Смысл и назначение истории (сборник) - Ясперс Карл Теодор (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
В настоящее время в побежденных странах свобода почти совсем исчезла. Она уже была уничтожена, когда аппарат террористического государства якобы пытался защитить ее.
Путь к мировому порядку ведет через пробуждение свободы и понимание ею своей собственной сущности в наибольшем количестве стран. Эту ситуацию нельзя считать аналогичной переходной стадии, которая вела от осевого времени к великим империям древности. Тогда идея и задача свободы едва ли была осознана, в стремящихся к власти державах не было реализованной свободной государственности.
В наши дни мировой порядок — если его удастся осуществить — будет исхо-дить из федерализма свободных государств, и успех его будет зависеть от того, насколько этот дух окажется притягательным для других народов, захотят ли они по внутреннему убеждению следовать ему и мирным путем присоединиться к тому правовому порядку, который несет людям свободу, изобилие, возможность духовного творчества, подлинно человеческого бытия во всей его полноте и многообразии.
4. Если планетарное единство создается средствами сообщения, то ощущение единства планеты и ощущение власти в перспективе этих средств сообщения следует считать решающим фактором.
В течение ряда веков Англия, господствуя над океанами, взирала с моря на мир, на берега, включенные в таинственное царство ее морского владычества.
Сегодня к этому присоединилось воздушное сообщение. По количественным показателям оно уступает другим видам транспорта как способ транспортировки грузов и людей; но тем не менее этот новый вид сообщения настолько расширяет горизонт, что земной шар и с воздуха представляется теперь взору политика как нечто целое.
Господство на море и в воздухе имеет для установления глобального единства как будто большее значение, чем господство на суше, хотя в конечном счете именно последнее повсеместно решает исход войны.
Вездесущность действующей в соответствии с законом глобальной полиции, вероятно, быстрее всего и вернее всего могла бы быть достигнута посредством воздушного сообщения.
Опасность на пути к мировому порядку. Конституированию надежного мирового порядка предшествует преисполненный опасности переходный период. Существование человека, правда, всегда является переходом к чему-то. Однако при переходе, о котором здесь идет речь, сотрясается самый фундамент человеческого бытия, должны быть заложены первоосновы будущего.
Это предстоящее нам переходное время мы попытаемся здесь охарактеризовать. Оно являет собой наше непосредственное будущее, тогда как все то, что связано с мировым порядком или мировой империей, относится уже к последующему этапу развития.
Мировой порядок не может быть просто создан. Отсюда и бесплодность мечтаний, обвинений, проектов разного рода, которые якобы непосредственно дадут нам новое мироустройство, будто в них заключен философский камень.
Значительно отчетливее, чем сам мировой порядок, встает перед нашим взором грозящая нам опасность на пути к нему. Однако в факте познания уже заключен момент ее преодоления. В жизни человека нет смертельной опасности, пока он способен сохранить свою свободу.
1. Нетерпение. Путь может привести к цели только в том случае, если активные участники в общем деле проявят безграничное терпение.
Большая опасность таится в желании сразу же осуществить то, что правильно понято; тогда при первой же неудаче люди отказываются от своего дальнейшего участия, упрямо отвергают дальнейшие переговоры, обращаются к насильственным действиям или замышляют их.
Минутное превосходство того, кто самонадеянно хвастается своими возможностями, грозит прибегнуть к силе, шантажирует, в конечном счете оборачивается слабостью, и такой человек уж во всяком случае несет вину за удлинение пути или крушение всех надежд. Главная задача состоит в том, чтобы, не поддаваясь слабости, не отказываться перед лицом силы от возможности противопоставить ей силу, но применять ее только в самом крайнем случае. Для государственного деятеля, обладающего достаточным чувством ответственности, нет такой причины престижного характера, которая оправдала бы применение силы, нет причины, которая оправдала бы превентивную войну или прекращение переговоров. В каждой ситуации сохраняется возможность переговоров, пока кто-либо, обладающий достаточной силой, не прерывает переговоры и тогда становится преступником в той мере, в какой все остальные проявляли и проявляют должное терпение.
