Человек неведомый: Толтекский путь усиления осознания - Ксендзюк Алексей Петрович (серии книг читать бесплатно .txt) 📗
Иные характеристики перцептивной среды, отражающие иной тип энергообмена, связаны особой логикой с возможностями бытия. При этом связи не очевидны, и «антропос» со своим антропным принципом чувствует себя более чем странно.
Например, в нашей, «человеческой» среде скорость света — это предельная скорость перемещения (воздействия, влияния, реакции и т. п. ). Но есть миры, где свет движется медленнее многих иных волн, полей, процессов. Каждый сновидящий, добившийся успехов в освоении второго внимания, знает, что в некоторых средах он способен «летать», преодолевать гравитацию при помощи собственного усилия тела. Если посвятить достаточно времени исследованию этих перцептивных сред, то окажется, что способность летать вызвана тем непривычным фактом, что скорость света там не является предельной скоростью для взаимодействий. Простым волевым усилием сновидец может легко развить скорость выше световой — и именно поэтому он может побеждать гравитацию. Сновидец движется быстрее гравитационной волны, которая перемещается со скоростью света, он обгоняет ее — вот причина его левитации. В перцептивных полях второго внимания предельную скорость может иметь не свет, а иные процессы.
(Кстати, именно этой причиной объясняется наличие миров второго внимания, где нет и не может быть использования электричества. Ибо электрический ток, движущийся со скоростью света, оказывается довольно медленной штукой. Его просто нельзя использовать так, как это делаем мы. Один из таких миров мне известен. )
Каждый мир второго внимания — воплощение своего типа намерения. Намерение создает континуум через резонанс тела и внешней среды. Достаточно изменить один параметр — и целостность мира будет вывернута наизнанку. Целесообразность и самоощущение обретают совсем другие смыслы. Если в мире второго внимания есть свой «социум», он будет всячески поддерживать го-меостазис собственного мира. Ведь социум отражает намерение составляющих его существ. Постичь социальные игры любой среды, относящейся ко второму вниманию — значит войти с этой средой в самый полноценный энергообмен.
Наш мир — мир первого внимания — тоже защищает свою неизменность через социум. Мы не обращаем внимания на эту (быть может, самую важную) функцию общественного бытия, потому что крайне редко осознаем устройство перцептивного аппарата в его связи с областью энергетических эманации, составляющих среду обитания. А социальность, тем не менее, всего лишь проекция намерения нашего вида. Структура общества стремится поддержать себя даже вопреки интересам людей, из которых оно состоит.
Сегодняшний социум, после многих веков различных попыток, находится в поиске компромисса между свободным рынком и социальным обществом. Он весь соткан из парадоксов: ищет свободу, но останавливается при виде любого воплощения этой свободы, проповедует индивидуализм, но опирается на ту или иную систему коллективной солидарности. Рынок — это свобода и поиск, социальное общество — это контроль и ответственность, власть, которая берет на себя смелость решать за других, что хорошо и что плохо. Свобода позволяет говорить о потенциально опасных для социума вещах — это заслуга рынка; государственный контроль не дает выходить за установленные рамки — это заслуга подавляющей системы и пропаганды.
Социум никогда не пропагандировал трансформационные учения о человеке и не станет этого делать. Вполне возможно, это вселенский закон, который с таким же успехом работает в мирах второго внимания, как бы они ни отличались от нашего. В конце концов, точка сборки должна быть жестко зафиксирована у любого сознающего существа.
Пропаганда социума поразительно убога и возможна лишь потому, что действует на бессознательное. Вы с легкостью составите список «социально полезного», если просто проведете содержательный мониторинг популярных СМИ. Точно так же можно составить список «социально вредного» — это то, что существует в реальной культуре, обсуждается в ней, но крайне редко попадает, например, в пространство телевидения — самого эффективного орудия социальной пропаганды.
Проделав такое наблюдение, вы откроете, что в список «социально вредного» входят, например, книги Кастанеды (наряду с йогой, дзэн, даосизмом, Гурджиевым Кришнамурти и множеством других известных человечеству имен и направлений). Наряду со всем вышесказанным, это позволяет обосновать такой вывод: государство как структура социума незаинтересовано в совершенствовании и изменении природы человека.
