Рождение античной философии и начало антропологической проблематики - Драч Геннадий Владимирович
Каждый гражданин является одновременно частным собственником и на этой основе гражданином и наоборот (классическая структура полиса). Отделение профессиональной деятельности от гражданской возможно только на основе развивающихся рабовладельческих отношений. Гераклит не фиксирует этого разрыва. В его эпоху полис только набирал силы, и кризис полиса, вызванный развитием рабства, находился впереди. Острая политическая борьба в полисе не означала крушения его экономических основ.
Социально-антропологическое содержание учения о логосе не исчерпывается приведенным материалом. Какой исторический смысл имеет всеобщность логоса, обнаруживаемая, как уже отмечалось ранее, на интроспективном уровне, в анализе собственной политической активности? Обращает на себя внимание то, что постижение логоса, всеобщего, требует не потери человеческой индивидуальности, а активизации социального поведения. Невежеству людей у Гераклита сопутствует их низкая политическая активность. Для подтверждения этого положения мы скомпоновали основные фрагменты, в которых речь идет о сознательности и невежестве людей, реализующихся в их действиях. Это фрагменты 1, 2, 17, 72, 73, 74. Другая группа фрагментов этой же тематики: 5, 18, 19,20,34,56,87,95, 104, 107, 109.
Первая группа фрагментов говорит о действии людей. Хотя все совершается в соответствии со всеобщим, люди не поступают в соответствии с ним; им же самим кажется, что поступают. На деле же они некритически перенимают образ действий наподобие детей, копирующих своих родителей. Вторая группа фрагментов показывает чего же не хватает людям, чтобы поступать в соответствии со всеобщим. Здесь в центре внимания - не действие, а знание. Не понимают люди происходящего, присутствуя при важных делах, они практически отсутствуют, не понимают даже явного. Следование предрассудкам объясняет способность людей верить чему угодно, частное, индивидуальное принимать за всеобщее. Особенно невежественны те, которые и закона не знают. Невежество - продукт бездумного отношения к окружающей социальной действительности, неумения проникнуть в ее внутреннюю структуру - эта мысль достаточно общая для многих фрагментов Гераклита.
241
При всем этом истинная разумность нераздельна с космическим разумом. Гераклит трезво оценивает способность людей поступать в соответствии со всеобщим, овладеть всеобщим как внутренним побудителем деятельности. Только божественное (вечное и непреходящее) прочно соединено с разумом и справедливостью, "люди же одно считают несправедливым, другое справедливым" (В102. См. также: В78, В79, В83, В86, В92, В93). Относительность оценок людьми своих собственных жизненных ориентиров у Гераклита сочетается с признанием единой мудрости: мудрое от всего отрешено (В 108). Мудрость заключается только в одном: признать разум как то, что управляет всем через все (В41). В данном фрагменте подчеркивается единство и обязательность порядка. Люди не могут понять, что расходящееся согласуется с самим собой (В51, В57). Найти одно, то, что обеспечивает единство расходящегося, разнообразного - вот чего не хватает людям. Знанием этого единого они и не обладают, не используют его в качестве внутренней нормы жизни.
То, что это единое имеет рационально-постижимую структуру, - это говорит о внимании Гераклита к "слову - логосу" при обосновании единого порядка вещей. У Гераклита вовсе нет подозрений, что индивидуальный логос это нечто неистинное, как, например, у Гомера логос - "лукавые словеса". У Гераклита в индивидуальном логосе могут быть и мудрость (В112, В114), и неразумность (В87). В гомеровском эпосе "слово" и "дело" дополняют друг друга как различные формы человеческого поведения, при их обязательном повторе. На уровне слова вырабатывается программа действия, затем следует повтор ее на уровне дела. "Слово" и "дело" у Гераклита употребляются в соединении, у него содержатся жалобы на оратора, не стремящегося соединить со словом дело, а стремящегося "зарезать" противника (В81). Уже Солон первый сформулировал, что слова и поступки человека могут противоречить друг другу [1]. Соединение "слова" и "дела", как отмечается в монографии Дайхгребера, объясняется в определенной мере и особенностями языка Гераклита [2].
