшельник, который не является частью общества, но предоставлен сам себе, ни добр, ни зол. И Туллий в книге Об обязанностях приводит слова Платона, говоря: «Прекрасно пишет Платон, что нам по природе не предназначено быть одним. Уже в самом начале своей жизни мы частично связаны с родиной, а частично — с друзьями»… И сам Туллий в V книге Академик говорит: «Ничто не является более прекрасным, нежели разделение полезного [с другими]. В самом деле, человек от рождения наделен общественным и гражданским чувством, которое греки называют гражданским (politicon)»… Поэтому надлежит, чтобы вторая основная часть моральной философии трактовала, как предписано, об общих законах, а третья должна быть посвящена жизни [каждого человека] и красоте [добродетелей], которым должен следовать любой. И это истинно сообразно порядку достоинства природы и безусловно, хотя Аристотель и не придерживается такого способа [изложения моральной философии] в своих книгах, поскольку идет путем исследования, и соответственно, [начинает] с того, что наиболее очевидно для нас, а не с того, что [более очевидно] по природе. Но так как мы уже со всей достоверностью доказали (основываясь на [сочинениях] Аристотеля и других), что того требует специфика данной науки, то мы можем сочетать ее части в соответствии с порядком, которого требует достоинство природы.
И здесь философы говорят [много] удивительного о добродетелях и пороках, так что любой христианин может постыдиться когда мы понимаем, что неверные обладали столь тонкими [познаниями] в добродетелях, а мы представляемся постыдно отпадающими от славы добродетелей. Кроме того, [слова философов] могут весьма вдохновить нас к тому, чтобы мы возжелали высшей степени добродетели, и, воодушевленные благородными примерами, взрастили более благородные плоды добродетелей, ибо в нашей жизни мы имеем большую поддержку, нежели оные философы, и несравнимо большую помощь [в обретении добродетелей] мы получаем через благодать Божию. И прежде всего я приведу некоторые [высказывания] относительно добродетели и пороков в общем, а затем перейду к частностям.
Глава II
Итак, Аристотель показывает в I книге Этики, что добродетель бывает двоякой: одна, согласно ему, обитает в чувственной части души, насколько она подчиняется разуму, а вторая — в разуме, повелевающем частями чувственной души, и управляющем ими таким образом, чтобы они подчинялись его власти. И такого рода добродетели называются моральными и порождаемыми привычкой, поскольку люди обретают благонравие тогда, когда оно входит в привычку. И во II книге Этики он учит, что таковых добродетелей двенадцать и трактует о них в IV книге, и называет их «серединами», поскольку любая из них является серединой между двумя пороками, противоположными друг другу. Ибо одна крайность есть нехватка [того, что необходимо] для добродетели, а другая — избыточна [по сравнению с добродетелью]. Таковое имеет место, например, в случае скупости, которая есть нехватка щедрости, и расточительности, которая есть избыток щедрости. В самом деле, щедрый дает только то, что должен дать, скупой не дает ничего или мало, а расточительный раздает все. И то же касается других пороков, которые являются крайностями по отношению к другим добродетелям…