Мировой тональ игнорирует естественное стремление человека к свободе и познанию. Этим намерение тоналя отличается от намерения целостной человеческой природы. Его намерение — замкнуться на себе и производить бесконечные самоповторения. Пусть «социальный человек» подавлен, угнетен душевно и духовно, пусть он страдает от комплексов и тайно жаждет смерти — в конце концов, разве это важно? Важно закрыть пузырь восприятия — качественно и навсегда. Важно сохранить воспроизведение неизменной структуры. И это не заговор, не осознанная тайная воля каких-то сверхсекретных «масонов» — это бессознательное намерение человеческого тоналя. Помните, мы говорили, что для человека реальной властью обладает только то, что автоматично, т. е. не осознается? Отсюда следует простой вывод: усиливая осознание, толтек начинает воспринимать намерение тоналя не-автоматично и, значит, разрушает его. Включается намерение больших систем — человеческого вида, планеты и космоса, тех самых систем, чья суть — бесконечная трансформация. Это дает надежду.
Сталкер способен выследить в себе проявления биологического намерения и намерения человека. В реальной психической жизни эти стихии всесторонне переплетены. Когда толтек работает над безупречностью, он впервые непосредственно сталкивается с изобилием смешанных форм, где животное и человеческое представлены почти равномерно. Толтек открывает на практике, что он — совокупность биологии и «человеческого».
Различать животное и человеческое в себе крайне важно, поскольку их проявления подобны, а намерения, лежащие в их основе, иногда полярно противоположны. Думается, именно неразличение этих двух начал — причина большого числа ошибок, совершаемых человеком в его повседневной жизни.
Чем же отличается животное от социального? Чем отличается намерение биологической стихии от намерения Человека?
Биологическое стремится к неизменности, повторению и испытывает от этого удовольствие (наслаждение). Суть биологической стихии — репликация, воспроизводство. Поэтому любые действия, ассоциирующиеся в психике с умножением подобных частей, увеличением, ритмическим движением, вызывают тот или иной вид удовольствия. Опосредованно с размножением связана даже пища. Сюда же относятся разные виды развлечений, придуманных человеком. «Эротическая интрига» бывает так глубоко спрятана, что надо быть изощренным аналитиком, чтобы обнажить ее. Кто из нас догадается, что увлекательность кино-погони может быть связана со стремлением биологии догонять и овладевать? Почти все виды игровой физической активности (начиная с футбола и бокса и заканчивая триллерами и компьютерными «стрелялками») увлекательны, потому что биологичны. Биологическое визуализирует себя через лабиринты, атаки, насилие, победы и поражения. Биологическое не-свободно, оно борется или бежит, причиняет боль или страдает от боли. И развлекается всем этим, полностью погружается в эту стихию своим однообразным вниманием.
Человеческое, наоборот, ищет открытые пространства, свободно размещенные по нему элементы, которым можно придавать любой порядок. Человеческое намерение немного напоминает ребенка, которому подарили очень большой и забавный «Конструктор». Он строит башни из кубиков, складывает пирамидки, но главное — мечтает построить себе «домик»: красивый, из разноцветных элементов, с окошками и дверцами, с многообразным и приятным внутренним убранством. Как вы догадались, «домик» — это аналогия тоналя. Здесь должен поддерживаться определенный порядок. Например, картины могут висеть на стенах, но — ни в коем случае! — не на потолке. Крыша должна накрывать жилище, а не служить ему фундаментом, стены не могут лежать горизонтально и т. д. и т. п. Внутри этого сконструированного порядка человек чувствует себя одновременно а) в безопасности, б) свободным. Чтобы усилить чувство свободы, он собирает возле домика железную дорогу, по которой туда-сюда разъезжает веселый паровоз с вагонами для пассажиров. И возникает иллюзия, будто стоит лишь пожелать — и ты можешь сесть на придуманный поезд, а потом ехать и ехать, созерцая невиданные ландшафты, чужие города... И так — вечно.
