САКУРОВ И ЯПОНСКАЯ ВИШНЯ САКУРА - Дейс Герман Алибабаевич (книги без сокращений TXT) 📗
- Сейчас подниму, - пыхтел Сакуров, одновременно лягая ногой тех тёлок, которые норовили выпятиться на волю, и привязывая скользкие сырые жерди к скобам, вбитым в столбы.
- Только шубу не порвите, - предупредил Мироныч, возясь на сырой земле.
- Какую шубу? – не понял Сакуров, пригляделся повнимательней и сообразил, что та штука, которую он принял за попонку, когда-то действительно была шубой. И её, судя по размером, когда-то носила необъятная Аза Ивановна, супруга мелкого хрыча Мироныча.
- Каракулевую, - сообщил бывший директор и встал на четвереньки.
- Это когда она была каракулевой, - возразил Сакуров и попытался взгромоздить односельчанина на свои натруженные плечи. Однако намокшая бывшая каракулевая шуба, хоть и стёрлась за время носки до качества нагольного тулупа третьей свежести, весила в два раза больше самого Мироныча, поэтому бывший старпом вынул бывшего директора из его бывшей шубы и потащил в избу почти в чём мать родила.
- А где моя шуба? – принялся бузить Мироныч, дрыгая ногами.
- Вот, блин, - кряхтел Сакуров, поднимаясь на крыльцо избушки односельчанина.
- А где моя плащ-палатка? – не унимался гнусный старец.
- Привет труженикам полей! – подал голос Жорка из клубов сигаретного дыма.
- Как поработал? – осведомился Варфаламеев.
- Как обернулись? – вопросом на вопрос ответил Сакуров.
- Нормально, - сдержанно возразил Варфаламеев.
- Тебе, Варфаламеев, ничего поручить нельзя, - заявил Жорка.
- Что-то не так? – поинтересовался Сакуров.
- Садись, - буркнул Жорка и налил соседу. Константин Матвеевич занял место, выпил водки, принесённой из города Варфаламеевым, который сопровождал Мироныча в Угаров и обратно, и сморщился.
- Где водку брал, Петь? – поинтересовался Сакуров, втыкая вилку в тарелку с какой-то закусью.
- А он её и не брал, - сообщил Жорка.
- Это как? – не понял Константин Матвеевич.
- Молча, - принялся объяснять Жорка, а Варфаламеев вздохнул и пригорюнился. - Сначала Мироныч со своей Азой Ивановной хотели отоварить Варфаламеева своими пойлом-закуской, но у нашего гуманиста достало ума от их предложения отказаться. Тогда Аза Ивановна выкатила на стол пузырь Ванькиного спирта, Варфаламеев обмяк, а старый хрыч вызвался побегать по магазинам. И – вот!
Сакуров что-то съел и снова сморщился.
- Кстати, на хрена ты его принёс? – спросил Жорка и кивнул на Мироныча, подползающего к банкетному столу.
- Так это, - невразумительно ответил Константин Матвеевич.
- Где моя каракулевая шуба? – поставил вопрос ребром старичок и скушал, даже не изменившись в лице, заготовленную для него дозу какой-то невозможной отравы.
- Ну и дерьмо, - сказал Сакуров и стал перезакусывать бутербродом с луком и Жоркиной сельдью.
- Это он якобы купил в магазине, которым владеет его давнишний должник, - вымученно улыбнулся Варфаламеев и стоически принял очередную дозу отравы, а затем также стоически закусил снедью из магазина должника Мироныча. – Я, пока он якобы покупал, два часа торчал в его квартире и слушал Азу Ивановну, как она чуть было не вышла замуж за боевого генерала.
- Купил он, как же, - проворчал Жорка. – Он взял своего должника измором, и тот погасил мифический долг вот этим…
- А деньги? – спросил Сакуров.
- Какие деньги? – безнадёжно махнул рукой Жорка.
- Двести долларов! – ахнул Сакуров. – Ну, вы даёте…
- Ладно, не грусти.
- Так где моя каракулевая шуба? – напомнил Мироныч и с аппетитом съел дрянь из тарелки.
- Достал ты своей шубой! – заорал Жорка.
- Ей цены нет, - не унимался Мироныч, - потому что она из чистого каракуля. А так как каракуль делают только из новорождённых барашков специальной породы…
- Каракуль делают из незаконнорожденных баранов вроде тебя, - брякнул Жорка и закурил.
