Слёзы мира и еврейская духовность (философская месса) - Грузман Генрих Густавович (читать хорошую книгу .TXT) 📗
Для украинских евреев история как бы застыла на месте и нет для нее никакой другой перспективы, кроме как быть объектом издевательств и истребления, поскольку изуверские «забавы» «казацкой резни» времен Хмельницкого остались постоянной преемственной характеристикой украинского национального движения.
Существует множество свидетельств разгула антисемитизма в период этой украинской эпопеи, но особое внимание обратил на себя очерк бывшего священника С. Гусева-Оренбургского «Книга о еврейских погромах на Украине в 1919 году», в предисловии к которой М. Горький написал: «Книгу эту следовало бы озаглавить так: „деяния обезумевших скотов“. Ф. Кандель писал об этом времени: „Массовые истребления евреев на Украине стали первой сознательной попыткой физического уничтожения целого народа (Сноска. Автор сих строк хочет поправить уважаемого историка: первая сознательная попытка геноцида еврейского народа была предпринята Б. Хмельницким и с тех пор осталась обязательной составляющей украинской национальной истории), что возможно лишь при активном участии окрестного населения. Убийства происходили не только под влиянием слепой ярости или сиюминутного желания, — кое-где заранее рыли могилы, готовили телеги для перевозки трупов на кладбище, заготавливали известь, которой посыпали захоронения, „чтобы не было заразы“… (не случайно в те времена появился термин judenrein -“территория, свободная от евреев»)". Историк продолжает; "По примерным подсчетам с 1918 по 1920 год на территории бывшей Российской империи прошло более тысячи пятисот погромов, из которых три четверти пришлось на Украину. Более других пострадала территория между Днепром и Днестром: ее называли «колыбелью еврейского погрома». Некоторые города громили неоднократно… " и выводит своеобразный график погромного озверения: «Во время Кишиневского погрома 1903 года было убито больше евреев, чем за все погромы в Российской империи в девятнадцатом веке. Восемьсот жертв октябрьских погромов I905 года почти в двадцать раз перекрыли количество жертв Кишинева, но одна лишь резня в Проскурове в 1919 году дала в два раза больше жертв, чем все погромы 1905-1906 годов» (2002, т. 3, с. с. 113, 109, 112).
Существует расхожее мнение, что коммунистическая идеология, замешанная на идее интернационализма, исключает антисемитизм в принципе. Даже если это и так, то украинских коммунистов данное обстоятельство не касается, — тут антисемитизм мнится интернациональным качеством. Историк Илья Троцкий показывает: «Свою страницу в погромную эпопею вписала и советская армия. Особым позором в этом смысле покрыли себя два полка — Богунский и Таращанский, в свое время входившие в состав гетманской армии, затем перешедшие к Директории, а впоследствии включенные в состав армии Буденного. По своей жестокости, учиненные этими двумя полками, можно сравнить лишь с кровавой баней, организованной атаманом Симосенко, сподвижником Петлюры в Умани, где в течение четырех часов было изрублено шашками свыше 1200 евреев» (2002, с. 77, 78). (Сноска. Богунский и Таращанский полки числятся в ряду легендарных и прославленных украинскими историками воинских революционных подразделений, их командиры Н. Щорс и В. Боженко причислены к лику национальных героев. Щорс и Боженко стали прототипами героев кинофильма А. П. Довженко «Щорс», вошедшего в число наивысших ценностей украинской культуры. ) По весьма обстоятельным обследованиям И. Чериковера в это время на Украине было совершенно около 2000 погромов примерно в 700 пунктах, а число жертв погромов, по данным И. Хейфеца, составило свыше 1 миллиона человек и оставило после себя 200 тысяч еврейских сирот.
Итак, откровенный и ярый антисемитизм, внедряемый в украинский национальный уклад и национальное сознание воинственным запорожским казачеством — передовым отрядом украинского национализма, — не мог не стать сердцевиной украинской духовности, а отсюда и творческим потенциалом украинской интеллигенции, — это суть важное в аспекте ведущихся на сих страницах размышлениях. Последние должны выяснить ту духовную стихию, с которой соприкасалась нарождаемая усилиями Л. Пинскера, М. -Л. Лилиенблюма, П. Смоленскина еврейская национальная догма и сущность, которой она необходимо должна учитывать в своем внутреннем сотворении. Украинский духовный комплекс, сформированный ведущими творцами украинской эстетической культуры (Т. Г. Шевченко, М. П. Драгоманов, Н. И. Костомаров, П. Кулик, В. Антонович, Марко Вовчок (М. А. Вилинская-Маркович), И. Нечуй-Левицкий и другие), был антисемитичен по определению. Красноречивым доказательством служит творчество великого национального поэта Т. Г. Шевченко, почитаемого не только идеологом, но и первой святыней украинской культуры. Украинскую эстетическую доктрину Шевченко насаждал на поэтическом прославлении гетмана Гонты, который в реальной жизни вырезал (не убил!) двадцать тысяч евреев в городе Умани, на романтизации образа героя поэмы «Гайдамаки» Галайды, который в бешенном запале кричал: «Дайте ляха, дайте жида, мало менi, мало!», на воспевании того, как гайдамаки точат кровь «жидовочек» в воду. (В исторической хронике Феликса Канделя сказано: "В память о резне в Умани была установлена особая молитва, которую читали ежегодно в уманских синагогах в пятый день месяца таммуз: в тот день гайдамаки напали на Умань. В память тех страшных событий были составлены многие «кинот» — плачи, и в одном из них под названием «Плач на бедствия украинские» описывались несчастья того периода:
Отче небесный! Как мог Ты взирать,
Чтобы евреи украинские претерпели такие бедствия?
