Великое восстановление наук, Новый Органон - Бэкон Фрэнсис (электронные книги без регистрации .TXT) 📗
Поэты повествуют, что Вулкан покушался на честь Минервы и, охваченный страстью, пытался совершить насилие и что во время борьбы семя его пролилось на землю и из него родился Эрихтоний, верхняя часть тела которого была прекрасна и изящна, нижняя же часть напоминала тело змеи, была жалкая и безобразная. Сознавая сам свое безобразие, он первым изобрел колесницу, чтобы иметь возможность показать то, что есть прекрасного в его теле, и спрятать то, что безобразно.
Смысл этого удивительного и чудовищного мифа, по-видимому, следующий: искусство, представленное в лице Вулкана, поскольку он имеет дело с огнем, как бы оно ни пыталось, всячески терзая тела, совершить насилие над природой, стараясь победить ее и поработить (а природа изображается в лице Минервы, ибо она искусна в разных работах), редко достигает желанной цели; однако в ходе всех этих многочисленных ухищрений и хитроумных попыток (как бы во время борьбы) случайно появляются несовершенные творения, неудачные произведения, внушительные с виду, но слабые и ненадежные в употреблении; однако обманщики выставляют это напоказ, выдумывают об этом всяческие небылицы и чувствуют себя триумфаторами. Подобные вещи часто можно встретить и в деятельности химиков, и у создателей всяких хитрых механических изобретений, особенно тогда, когда люди прежде всего стремятся во что бы то ни стало добиться своей цели и, не желая освободиться от своих заблуждений на этом пути, скорее, борются с природой, чем добиваются ее объятий должным почтением и вниманием. XXI. Девкалион, или Возрождение
Поэты рассказывают, что, когда всемирный потоп совершенно уничтожил всех жителей древней земли и остались только Девкалион и Пирра, горевшие благочестивым и достохвальным желанием восстановить человеческий род, они получили такое предсказание: желание их исполнится, если они возьмут кости матери и будут бросать их за спину. Это предсказание поначалу ввергло их в великую печаль, и у них пропала всякая надежда: ведь после того, как потоп сравнял всю поверхность земли, искать гробницу было совершенно бесполезно; но наконец они поняли, что оракул указывает на камни земные (ибо земля считается всеобщей матерью).
Миф, как мне представляется, раскрывает тайну природы и исправляет свойственное человеческому уму заблуждение; ведь человек по своему невежеству считает возможным восстановить или возродить вещи из их же праха и останков (подобно тому как Феникс возрождается из собственного пепла), тогда как подобного рода материи уже завершили путь своего существования и совершенно не годятся для воссоздания самих вещей. Поэтому нужно отступить к более общим началам. XXII. Немесида, или Превратность вещей
Говорят, что Немесида была богиней, которую почитали все, а владыки и счастливцы даже боялись. Она, говорят, была дочерью Ночи и Океана. Изображалась она следующим образом: с крыльями, с венком на голове, в правой руке у нее ясеневое копье, в левой -- чаша, украшенная изображением эфиопов, и восседает она на олене.
Парабола представляется мне следующей: само имя Немесиды достаточно ясно указывает на возмездие или воздаяние, ибо обязанность этой богини и все ее действия сводились к тому, чтобы, подобно народному трибуну препятствовать устойчивому и надежному благополучию счастливых людей и накладывать свое veto; и она преследовала не только недостойных: удачи и благополучие людей честных и скромных она чередовала с несчастьями, как бы показывая, что смертный может быть допущен на пиры богов только в насмешку. Во всяком случае, читая у Гая Плиния ту главу, в которой он перечисляет все несчастья и неудачи Цезаря Августа, -- которого я считал счастливейшим человеком в мире, обладавшим даже каким-то особым искусством пользоваться и наслаждаться счастьем, характеру которого были совершенно чужды надменность, пустота, слабость, нерешительность, меланхолия, -- такие, что он однажды решил покончить с собой, я прихожу к убеждению, что это действительно великая и могущественная богиня, если у ее алтаря была принесена такая жертва. Родителями этой богини были Океан и Ночь, т. е. превратность вещей и темное, скрытое от всех божественное суждение: ведь Океан с его беспрерывными приливами и отливами очень удачно олицетворяет превратность вещей, а Ночь вполне естественно становится изображением тайны провидения. Ведь даже у язычников эта ночная Немесида пользовалась уважением, поскольку им было известно, что суд человеческий отличен от суда божественного:
...упадет и Рипей, один из честнейших,
Кто между Тевкров лишь был справедливости лучший блюститель.
