Второй пол - де Бовуар Симона (книги онлайн без регистрации полностью txt) 📗
Матильда де ля Моль не столь искренна, как Клелия или г–жа де Шателле; она поступает скорее в соответствии с собственным представлением о себе самой, а не с очевидностью любви и счастья: в чем больше гордости и величия — в том, чтобы уберечь себя или погубить, в том, чтобы унизиться перед любимым или оказать ему сопротивление? Она тоже одна со своими сомнениями и тоже рискует уважением к себе, которым дорожит больше жизни. Именно пламенный поиск истинного смысла жизни во мраке невежества, предрассудков, мистификаций при колеблющемся, лихорадочном свете страсти и нескончаемый постоянный риск достигнуть счастья или умереть, познать величие или стыд придают этим женским судьбам романтическую славу.
Разумеется, сама женщина и не подозревает об открывшемся соблазне; наблюдать за собой, играть роль — это всегда поведение неподлинное; когда г–жа Гранде сравнивает себя с г–жой Ролан, уже одно это доказывает, что она на нее не похожа; а Матильда де ля Моль вызывает симпатию именно потому, что путается в своих комедиях и зачастую оказывается во власти своего сердца в те самые минуты, когда ей кажется, что она им управляет; она трогает нас тем сильнее, чем больше ускользает из–под собственной воли. Но самые чистые героини сами себя не осознают. Г–жа де Реналь не подозревает о своем изяществе, как г–жа де Шателле — о своем уме. В этом и состоит одна из величайших радостей возлюбленного, с которым идентифицируют себя автор и читатель: ему дано обнаружить эти потаенные богатства; только он один может любоваться той живостью, что проявляет вдали от посторонних глаз г–жа де Реналь, тем «живым, подвижным, глубоким умом», что неведом окружению г–жи де Шателле; и хотя все отдают должное уму Сансеверины, только он может проникнуть в глубь ее души. Рядом с женщиной мужчина вкушает радость созерцания; он упивается ею, как пейзажем или картиной; она поет в его сердце и придает небу особые оттенки. Это открытие помогает ему открыть самого себя; тонкость женщин, их чувствительность и пылкость невозможно понять, если самому в душе не сделаться тонким, чувствительным и пылким; женские чувства создают целый мир нюансов, мир требований, открытие которого обогащает возлюбленного: возле г–жи де Реналь Жюльен уже не тот честолюбец, которым он решил стать, он делает свой выбор заново. Если мужчина испытывает к женщине лишь поверхностное желание, он сможет позабавиться, соблазнив ее. Жизнь преображает настоящая любовь. «Любовь наподобие вертеровской открывает душу… чувству и наслаждению прекрасным, в каком бы виде оно ни явилось, пусть даже в платье из грубого сукна. Она позволяет обрести счастье, даже не имея богатства…» «В жизни появляется новая цель, с которой все соотносится и которая меняет облик всего вокруг. Страстно полюбив, человек внезапно видит у себя перед глазами всю природу с тем возвышенным, что есть в ней, так, будто придумана она была только вчера». Любовь наносит удар по рутине повседневности, разгоняет скуку — скуку, в которой Стендаль видит глубочайшее зло, потому что она говорит об отсутствии всяких оснований для жизни и смерти; у любящего есть цель, и этого довольно, чтобы каждый день стал приключением: какая радость для Стендаля провести три дня запертым в погребе Менты! Через веревочные лестницы, окровавленные сундуки в романы проникает интерес к необычайному. Любовь, а значит женщина, дает представление об истинных целях бытия: о прекрасном, о счастье, о свежести чувств и мира вообще. Любовь вырывает душу у человека и тем самым дает ему власть над нею; любовнику ведомы то же напряжение, тот же риск, что и его любовнице, и переживает он более подлинное испытание, чем в ходе продуманной деятельности. Когда Жюльен медлит у подножия поставленной Матильдой лестницы, он ставит на карту свою судьбу: именно в это мгновение становится ясно, что он собой представляет в действительности. С помощью жен щин, под их влиянием, так или иначе реагируя на их поведение, Жюльен, фабрицио, Люсьен познают мир и самих себя. Испытание, награда, судья, подруга, женщина у Стендаля действительно является тем, что некогда пытался сделать из нее Гегель; другое сознание, которое, при взаимном признании, сообщает другому субъекту ту же истину, что само получает от него. Счастливая пара влюбленных, признающих друг друга в любви, бросает вызов и миру и времени; она самодостаточна, в ней реализуется абсолют.