Да предстанут пред Тобой злодеяния гайдамаков,
Владыка мира!
Помоги всем, кто за нас заступился, — аминь!" (2002, с. 183).
Таким образом, художественные идеалы национальной эстетики, утверждаемые Т. Г. Шевченко, у еврейского люда и в еврейском сознании воплощаются в стоны, плачи и проклятья. Не Чернышевский, а Шевченко первый в России во весь поэтический голос призвал народ к топору: «й добре вигострить сокiру, тай загодиться вже будить» (дословный перевод: хорошо заточите топор, и начинайте тогда будить (народ).
Наряду с вызывающим антисемитизмом отличительной чертой украинской национальной доктрины служит сильная антирусская тенденция. Если в первой половине XIX столетия Н. И. Костомаров писал: «на дне души каждого мыслящего и немыслящего украинца спят Выготский, Дорошенко и Мазепа» (пояснение: гетман Иван Выготский боролся против Москвы, опираясь на помощь Польши, гетман Петр Дорошенко выступал против Москвы в союзе с Турцией, а гетман Иван Мазепа — при поддержке Швеции), то в 90-х годах XX века на демонстрации националистической партии «Рух» во Львове я видел лозунг: «Втопимо москалiв у жидiвський кровi» (дословный перевод: утопим русских в еврейской крови). "Антимоскальский " кураж украинского национализма вовсе не случайно соседствует в одной доктрине с антисемитизмом, — видимо, в русской и еврейской духовностях украинский национализм прозревает спородненные акции. Не обошлось здесь без парадоксальных оборотов: с русской стороны в этой роли выступил великий русский писатель Н. В. Гоголь, — уроженец Украины, он пополнял русскую эстетическую скарбницу чарующими мотивами своей родины, но по части антисемитизма всецело находился в поле предикации украинской национальной доктрины, опоэтизировав в романе «Тарас Бульба» образ запорожского воителя; с украинской стороны феноменом была гениальная поэтесса Леся Украинка (Лариса Петровна Косач-Квитка), изящная словесность которой лишена указанных особенностей украинского постулата; особо примечательные философские звоны в поэзии Леси Украинки (поэмы «Осенняя сказка» и «Лесная песня»), где слышатся отзвуки замечательного философа Григория Сковороды, и оба эти имени, будучи уникальными и исключительными в общей духовной схеме, олицетворяют великое ожидание украинской культуры.
О низкой эффективности украинской национальной доктрины, проводником которой стала собственная интеллигенция, наглядно свидетельствует тот факт, что государственная независимость Украины, — главнейшая цель национального догмата, — не состоялась ни в итоге хмельниччины, давшей эпоху Руины, ни в результате гражданской войны, хотя тут не было недостатка в соответствующих декларациях и декламациях «самостийности» Украины, как и в наличии собственных правительств (Центральная Рада, гетьманат, Директория). Дотошный О. Субтельный сформулировал проблему: «История крушения империй и революционных потрясений после первой мировой войны неизбежно ставит вопрос: почему в то время как почти все народы Восточной Европы, включая даже такие небольшие угнетенные царизмом нации, как финны, эстонцы, латыши и литовцы, сумели достичь независимости, 30-миллионный украинский народ не смог сделать этого? Этот вопрос тем более резонен, что украинцы, возможно, дольше всех сражались за независимость и заплатили за нее цену куда более высокую, чем любой другой восточноевропейский народ». На этот умно поставленный вопрос дается банальное решение, типичное для умозрения всех идеологов украинской идеи, и Субтельный выводит: «Возглавив борьбу за независимость, украинская интеллигенция рассчитывала на поддержку крестьянства. Однако этот колоссальный резерв потенциальных сторонников не оправдал ее ожиданий. Неграмотный, забитый, политически неразвитый крестьянин знал, против чего он борется, но не осознавал за что. Зато он понимал, что является трудящимся, который подвергается эксплуатации. На этом основывались первые успехи большевистской пропаганды. Более сложную идею национальной государственности он воспринимал с трудом, и только в конце гражданской войны часть более грамотного крестьянства определенно начала склоняться к идее национального самоопределения. Однако к этому времени лучшие возможности для достижения независимости были упущены». Соображения об утерянных «лучших возможностях» откровенно говорит о наличии неких внешних действующих сил, играющих первейшую роль в динамике украинской национальной идеи и выводящих за скобки основополагающий при подлинном национализме внутренний фактор. Внешний генератор — это и есть универсальная причина всех националистических уложений, питающих национальное самодовольство, но никак не национальное самосознание, оплодотворяемое имманентно-внутренними агентами.
