Библия Раджниша. Том 3. Книга 1 - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" (читать хорошую книгу TXT) 📗
«Подумайте лучше, что будет с вашей женой после вашей смерти. С кем она будет флиртовать? Что она будет делать? Подготовились ли вы к этому? Неужели вы не видите всей глупости? Рядом смерть, а вы стараетесь избегать ее всеми возможными способами». Но все религии делают именно так. А эти люди просто воплощают конкретные традиции конкретных религий.
Религии сначала заставляли вас бояться жизни; они осуждали ее: все, что осеняет вас знаком жизни, есть грех. Любовь -это грех, потому что она является признаком жизни. Так жизнь старается воспроизвести себя; это созидание жизни.
Влюбиться - что это значит? Так жизнь старается продолжаться, быть. Это биологическая попытка природы продолжать воспроизводить как можно больше тел, а значит больше жизней, душ, или как вы хотите их называть, смогут получить новые жилища, новые средства передвижения.
Если биология перестанет воспроизводить тела, где тогда вы собираетесь брать новые дома, когда старые рухнут? А старые дома не могут бесконечно обновляться. Придет время, и отремонтировать дом будет стоить гораздо дороже, чем снести его и построить новый. Природа старается обеспечить вас новыми домами. Вы влюбляетесь, потому что вас побуждает к этому чудовищная биологическая сила.
Все религии против биологии. Биология - это наука бытия, жизни. Все религии стараются помешать воспроизводству; их монахи, монашки не должны иметь потомства. До известной степени, это величайшее преступление против человечества.
Совсем другое дело, если у кого-то отсутствует биологическое побуждение к воспроизводству, их побуждение перешло в более высокие сферы созидания. В этом случае это нормально; такому человеку допустимо идти этим путем. Поэт может и не желать иметь детей. Достаточно его поэзии, более, чем достаточно: он ощущает себя состоявшимся. Его биология пошла не тем путем, но его поэзия будет жить, у нее будет своя жизнь. Поэт вложил в нее свою жизнь, так же, как и художник или музыкант смог вложить свою жизнь в музыку, в танец, в живопись, не испытывая никакого биологического побуждения. Но он вовсе не против биологии, просто его энергия перетекает в более высокую сферу. В этом случае я говорю, что здесь все в порядке.
Но что ваши монахи делают в монастырях? Что ваши монахини делают в монастырях? Во всех религиях они вовсе не являются созидателями. Они самые что ни на есть бесполезные на земле по одной простой причине, что единственным созидающим фактором, им присущим, является биология. Ниже биологии нет ничего созидающего; биология является низшим уровнем. Вы сможете подняться выше, но не сможете опуститься ниже.
Поскольку вам запрещено биологическое воспроизводство, то вы просто ископаемое существо, мертвец; вы перегной. Вы уже умерли, потому что если созидающая энергия перекрывается, вы просто не можете жить. Жить значит созидать.
Даже животные живут более полной жизнью, чем ваши монахи. Деревья живут более полной жизнью, чем ваши монахи, — по крайней мере, они цветут, плодоносят. Что создают ваши монахи? Они попросту непрерывно повторяют Библию. Но Библия уже создана. Держите ее в библиотеке, держите ее в музее, читайте ее в университете, - но повторять ее каждый день, как попугай... Вы думаете, что эти люди живут хоть как-то?
Существуют монастыри, из которых, попав туда однажды, невозможно выйти до самой смерти. Что это означает? В действительности, вы умираете в тот день, когда попадаете в этот монастырь. Вы отрезаетесь от жизни. Вам не позволяют наслаждаться пищей, потому что это часть жизни. Религия учит, что у вас не должно быть интереса к пище, ко вкусу пищи.
В Индии многие религии учат тому, как уничтожить вкус пищи перед тем, как ее съесть. В Индии существует много традиций, когда монах просит подаяние и складывает все, что ему подали, в чашу. По их законам монаху не разрешается просить милостыню только в одном доме. Но даже если он и получит подаяние только из одного дома, то все равно в его чаше окажутся и сладости, и что-нибудь соленое, и всевозможные специи, и рис, и разного рода приправы; и все это перемешивается. Но это еще не все! Сначала монах должен пойти к реке и погрузить заполненную чашу в воду - он должен все сделать наверняка, не рискуя - затем все перемешать... а уж потом этим наслаждаться! Приятно так позавтракать, пообедать или как еще вы хотите это назвать.