Но это предполагает, что женщина не есть другоев чистом виде: она сама — субъект. Стендаль никогда не ограничивается тем, чтобы описать героинь только в связи с героями, — он дает им собственную судьбу. Он попытался использовать редчайший ход, к которому, насколько мне известно, не прибегал ни один романист: он спроецировал себя на женский персонаж. Он не изучает Ламьель, как Мариво изучает Марианну или Ричардсон Клариссу Харлоу: он разделяет ее судьбу, как раньше разделял судьбу Жюльена. Правда, из–за этого образ Ламьель получается немного теоретическим, но он исключительно показателен. Стендаль возвел вокруг девушки все вообразимые препятствия: она бедна, живет в деревне, невежественна, грубо воспитана людьми, напичканными всеми возможными предрассудками; но она устраняет со своего пути все моральные преграды с того дня, как постигает всю полноту смысла коротенькой фразы; «Это глупо». Свободомыслие позволяет ей по собственному усмотрению распоряжаться импульсами любопытства, честолюбия, веселости; перед таким решительным характером материальные препятствия неминуемо должны сгладиться; единственная проблема — это обеспечить себе в посредственном мире достойную ее судьбу. Ей пришлось выразить себя в преступлении и смерти — но такая же участь выпала и Жюльену. В обществе таком, как оно есть, нет места великим душам — мужчины и женщины оказываются в одинаковом положении.
Примечательно, что Стендаль одновременно столь глубоко романтичен и столь решительно привержен феминизму; обычно феминисты — люди рациональные, подходящие ко всему с универсальной точки зрения; Стендаль же требует эмансипации женщин не только во имя свободы вообще, но во имя личного счастья. Любовь при этом ничего не потеряет, считает он; наоборот, она будет более истинной, если женщина, став равной мужчине, сможет полнее понять его. Наверное, некоторые из качеств, которые привлекают в женщине, исчезнут; но ценность их происходит оттого, что в них находит выражение свобода; а она станет проявляться по–иному; и романтика в мире не угаснет. Два отдельных существа, попадающие в различные ситуации, противостоящие друг другу своей свободой и пытающиеся обрести друг в друге оправдание своего существования, всегда будут переживать приключение, полное опасностей и обещаний. Стендаль верит в правду; стоит человеку начать избегать ее, и он заживо умирает; но там, где она процветает, процветают красота, счастье, любовь — радость, которая сама несет в себе свое оправдание. А поэтому, равно как и мистификацию серьезного, он отрицает ложную поэзию мифов. Ему довольно человеческой действительности. Женщина, по его мнению, просто человек — и никакие грезы не в силах дать ничего более упоительного.
VI
Из этих примеров видно, что в творчестве каждого отдельного писателя находят отражение великие коллективные мифы: женщина предстает перед нами как плоть; мужская плоть рождается из материнского чрева и вновь создается в объятиях возлюбленной; это роднит женщину с природой,она воплощает ее; животное, долина крови, распустившаяся роза, сирена, округлый контур холма — она дарует мужчине humus, жизненную силу, осязаемую красоту и мировую душу; у нее могут быть ключи от поэзии; она может быть посредницей между этим и потусторонним миром: благодать или пифия, звезда или колдунья, она открывает дверь в сверхъестественное, сверхреальное; ее удел — имманентность; благодаря своей пассивности она несет мир, гармонию; но стоит ей отказаться от этой роли, как она превращается в самку богомола, людоедку. Во всяком случае, она воспринимается как привилегированный Другой,через которого осуществляет себя субъект: это одна из мерок человека, его равновесие, спасение, его приключение, счастье.
