Антология реалистической феноменологии - Коллектив авторов (лучшие книги читать онлайн .txt) 📗
3. Организация вида есть факт; из фактов можно выводить опять-таки только факты. Основывать истину, как это делают релятивисты, на организации вида, значит придавать ей характер факта. Но это абсурдно. Каждый факт индивидуален, стало быть, определен во времени. В отношении же истины упоминание об определенности во времени имеет смысл лишь в связи с установленным ею фактом (именно, если это фактическая истина), но не в связи с ней самой. Мыслить истины как причины или действия – абсурдно. Мы уже говорили об этом. Но если нам скажут, что истинное суждение, как и всякое другое, возникает из организации судящего существа на основании соответственных естественных законов, то мы возразим: не следует смешивать суждение как содержание суждения, т. е. как идеальное единство с единичным реальным актом суждения. Первое предполагается там, где мы говорим о суждении «2 × 2 есть 4», которое всегда тождественно, кто бы его ни высказывал. Не следует также смешивать истинное суждение как правильный, согласный с истиной акт суждения с истиной этого суждения или с истинным содержанием суждения. Мое суждение, что 2 × 2 = 4, несомненно, каузально определено, но не сама истина: 2 × 2 = 4.
4. Если всякая истина (как предполагает антропологизм) имеет своим единственным источником общечеловеческую организацию, то ясно, что если бы такой организации не существовало, не было бы никакой истины. Тезис этого гипотетического утверждения абсурден; ибо суждение «истина не существует» по смыслу своему равноценно суждению «существует истина, что истины нет». Абсурдность тезиса влечет за собой абсурдность гипотезы. Но в качестве отрицания значимого положения с фактическим содержанием она может быть ложной, но никогда не может быть абсурдной. И действительно, никому еще не приходило в голову отвергнуть как абсурдные известные геологические и физические теории, которые устанавливают начало и конец существования человеческого рода. Следовательно, упрек в абсурдности касается всего гипотетического утверждения, так как оно связывает осмысленную («логически возможную») предпосылку с абсурдным («логически невозможным») следствием. Этот же упрек применим к антропологизму и mutatis mutandis к более общей форме релятивизма.
5. Согласно релятивизму, в силу организации какого-либо вида, могла бы получиться обязательная для этого вида «истина», что такая организация совсем не существует. Должны ли мы тогда сказать, что она в действительности не существует, но только для нас, людей? А если бы вдруг погибли все люди и все виды мыслящих существ, за исключением одного этого вида? Мы вращаемся в кругу явных противоречий. Мысль, что несуществование специфической организации имеет свое основание в самой этой организации, есть явный абсурд. Обосновывающая истину, стало быть, существующая организация наряду с другими истинами, должна обосновывать истину ее собственного небытия. – Абсурдность становится не многим меньшей, если заменить несуществование существованием и соответственно этому на место указанного вымышленного, но с релятивистской точки зрения возможного вида взять за основание вид homo. Правда, исчезает вышеупомянутое противоречие, но не остальная, связанная с ним абсурдность. Из относительности истины следует, что то, что мы называем истиной, зависит от организации вида homo и управляющих ею законов. Зависимость должна и может быть понята лишь, как каузальная. Таким образом, истина, что эта организация и эти законы существуют, должна черпать свое реальное объяснение из того, что они существуют, причем принципы, согласно которым протекает объяснение, тождественны с этими же законами – полный абсурд. Организация была бы causa sui на основе законов, которые причинно вытекают из самих себя и т. д.