Действительно, однажды такое случилось: я сидел на берегу нашей деревенской реки, а монах, которого я знал, - он обычно просил подаяния также и в нашем доме и был дружен с моим отцом, они любили поболтать, - был занят ужасающим делом: он погружал в воду свою чашу для подаяний.
Я спросил его: «Думал ли ты когда-нибудь об одной вещи? От той пищи, которой ты наслаждаешься, отказался бы даже буйвол, даже осел».
Он сказал: «Что?»
Я сказал: «Да». Если вы хотите увидеть в Индии осла, вы сможете найти его возле реки, потому что люди, стирающие белье, возят на ослах свою поклажу к реке. Только они используют ослов. Никто другой даже не притронется к ослу, потому что стирающий белье относится к неприкасаемым, а значит и его осел тоже неприкасаемый. Итак, пока люди стирают белье, их ослы стоят на берегу и ждут, когда их снова нагрузят и они направятся домой.
Итак, я сказал: «Вот осел. Дай мне твою чашу для подаяний; и не волнуйся - если он станет это есть, я снова наполню твою чашу у себя дома. Если же он не станет есть, тогда ты съешь это сам».
Он сказал: «Я принимаю вызов».
Я поставил чашу для подаяний перед ослом, и осел попросту сбежал. А сбежал он по двум причинам: одной была пища, а другой - я. Монаху было неизвестно, что сбежать мог любой осел. Все ослы в нашей округе боялись меня, потому что при малейшей возможности я старался прокатиться на них, - просто для того, чтобы поизводить всю деревню. Я ездил на базар верхом на осле. Вся деревня обычно говорила: «Это уже слишком!» А я говорил: «Осла создал Бог, а Бог не может создать ничего плохого. И я не вижу, что здесь плохого. Он, бедняга, к тому же славный».
Поэтому все ослы отлично меня знали. И теперь, будь это хоть на большом расстоянии, хоть ночью, если я подходил к нему, осел немедленно убегал. Они стали узнавать меня. Монах не знал, что осел убежал по двум причинам, но он несомненно видел, что осел отказался от пищи.
Я сказал: «Это то, чему учит тебя твоя религия, - пасть ниже осла. Даже осел смог понять, что это не еда, что ее не стоит есть».
Но все, что дает даже малейший намек на жизнь, должно быть оторвано от своих собственных корней. Монах должен носить только лохмотья, которые он подобрал на улицах, куда люди их выбрасывали. В Индии люди очень щедры насчет этого, они выбрасывают свои вещи повсюду. Несмотря на то что муниципальные комитеты отвели для этого специальные места, никто не обращает на это внимания. Кому захочется так далеко идти?
Мне было очень трудно объяснить моей бабушке, что она поступает неправильно, выбрасывая из окна второго этажа ненужные вещи, одежду, мусор. Она сказала: «Мне семьдесят лет, и все эти семьдесят лет я делала именно так. Оставь меня в покое. Мне осталось недолго жить, и я не смогу изменить свои привычки. Я не могу каждый раз спускаться вниз и идти на муниципальную свалку, нет. За все семьдесят лет ни разу не возникло такой проблемы, так зачем ее надо поднимать в оставшиеся мне два или три года? Я буду делать по-своему».
Я сказал ей: «Эта проблема возникает каждый день, просто вы не считаете это проблемой. Ваши вещи иногда попадают на людей, и они кричат».
Она сказала: «Это их проблемы».
Люди продолжают выбрасывать вещи, а монахи именно так и должны собирать их; и из маленьких кусочков, из любой одежды они делают одежду и накидки для себя. Мой отец обычно давал санньясинам, которых он очень любил, новую одежду, но они говорили: «Мы не можем принять новую одежду. Вы можете дать нам только старую, поэтому сначала порвите ее, а мы потом сошьем».
Кого эти люди собираются обмануть? Если их Бог всезнающий, он должен знать, что это новая одежда, изорванная в лохмотья. Они бросают ее в пыль, натирают грязью, и только после этого она становится для них достаточно хорошей.