Невозможно заранее определить, что в будущем будет служить опорой и что препятствием. Ситуация будет все время меняться. Даже по отношению к злонамеренным и коварным людям не следует отказываться от попытки прийти к соглашению. Нетерпимость следует терпеливо вести к терпимости. И только в самом конце пути цель может состоять в том, чтобы заклеймить всякое насилие как преступление и обезвредить его посредством законной власти всего человечества. До той поры в общении с человеком, обладающим большой властью (только величина власти, которой он пользуется, отличает его от преступника), следует проявлять осторожность и терпение, которое, быть может, превратит его в друга. Удаться это может лишь в том случае — при условии, что это вообще может удаться, — если все остальные будут совершенно спокойны и не станут отказываться от какой бы то ни было возможности примирения.
Приведем пример того, как стремление сразу же осуществить в принципе правильное решение может само по себе оказаться неправильным. Право вето как таковое — нежелательно. Устранение его, однако, предполагает, что все стороны готовы и в самых серьезных обстоятельствах подчиниться решению большинства, что они в самом деле отказались от своего суверенитета по своему убеждению, подобно подданным государства. Для этого необходимо действенное сообщество людей, которое находит свое многообразное выражение в общении. Без этого уничтожение права вето не даст положительных результатов. Ибо если какая-либо могущественная держава воспротивилась бы решению большинства и проведению его в жизнь, это означало бы войну.
Обнадеживающим в ведении политических переговоров — поскольку они получают гласность — служит проявление этого терпения, поиски путей к соглашению, стремление находить все новые средства, чтобы продолжать обсуждение вопроса.
Удручающее впечатление производит то, когда, вопреки всем доводам разума, не желая ничего знать о фактическом положении дел и не слушая никаких доводов, одна из суверенных сторон, стремясь прервать переговоры, разрушает своим правом вето все то, что хотят утвердить другие.
Величественное зрелище встает перед нашим взором в истории — особенно если это история Англии, Америки, Швейцарии, — когда мы знакомимся с тем, какое терпение проявляли люди этих стран, как они подавляли все соображения личного характера и даже в своей ненависти действовали сообща, руководствуясь доводами разума, и как они находили возможность мирным путем совершать те революционные преобразования, которые соответствовали требованию дня.
Терпение, упорство, непоколебимость — вот свойства, необходимые для политического деятеля. Терпение связано с его нравственной позицией, которой чужды личные обиды; он всегда исходит из интересов целого, взвешивает доводы и различает существенное и несущественное. Это терпение проявляется во внимании, неизменном при ожидании и кажущейся тщете надежды; оно подобно терпению охотника в засаде, который часами подстерегает зверя, но в то мгновение, когда лисица выскакивает на лесную просеку, должен в долю секунды вскинуть ружье, прицелиться и стрелять. Постоянная готовность к действию, способность ничего не пропустить и быть внимательным — следить не за чем-то одним, как охотник, а за всеми непредвиденными благоприятными обстоятельствами — таковы необходимые качества активного государственного деятеля. Нетерпение, ощущение усталости и тщеты всего происходящего чрезвычайно опасны для политика.
2. Однажды введенная диктатура не может быть устранена изнутри. Германия и Италия были освобождены внешними силами. Все попытки достигнуть этого внутри страны потерпели неудачу. Допустим, что это случайность. Однако все, что нам известно о террористическом господстве с характерным для него тотальным планированием и бюрократией, свидетельствует о принципиальной невозможности остановить эту почти автоматически самосохраняющуюся машину, которая перемалывает все то, что восстает против нее изнутри. Современные технические возможности предоставляют фактическому правителю громадные возможности, если он, не задумываясь, пользуется всеми доступными ему средствами. Подобное господство не может быть сломлено, так же, как не может быть сломлена силами заключенных власть тюремной администрации. Вершины своего непоколебимого могущества машина достигает тогда, когда террор овладевает всеми настолько, что те, кто не желает быть причастным ему, становятся терроризованными террористами, убивают, чтобы не быть убитыми самим.
