Диалектический материализм - Митин Марк Борисович (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
Открытую атаку на марксизм они сменили борьбой прикрытой — под лозунгом защиты науки от «философской схоластики», отождествляя диалектический материализм с последними выводами естествознания.
К началу реконструктивного периода механицизм стал рупором для различных направлений, враждебных марксизму-ленинизму (махизм, фрейдизм, кантианство, позитивизм и т. д.), он сомкнулся с меньшевистско-кантианской группой Аксельрод и с бухаринско-богдановской «социологической» школой. Механисты-естественники и антирелигиозники (Тимирязев, Сарабьянов, Варьяш и др.) стали разносчиками бухаринско-богдановской теории равновесия. Переход от восстановительного периода к реконструктивному был переходом к новым формам классовой борьбы пролетариата, к разрешению самых трудных и высших задач пролетарской диктатуры: 1) построения фундамента социалистической экономики, 2) сплошного перевода мелкого крестьянского хозяйства на социалистические рельсы крупного машинизированного коллективного производства и 3) на этой основе к задаче уничтожения кулачества как класса и затем уничтожения классов вообще.
Всемирно-историческую задачу построения социализма нельзя было разрешать с помощью троцкистских или бухаринско-богдановских, по существу буржуазных, формул. Поставленные партией вопросы о путях дальнейшего развития требовали своего разрешения с помощью метода марксистско-ленинской диалектики, метода классовой борьбы пролетариата.
«Развитие шло у нас и продолжает итти не по формуле т. Бухарина. Развитие шло и продолжает итти по формуле Ленина — «кто кого». Мы ли их, эксплоататоров, сомнём и подавим, или они нас, рабочих и крестьян СССР, сомнут и подавят‚ — так стоит вопрос… Организация наступления социализма по всему фронту, — вот какая задача встала перед нами при развёртывании работы по реконструкции всего народного хозяйства. Партия так именно поняла свою миссию»[422].
Партия, начиная с XIV съезда, мобилизовала все материальные ресурсы государства и силы пролетариата для всемерного ускорения темпов индустриализации страны, с XV съезда приступила к решительному проведению плана совхозного и колхозного строительства. Всё более и более жёстко осуществляя политику ограничения кулачества и вплотную наступая на него, она добилась к лету 1929 г. коренного перелома в развитии сельского хозяйства от мелкого, индивидуального к крупному‚ к коллективному.
Одновременно наступил и решительный перелом в области производительности труда: развитие массового соцсоревнования и ударничества. Этот момент был «скачком», переходом к ускоренному движению вперёд, решительному и коренному повороту в нашей политике от ограничения кулачества к политике ликвидации кулачества как класса, переходом к развёрнутому наступлению социализма на капитализм по всему фронту.
Генеральная линия партии в реконструктивный период развивается под знаком организованного, наступления на капитализм. Таков ход классовой борьбы пролетариата за завершение фундамента социалистической экономики. Таков же путь развития марксистско-ленинской диалектики, разрабатываемой ЦК партии и её вождём т. Сталиным.
Формы классовой борьбы в реконструктивный период отличаются от форм классовой борьбы на прошлом этапе. Переход социализма в общее и развёрнутое наступление не мог не вызвать отчаянного сопротивления старого мира и обострения классовых противоречий. Тщательно законспирированное «злостное вредительство верхушки буржуазной интеллигенции во всех отраслях нашей промышленности, зверская борьба кулачества против коллективных форм хозяйства в деревне, саботаж мероприятий советской власти со стороны бюрократических элементов аппарата, являющихся агентурой классового врага, — таковы пока что главные формы сопротивления отживающих классов нашей страны»[423].
Борьба с вредительскими буржуазными теориями Кондратьева, Чаянова, Громана, с меньшевистской идеологией Базарова, Рубина, Суханова получила сугубо практически-политическое значение в условиях реконструктивного периода. «Без непримиримой борьбы с буржуазными теориями на базе марксистско-ленинской теории невозможно добиться полной победы над классовыми врагами»[424].
Обострение классовой борьбы и оживление мелкобуржуазной стихии в стране нашли отражение в виде правого и «левого» уклонов от генеральной линии партии, которые угрожали партии срывом политики социалистического наступления. При этом правый уклон (Бухарин, Рыков, Томский) как кулацкая агентура внутри партии явился основной и главной опасностью на данном этапе. Только в беспощадной борьбе с уклонами партия могла добиться тех результатов, которые мы сейчас имеем.
Перед марксистской философией стояла задача теоретического разгрома философских основ как этих уклонов, так и откровенно враждебной вредительской методологии. Между тем философское руководство во главе с Дебориным оторвало философию от политики партии, от практики социалистического строительства, от конкретного знания. Оно не только не справилось с разоблачением враждебных методологий, но само попало в плен вредительской концепции рубинщины; в течение ряда лет оно мирно уживалось с ней, а в решающий момент, во время экономической дискуссии, встало на позиции активной защиты Рубина, помещая его статьи в журнале «Под знаменем марксизма» и восхваляя его как «углубителя» марксистской политэкономии.
Давление враждебных идеологий отразилось на дальнейшем усилении механистической и идеалистической опасности в различных областях марксистско-ленинской теории: в философии, естествознании, политэкономии, литературоведении, истории и т. д. Эта опасность была вскрыта партией в ряде проводившихся дискуссий в различных областях теории.
Механистическая ревизия марксистской диалектики в области исторического материализма, политэкономии и т. д. в новой обстановке, в резко изменившихся условиях классовой борьбы в стране приняла особо актуальный, политический характер, став теоретическим знаменем правого уклона в партии. Чтобы разгромить правый оппортунизм как главную опасность в партии, необходимо было также разгромить всю систему философских механистических взглядов Бухарина, которыми он обосновал свой оппортунизм в политике. В этих условиях механицизм оказался главной опасностью.
Ревизия марксистско-ленинского учения о классах и классовой борьбе и лежащая в её основе бухаринско-богдановская механистическая концепция были подхвачены вместе с тем меньшевистской группой Громана — Базарова — Суханова, которые целиком разделяли богдановскую теорию «организационного процесса»‚ т. е. теорию равновесия, и пытались проводить её в своих практических работах в области планирования, снабжения и т. д. Таким образом механицизм на новом этапе превратился не только в философскую основу правого уклона, но и в теоретическое знамя меньшевистской вредительской базаровско-громановской группы, в знамя капиталистической реставрации.
Тов. Сталин в своей речи на конференции аграрников-марксистов указал на недопустимое отставание теоретической работы от практических успехов социалистического строительства и необходимость скорейшей ликвидации этого разрыва на отдельных участках марксистской теории. «Надо признать, — сказал т. Сталин, — что за нашими практическими успехами не поспевает теоретическая мысль, что мы имеем некоторый разрыв между практическими успехами и развитием теоретической мысли. Между тем необходимо, чтобы теоретическая работа не только поспевала за практической, но и опережала её, вооружая наших практиков в их борьбе за победу социализма»[425]. Тов. Сталин подверг жесточайшей критике ряд оппортунистических и буржуазных, вредительских теорий, имевших хождение в нашей литературе, и поставил перед теоретическим фронтом задачи как по выкорчёвыванию этих теорий, так и разработке новых вопросов, выдвигаемых практикой.
Но ни одну из этих задач деборинское философское руководство не сумело поставить перед наличными философскими кадрами, не сумело мобилизовать эти кадры в помощь партии по преодолению трудностей реконструктивного периода. Деборинская группа продолжала игнорировать задачу ликвидации отрыва теории от практики и после выдвинутого т. Сталиным лозунга поворота на теоретическом фронте.
