Отец Иоанн - Митрополит (Федченков) Вениамин (электронная книга .TXT) 📗
Тогда поднялся вопрос, почему же проповеди его так просты и обычны? Ответ был понятен: сила его слов была не в оригинальности мыслей и не в ораторском их изложении, а в силе его духа: у него слова дышали пламенем… Именно как сказал серб: один скажет «Бог»- и «нема ништа»; а другой скажет то же самое слово «Бог» – и «огонь запалисе».
Апостол Павел тоже писал, наша сила не в убеждающих словах, а в явлении духа и силы!
И отец Иоанн тратил колоссальные силы в своём служении Богу и людям. Но при всём том дожил почти до восьмидесяти лет. По словам царя Давида, – «аще в силах», то есть при особой силе, – восемьдесят лет может прожить человек. Всему приходит конец.
Незадолго перед смертью и он заболел. Перед этим мне удалось ещё дважды быть с ним. Один раз, будучи уже иеромонахом, я был приглашён сослужить ему на Литургии. Он предстоятельствовал. Я стоял пред престолом с левой стороны. И как только он возгласил с обычною ему силою: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа», меня, точно молния, пронзило ясное сознание, выразившееся в уме в таких словах: «Боже! Какой он духовный гигант!» И созерцая это с очевидностью, я, в размышлении, закрыл уста свои служебником. «Какой гигант». Вдруг он протягивает ко мне левую руку, отодвигает книгу от уст, говорит властно:
– Не думай! Молись!
Вероятно, он прозрел мои тайные мысли о нём.
Последнее моё посещение было приблизительно за полгода до кончины его. Мы с сотоварищем по академии, иеромонахом Ш-м, посетили отца Иоанна по причине болезни моего друга. Батюшка вышел к нам уже слабеньким. Пригласивши сесть, он устало спросил нас:
– И чего вам от меня, старика, нужно?
– Батюшка, – вольно ответил я, прости меня за это, Господи! – если бы вы были простой старик, то к вам Россия не ходила бы.
– Ну, ну, – махнул он рукою, не желая спорить.
– Скажите нам что-нибудь во спасение души.
Тогда он взял в руки крест, висевший на груди моего товарища, и, смотря на него, стал молиться. Потом начал многократно и долго целовать его; прижимал его к своему лбу, опять целовал. Затем то же самое он делал с моим крестом… Всё это творилось молча, несколько минут. Потом он сказал:
– Монахи, монахи! Не оглядывайтесь назад! Помните жену Логову!
Дальше я задал ему такой вопрос:
– Батюшка! Скажите, откуда у вас такая горячая вера?
– Вера? – переспросил он и на минуту задумался. Потом с твёрдой ясностью ответил: – Я жил в Церкви!
– А что это такое – жили в Церкви? – спросил я.
– Ну, – с некоторым удивлением от моего вопроса продолжал он, – что значит жить в Церкви? Я всегда пребывал в церковной жизни… Служил Литургию… Любил читать в храме богослужебные книги, минеи. Не Четьи-Минеи (Жития святых), хотя и те прекрасны! – а богослужебные минеи, стихиры, каноны… Вот! Я жил в Церкви!
К сожалению, я не записал тогда подробнее всю беседу, но эти слова о значении Церкви врезались в память мою на всю жизнь.
Поблагодарив батюшку, мы ушли… Вскорости мой друг скончался в молодых годах. Я… ещё живу, по милости Божией. И часто вспоминаю о его словах…
Болезнь отца Иоанна не проходила. Ждали конца. И 20 декабря (ст. ст.) 1908 года батюшка скончался. Весть эта мгновенно облетела всю Россию. Похоронили его в созданном им женском монастыре в Санкт-Петербурге, «на Карповке».
Мне не удалось попасть в храм на отпевание, и я шёл далеко за гробом в необъятной толпе народа. Всякое движение здесь было прекращено. Зато дышали сердца тысяч и тысяч людей: в одном месте пели «Со святыми упокой», другая группа начинала «Вечную память», третьи – «Святый Боже» – похоронное… Большой стон стоял над этими духовными детьми батюшки. Иногда приходилось слышать выкрики:
– Уж больше не видать нам такого отца!
Или:
– Дорогой батюшка! Помолись за нас!
И опять пение тьмы голосов… Трудно было сдержаться от слёз среди этой общей печали и рыданий.
В подвальном этаже монастырского храма – светлом, облицованном белым мрамором – была приготовлена белая же мраморная гробница на полу. И здесь положили честные мощи святого батюшки. Теперь, вместо Кронштадта, началось паломничество «на Карповку». Ежедневные службы… Постоянные панихиды. Снова чудеса. Всеобщее почитание. Святой Синод постановил считать день смерти отца Иоанна – неучебным в духовных школах. Царь обратился к России с особым манифестом – о значении его и почитании. А народ унёс о нём память в сердцах своих и записал в «поминаниях»…
Так началось уже прославление батюшки в Церкви. И недолго ждать, когда завершится это и канонизацией его во святые.
Три года тому назад (1948 году) я был в Ленинграде и узнал, что монастырь «на Карповке» закрыт, но там всё, включая и гробницу, остаётся нетронутым.
Преподобие отче Иоанне! Моли Бога о нас, грешных!… Вот я и записал, что помнил о нём. Как ни описывай, всё же это не может дать о нём такого впечатления, как живые подлинные слова самого батюшки…