6. Относительность истины влечет за собой относительность существования мира. Ибо мир есть не что иное, как совокупное предметное единство, соответствующее идеальной системе всей фактической истины и неотделимое от нее. Нельзя субъективировать истину и признать ее предмет существующим абсолютно (в себе), ибо этот предмет существует только тогда, когда есть истина. Стало быть, не было бы мира в себе, а только мир для нас или для каких-либо других случайных видов существ. Кое-кому это может показаться вполне подходящим; но ему придется призадуматься, когда мы обратим его внимание на то, что и его «я», и содержание его сознания тоже суть части мира. И «я есмь» и «я переживаю то и то» могло бы оказаться ложным, например, если допустить, что я так устроен, что в силу специфических особенностей моей организации, должен отрицать эти суждения. Да и не только для того или другого вида, но и вообще мир не существовал бы, если бы ни один вид мыслящих существ, существующих фактически в мире, не был так счастливо организован, чтобы признавать мир (а в нем и самого себя). Если держаться только фактически известных нам видов, т. е. животных, то каждое изменение их организации обуславливало бы изменение мира, причем, разумеется, согласно общепринятым учениям, сами животные виды должны быть продуктами развития мира. И вот у нас идет веселая игра: из мира развивается человек, а из человека – мир; Бог создает человека, а человек – Бога.
Сущность этого возражения состоит в том, что и релятивизм находится в очевидном противоречии с очевидностью непосредственно наглядно данного бытия, т. е. с очевидностью «внутреннего восприятия» в правомерном, а стало быть и неизбежно необходимом смысле. Очевидность суждений, основанных на созерцании, справедливо оспаривается, поскольку они интенционально выходят за пределы содержания фактических данных сознания. Но они действительно очевидны там, где их интенция направлена на само это содержание и в нем, как оно есть, находит свое наполнение. Этому не противоречит неопределенность всех этих суждений (вспомним хотя бы неустранимую ни для какого суждения, основанного на созерцании, неточность в определении времени, а в иных случаях и места).
§ 37. Общее замечание. Понятие релятивизма в более широком смысле
Обе формы релятивизма суть подразделения релятивизма в более широком смысле, как учения, которое каким-либо способом выводит чисто логические принципы из фактов. Факты «случайны», они могли бы так же хорошо не быть или быть иными. Другие факты – другие логические законы, значит, и последние были бы случайны, они существовали бы лишь относительно, в зависимости от обосновывающих их фактов. В ответ на это я укажу не только на аподиктическую очевидность логических законов и на все остальное, установленное нами в предыдущих главах, но и на другой пункт, имеющий здесь более существенное значение. [212] Как это ясно из всего вышесказанного, я понимаю под чисто логическими законами все те идеальные законы, которые коренятся исключительно смысле (в «сущности», «содержании») понятий истины, положения, предмета, свойства, отношения, связи, закона, факта т. д. Выражаясь в более общей форме, они коренятся в смысле тех понятий, которые являются вечным достоянием всякой науки, ибо они суть категории того строительного материала, из которого конституируется наука, как таковая, согласно своему понятию. Эти законы не должно нарушать ни одно теоретическое утверждение, обоснование или теория; не только потому, что такая теория была бы ложна, – ибо ложной она могла быть и при противоречии любой истине, – но и потому, что она была бы абсурдна. Напр., утверждение, содержание которого противоречит основным принципам, вытекающим из смысла истины, как таковой, «снимает само себя». Ибо утверждать значит высказывать, что то или иное содержание поистине существует. Обоснование, в содержании своем противоречащее, коренящимся в смысле отношения основания к следствию, снимает само себя. Ибо обосновывать опять-таки означает высказывать, что имеет место то или иное отношение основания к следствию и т. д. Утверждение «снимает само себя», «логически абсурдно» – это значит, что его особое содержание (смысл, значение) противоречит тому, чего вообще требуют соответствующие ему категории значений, что вообще коренится в их общем значении. Теперь ясно, что в этом точном смысле логически противоречива каждая теория, выводящая логические принципы из каких-либо фактов. Подобные теории противоречат общему смыслу понятий «логический принцип» и «факт», или – чтобы сказать точнее и в более общей форме – смыслу понятий «истины, вытекающей из одного лишь содержания понятий» и «истины об индивидуальном бытии». Легко понять, что возражения против вышеприведенных релятивистских теорий по существу относятся и к релятивизму в самом общем смысле этого слова.