- Что вы говорите? – изумился Мироныч. – Выходит дело, она вообще бесценная… А я хотел отдать эту шубу вашей жене… за какой-то японский комбайн… Костя, миленький, принесете, пожалуйста мою шубу!
Сакуров вопросительно посмотрел на Жорку, Жорка отмахнулся насчёт шубы и объяснил про комбайн.
- Моя купила летом кухонный комбайн и рассказала про него учительнице. Мироныч услышал и прицепился: давайте, дескать, меняться…
- Ясно, - пробормотал Сакуров и принялся дегустировать остальную закусь из магазина должника Мироныча. Закусь радовала глаз разнообразием, но качество имела одинаково отменное. В смысле отменной неудобоваримой дряни.
- Ну, нет, теперь ваша жена будет должна мне за мою шубу… помимо комбайна…
Мироныч, несмотря на своё никакое состояние, изъяснялся предельно членораздельно и мыслил логически. Варфаламеев снова выпил и снова закусил. На его лице блуждала улыбка удовлетворённого пьяницы, однако под улыбкой наблюдалась брезгливая гримаса. Дым стоял коромыслом, пили и ели вразнобой, по-европейски, тостов не произносили, общей темы разговора не наблюдалось, пока все (кроме Мироныча) не принялись ругать выпивку и закуску, на которую ушли целых двести долларов
- Нет, как такое можно пить? – возмущался Жорка и, кстати, выпивал.
- Этим можно травить колорадского жука, - поддакивал Варфаламеев и тоже выпивал.
- Я больше скажу, - поддержал беседу Сакуров. – Как можно такое не только продавать, но хотя бы держать в магазине?!
Он тоже выпил и закусил. На этот раз якобы колбасой, потому что Жоркина сельдь приказала долго жить.
- Сейчас можно всё, - вздохнул Варфаламеев, - а народ у нас неприхотлив, как… гм! Поэтому в стране, после отмены гнусных советских порядков и прочих ГОСТов, налаживается производство всякого дерьма, маркированного привычными названиями вроде колбасы, сыра и прочих деликатесов.
- Да, нашему народу можно впарить всё, что нормальные люди не едят и не пьют, - поддакнул Жорка, - вот бизнес и процветает. Я тут по ящику видел, как один хрен купил одну бывшую подмосковную свалку и построил на ней цех по переработке импортного мяса на выброс (48). То есть, за границей этому нашему предпринимателю ещё доплачивают за то, что он это мясо из заграницы вывозит, потому что у них утилизация пришедшего из-за срока давности мяса дорогого стоит.
- Ничего удивительного, - возразил Варфаламеев и подхватил Мироныча, попытавшегося упасть со своей табуретки.
- Но люди, люди? – воскликнул Сакуров. – Нет, я не понимаю этой нашей поросячьей всеядности.
- Не скажи, - мотнул головой Варфаламеев, - поросёнок в пище зело разборчив.
- Золотые слова, - поддержал односельчанина Жорка, - поросёнок, если его попытаться накормить туалетной бумагой пополам с крахмалом (49), будет визжать так, что только любо – дорого. А наши люди… Да что там далеко ходить за примером… Лет пару назад, когда кооперация была в самом разгаре, а Ельцин подбирал отморозков для захвата власти, торчал я как-то на Ярославском вокзале в ожидании своей электрички. Народ, цыгане, менты, лоточники, - в общем, жизнь ключом, а один хмырь торгует горячими пирожками. Ну, очередь, всё нормально, пока один покупатель таки не распробовал купленный у лоточника пирожок и не начал возмущаться. Дескать, что это за дерьмом в виде начинки набиты твои пирожки?
- Ну? – заинтересовался Сакуров.
- Очень интересно, - пробормотал Варфаламеев, выпил ещё и стал прикидывать, что бы ему попробовать?
- Ну, лоточник ноль внимания, очередь – тоже, пока настырный правдоискатель не купил за рубль новый пирожок и не попросил лоточника съесть этот пирожок.
- И? – ещё больше заинтересовался Сакуров.
- Необычайно интересно, - поддакнул Варфаламеев, с видом подопытной крысы поедая новомодную крабовую палочку.
- Вот те и ну! – воскликнул Жорка. – Лоточник сначала отшучивался, а потом просто наотрез отказался есть пирожок.
- Вот те раз! – изумился Сакуров. – И чем всё окончилось?
- Да ничем! – с досадой сказал Жорка. – Очередь молча рассосалась, правдоискатель убежал на свою электричку, а лоточник перебрался на другое место, где – я сам видел – снова образовалась очередь.