Боги судили не так...[11]
Немесида изображается крылатой -- это означает внезапные, непредвиденные заранее перемены судьбы, ибо на протяжении чуть ли не всей истории случалось так, что великие и мудрые люди всегда погибали от несчастий, угрозой которых они более всего пренебрегали. Так, М. Цицерон, получив от Децима Брута предупреждение о том, что Цезарь Октавий -- человек не очень надежный и искренний и считает себя глубоко уязвленным, ответил лишь следующее: "Я люблю тебя, Брут, как должно за то, что ты захотел поставить меня в известность об этих пустяках, как бы незначительны они ни были". Изображаемый на голове Немесиды венок указывает на завистливую и злорадную природу толпы: ибо, когда люди, могущественные и счастливые, терпят крах, это вызывает ликование толпы, и она венчает Немесиду. Копье же в правой руке указывает на тех, кого Немесида поражает и пронзает. Кого же она не казнит бедствиями и несчастьями, тем она, однако, показывает это мрачное и зловещее видение в левой руке: перспективу смерти, даже если они находятся на вершине удачи, болезни, несчастья, предательства друзей, козни врагов, превратность вещей и т. д., подобные этим эфиопам на чаше. Во всяком случае Вергилий, описывая битву при Акции, вставляет тонкое замечание о Клеопатре:
Систром царица родным средь судов призывает отряды
И не чует еще двух змей за своими плечами[12].
Но лишь немного спустя, куда бы она ни обратилась, она видела перед собой целые полчища эфиопов. И наконец, весьма мудро говорится, что Немесида восседает на олене, потому что олень очень долговечное животное; и случается так, что тот, кто в молодости погибает волею судьбы, тот предупреждает и избегает Немесиду; кому же дается длительное счастье и могущество, тот без сомнения вверяется Немесиде и как бы распростерт перед ней. XXIII. Ахелой, или Битва
Древние рассказывают, что, когда Геркулес и Ахелой добивались руки Деяниры, дело дошло до поединка. Ахелой принимал множество разных обличий (он обладал такой способностью) и наконец предстал перед Геркулесом в образе страшного, храпящего, готового к бою быка. Геркулес же напал на него в своем обычном человеческом облике. Началась битва, которая кончилась тем, что Геркулес сломал один из рогов у быка, и тот, испытывая сильную боль, напуганный этим, чтобы получить назад свой рог, отдал Геркулесу в обмен на него рог Амалфеи, или рог изобилия.
Этот миф говорит о военных предприятиях. Подготовка к оборонительной войне (которая олицетворяется Ахелоем) весьма сложна и многообразна. Ведь для того, кто вторгается в чужую землю, достаточно одной простой вещи -только войска или, может быть, флота. Страна же, которая ждет врага на своей собственной земле, должна вести бесконечно многообразную и сложную подготовку: укрепляются одни крепости, другие срываются; народ из сел и деревень переселяется в города и крепости; одни мосты наводятся, другие разрушаются; собираются и распределяются запасы и продовольствие; работа кипит на реках, в портах, на холмах и в долинах, в лесах и во многих других местах, так что земля ежедневно как бы надевает и примеряет новые облики, и наконец, когда она уже в изобилии снабжена всем необходимым, она живо напоминает грозного, готового к битве быка. Тот же, кто совершает вторжение, прежде всего стремится завязать сражение и все свои силы направляет на это, боясь, что на вражеской земле ему может угрожать нехватка припасов и снаряжения, и если ему удается, вступив в сражение, выйти из него победителем и, так сказать, сломать рог врагу, то за этим, без сомнения, следует отступление охваченного паникой и упавшего духом противника в более укрепленные места, для того чтобы оправиться от поражения и собраться с силами; он оставляет победителю на разграбление города и целые области, что поистине можно считать рогом Амалфеи из этого мифа. XXIV. Дионис, или Страсть
