Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении - Ильенков Эвальд Васильевич (книги онлайн бесплатно серия TXT) 📗
Аксиома и непререкаемый принцип гегелевской диалектики заключается в том, что вся система категорий должна быть развита из "имманентных противоречий" исходного понятия. Если бы развитие товарно-денежного обращения в товарно-капиталистическое изображал бы правоверный последователь гегелевской логики, он должен был бы -- в духе этой логики доказать, что имманентные противоречия товарной сферы сами по себе рождают все условия, при которых стоимость становится самовозрастающей стоимостью.
Маркс делает как раз обратное: он показывает, что товарно-денежное обращение -- сколько бы оно внутри себя не вращалось -- не может увеличить совокупную стоимость обмениваемых товаров, не может создать своим движением условий, при которых деньги, брошенные в обращение, приносили бы с необходимостью новые деньги.
В этом -- в решающем пункте анализа -- мысль обращается вновь к эмпирии товарно-капиталистического рынка, в ней, в эмпирии, отыскивается та экономическая реальность, которая превращает движение товарно-денежного рынка в процесс производства и накопления прибавочной стоимости. Единственный "товар", который одновременно и подводится под закон стоимости, и -- без какого бы то ни было нарушения этого закона делает возможным и необходимым явление, прямо противоречащее закону стоимости -- прибавочную стоимость, -- этот товар "рабочая сила".
И здесь снова обнаруживается, какую огромную теоретическую важность имеет тот факт, что товар раскрыт Марксом как непосредственное единство, как тождество противоположностей стоимости и потребительной стоимости.
Сущность товара "рабочая сила" раскрывается в "Капитале" так же, как непосредственное тождество взаимоисключающих определений стоимости и потребительной стоимости: потребительная стоимость рабочей силы -- ее специфическое качество -- заключается как раз в том и только в том, что она в ходе потребления превращается в свою собственную противоположность -- в стоимость...
Экономическое определение рабочей силы внутри товарно-капиталистической системы условий производства заключается как раз в этом единстве взаимоисключающих противоположностей, в их антиномическом совмещении в одном и том же "товаре", потребительная стоимость которого состоит исключительно в его способности превращаться в стоимость, притом в самом акте его потребления.
В тот самый миг, в который рабочая сила фигурирует как потребительная стоимость, то есть в акте ее потребления капиталистом -- она одновременно выступает как стоимость, овеществляемая в продукте труда. Это опять-таки противоречие "в одном и том же отношении", в отношении к процессу производства и накопления прибавочной стоимости, к капиталу, внутреннее противоречие капиталистического процесса.
Если взглянуть на дело с точки зрения Логики, то можно подметить одно важнейшее обстоятельство. А именно: любая "конкретная" категория "Капитала" предстает как одна из ФОРМ взаимопревращения стоимости и потребительной стоимости, то есть тех двух взаимоисключающих полюсов, которые были выявлены в начале исследования, в анализе "клеточки" исследуемого организма.
Тех двух полюсов, которые в своем антагонистическом единстве составляют содержание исходной, всеобщей категории, лежащей в качестве основания всей дальнейшей "дедукции" категорий.
А вся "дедукция" категорий предстает с этой стороны как процесс усложнения той цепи "опосредующих звеньев", метаморфоз, которые должны проходить оба полюса стоимости в процессе их взаимного превращения.
Становление капиталистического организма предстает с этой стороны как процесс нарастания "напряжения" между двумя полюсами исходной категории. Путь взаимного превращения противоположностей стоимости и потребительной стоимости становится все сложнее. Если в акте простого обмена товара на товар взаимопревращение стоимости и потребительной стоимости совершается как непосредственный акт, то с появлением денег каждый из полюсов должен сначала превратиться в деньги, а уж потом -- в свою собственную противоположность. Рабочая сила предстает как новое "опосредующее звено" взаимопревращения форм стоимости, как новая форма осуществления "стоимости"...
Но взаимно тяготеющие друг к другу полюса стоимости по-прежнему остаются двумя крайними точками, между которыми возникают все новые и новые экономические формы. Любая новая экономическая реальность приобретает смысл и значение лишь в том единственном случае, если она служит взаимопревращению стоимости и потребительной стоимости, если она становится формой осуществления стоимости как живого антагонистического единства ее внутренних противоположностей.
"Стоимость" превращается в верховного судью всех экономических судеб, высшим критерием экономической необходимости любого явления, попавшего в процесс ее движения.
Сам человек -- субъект производственного процесса -- превращается в пассивную игрушку, в "объект стоимости", а стоимость становится "автоматически действующим субъектом" процесса в целом, "самовозрастающим" субъектом этого процесса...
Если в простом обращении стоимость товаров в противовес их потребительной стоимости и получила в лучшем случае самостоятельную форму денег, то здесь она выступает как саморазвивающаяся, как самодвижущаяся субстанция, для которой "товары и деньги суть только формы", -- говорит Маркс о роли стоимости в процессе товарно-капиталистического способа производства.
В этих выражениях Маркса нетрудно усмотреть скрытую полемику с самим существом гегелевской философии, с ее фундаментальным обоснованием в "Философии духа". В этом произведении, заключающем в себе всю "тайну гегелевской философии", идеалист-диалектик выдвигает требование к науке:
"Постигать и выражать истинное не только как субстанцию, но не в меньшей мере и как субъект..."
"Субъект" для Гегеля равнозначен реальности, развивающейся через противоречия, саморазвивающейся реальности. И все дело в том, что такого качества Гегель не признавал за объективной реальностью, существующей вне духа и независимо от него. Единственная "саморазвивающаяся субстанция" для него -- только логическая идея; поэтому у Гегеля предполагается и обосновывается, что требование "познавать и выражать истинное не только как субстанцию, но в не меньшей мере и как субъект" может быть реализовано лишь в науке о мышлении, лишь в философии, и притом в объективно-идеалистической философии.
Пользуясь в "Капитале" терминологией Гегеля, Маркс тем самым подчеркивает принципиальную противоположность своих философских позиций позиции гегельянства, показывает материалистический вариант диалектики как науки о развитии через внутренние противоречия.
И если с помощью той же философской терминологии выразить существо переворота в политической экономии, произведенного Марксом, то можно сказать так: в его теории впервые была понята не только субстанция стоимости -- труд (это понимал и Рикардо), но стоимость была понята и как субъект всего развития, то есть как развитие своих внутренних противоречий в целую систему экономических форм. Последнего Рикардо не понимал. Чтобы это понять, надо было стать на позиции сознательной материалистической диалектики.
На основе такого понимания объективных законов развития, как развития по существу своему диалектического, как развития через противоречие, только и можно понять существо Логики исследования, применяемой в "Капитале", существо марксовой "дедукции категорий", существо способа восхождения от абстрактного к конкретному.
Это, на первый взгляд, со стороны внешней формы, чистая "дедукция", движение от всеобщей категории ("стоимость") -- к особенным категориям (деньги, прибавочная стоимость, прибыль, заработная плата и т.д.).
Внешне движение мысли очень похоже на традиционную "дедукцию" деньги (а затем и прибавочная стоимость и все остальное) выступают как "более конкретный образ" стоимости вообще, как "особенное" существование стоимости.