1 См.: Heinimann F. Nomos und Physis. Herkunft und Bedeutung einer Antitese in griechischen Denkendes 5. Jahrhundcrts. Basel, 1945. S. 43-44.
2 См.: Deichgraber K. Ritmische Elemente in Logos des Heraclit. Wiesbaden, 1963.
Не зачеркивая смыслового значения соотнесенности слова и дела в употреблении Гераклита (Bl, B73, В112), нет оснований говорить о прямой их связи, как это было у Гомера. Сфера слова приобретает самостоятельное значение, с развитием этой сферы в политической активности мы видим ее соотнесение с космическими процессами:
242
"Тем, кто желает говорить умно, должно укрепить себя этим для всех общим как город, законом и много крепче" (В114).
Гераклит фиксирует, что сфера гражданского общения приобрела свою самостоятельность, здесь человек может и должен иметь свое индивидуальное слово, свою речь, политическое решение выводить из общего интереса, общей нормы. Это и обеспечит истинность его логоса. Гераклит фиксирует политическое значение индивидуальной речи - логоса. Но политическое значение речи не отделяется от логической и смысловой ее структуры. Обнаруживается огромная проблема: совпадают ли индивидуальный и всеобщий смыслы Вселенной, в какой степени индивидуальные поступки могут отвечать всеобщему, а тем самым и частному, благу?
Деятельность в гражданской сфере, как мы выясняли, требовала умения определить общественные интересы, сделать выбор. Такая деятельность предполагает первоначальное мнение, которое в результате апробирования его в дискуссии, в столкновении с другими мнениями, становится признанным. Индивидуальное мнение выступает вначале на правах гипотезы, затем проходит стадию отбора наиболее предпочтительной гипотезы и, если оказывается признанным, становится истиной. Личное мнение приобретает статус объективности после признания. Правильность позиции в народном собрании, например, становится известной лишь после голосования.
Конечной целью любого эфесца, пусть и совершенно безграмотного, являлась не только политика государства и решение государственных дел, а и собственные интересы, которые уж он мог видеть в обсуждаемых общих вопросах. Вопросы эти решались в народном собрании, где конечный результат гражданских устремлений был обусловлен степенью доказательности вносимого предложения и обстоятельствами, от гражданина не зависящими, на которые мог сослаться любой другой, оттачивая свою аргументацию. Все это проявлялось здесь же, в момент признания или непризнания обсуждаемого решения. Конечные итоги гражданской жизни, как и самое ее содержание, не были отделены от оболочки жестких дискуссий, спора. В самой деятельности политические задачи, ориентиры гражданина воспринимались как правильно построенное выступление, доказательность, обеспечивающая его признание. Слово, предложение гражданина отождествлялось с политическим решением и политикой государства. Происходило "в явочном порядке" отождествление установлений и природы, сущего и должного. Принятое граждане принимали за истинное.
Форма и предмет деятельности оказывались слитыми, способ деятельности с предметом в таком случае представал в нерефлексирован
243
ном сознании (отсюда все те гносеологические упреки, адресованные Гераклитом согражданам, о которых шла речь выше) объективной характеристикой предмета "самого по себе". Хотя слово и служило доказательству, но само доказательство ориентировалось на принятые, традиционные условия восприятия существующего порядка вещей. Существует только то, что может быть выражено в слове, что публично доказано. В свою очередь, правильно построенному доказательству соответствует объективное существование вещей "по природе". Подобная логика не устраивает Гераклита, как потом и Платона, хотя и у него, как и во всей античности, слово признается разумно руководящим. Вопрос в том, какое это слово, как оно соотносится с долженствующим миропорядком.
