Собрание сочинений. Том 13 - Маркс Карл Генрих (хороший книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Во всех этих действиях мы не можем усмотреть ни единого хода, который говорил бы о хорошем военном руководстве. Действительно, поскольку первый благоприятный момент для атаки на позиции союзников был упущен, все продвижение в Ломеллину стало совершенно бесцельным и утратило свое значение. Выдвижение австрийского правого фланга было бесспорной ошибкой. Нельзя было терять времени на искусственные маневры; идти прямо на неприятеля, атаковать и разбить его раньше, чем он мог бы полностью сосредоточить свои силы, — таков был единственно правильный план действий. Если 8-й корпус генерала Бенедека действительно шел по южному берегу По, то это было второй ошибкой; он был отделен от главных сил широкой рекой, и если бы дожди начались одним или двумя днями раньше, то навести мост у Камбио было бы невозможно, и австрийцы сами очутились бы в том разобщенном положении, в котором они надеялись застать неприятеля. Самый переход через По был им, по-видимому, навязан необходимостью соединиться с Бенедеком. Почему с самого начала его не было на северном берегу? Наведение мостов через По и связанные с этим действия принудили их пробыть в крайне вредных для здоровья болотах на несколько дней дольше, нежели это было бы при других обстоятельствах. Наконец вся кампания, по-видимому, велась плохо. Во всех этих действиях австрийцев отсутствует всякая решимость; демонстрации производятся во всех направлениях, но нигде мы не видим движения для действительного наступления. Таким образом, они ощупью пробирались вперед вдоль всей неприятельской линии, пока наконец затопленная местность не стала непроходимой преградой в несколько миль шириной между обеими борющимися армиями. Тогда, за отсутствием настоящего дела и в то же время желая показать, что они что-то предпринимают, они проводят разведку в направлении к Доре. Но все разведывательные операции осуществляются небольшими подвижными отрядами, которые не могут наносить сильных ударов и принуждены отступать почти немедленно, после того как они встретятся с каким-либо головным дозором.
В то время как австрийцы, таким образом, в сущности ничего не делают, их противники, по-видимому, занимаются той же самой игрой. Теперь они достигли максимально возможной степени сосредоточения на длинной линии, которую они занимают. Их позиции таковы. Крайняя левая линия Доры и По, до Касале, занята французским корпусом генерала Ньеля, состоящим из двух дивизий, с левым флангом у Касале в составе двух пьемонтских дивизий и 3000 добровольцев под командой Гарибальди. Центр, в Валенце, образован французским корпусом генерала Мак-Магона и одной пьемонтской дивизией, всего тремя дивизиями. Правый фланг, у Алессандрии, состоит из французского корпуса Канробера и одной пьемонтской дивизии — всего из трех дивизий. Крайний правый фланг, у Нови и Арньято, составляют французский корпус Бараге д'Илье и одна пьемонтская дивизия — всего три дивизии. Резерв состоит из двух французских гвардейских дивизий в Генуе. Предполагая, что дивизия насчитывает 10000 человек (это достаточно высокая оценка, ибо французские дивизии, не имевшие времени призвать отпускников, насчитывают меньше, а сардинские больше этого числа), мы получаем общий итог в 150000 человек, что примерно равно общей численности войск, выставленных союзниками. Из этого числа от 110000 до 120000 человек могут непосредственно участвовать в боевых действиях. Их крайняя пассивность, возможно, вызвана отчасти недостаточной подготовкой французов, которые имеют в своем распоряжении очень мало артиллерии и боевых припасов, отчасти же приказами Луи-Наполеона, который несомненно собирается сам пожать первые лавры кампании. Этот новый полководец прибыл в Геную 12 мая и был встречен там шумными приветствиями народа. 13 числа он виделся с королем {Виктором-Эммануилом II. Ред.}, который прибыл из лагеря для этой встречи. В тот же день он выпустил прокламацию в стиле Наполеона, которую мы воспроизводим на другой странице, а 14 мая он должен был уехать в армию.
В настоящее время, по-видимому, прекратились также и дожди, и в ближайшем будущем почта может принести нам известия о более решительных действиях. Это состояние нерешительности и бездеятельности не может продолжаться слишком долго. Либо австрийцы должны будут снова перейти По, либо должно произойти сражение в Ломеллине. Возможно, что австрийцы искали и готовили сильную оборонительную позицию, на которой они сумели бы отразить натиск союзных войск. Если они нашли такую позицию, это было лучшее, что они могли сделать; ведь они не могут отступить, не дав боя, и в то же время на такой позиции они были бы в состоянии пустить в ход все силы, которые они теперь имеют в действующей армии, тогда как союзники были бы ослаблены оставлением гарнизонов в Касале, Алессандрии и Валенце.
Тем временем обе воюющие стороны ожидают подкреплений. Австрия отправила корпус в 50000 человек под командованием генерала Вимпфена в Триест и его окрестности с целью образовать резерв для итальянской армии, в то же время Луи-Наполеон организовал еще два армейских корпуса для своей итальянской армии. Ходят также слухи, что принц Наполеон станет во главе разношерстной экспедиции, с которой он намерен высадиться где-либо на берегу полуострова, чтобы завоевать себе королевство.
Написано Ф. Энгельсом 16 мая 1859 г.
Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5647, 27 мая 1859 г. в качестве передовой
Печатается по тексту газеты
Перевод с английского
Ф. ЭНГЕЛЬС
НАКОНЕЦ СРАЖЕНИЕ!
«Город Вашингтон», отплывший из Ливерпуля 25 мая и прошедший мыс Рейс в прошлый четверг вечером, доставил нам с театра военных действий сведения более интересные, чем обычно. Отступление австрийцев и наступление союзников с целью снова занять Ломеллину, безусловно, начались, хотя, по-видимому, это происходит не особенно быстро. Это видно из того, что австрийская главная квартира, которая 19 мая была перенесена в Гарласко — ферму близ Тичино, на дороге из Виджевано в Граполло, — 24 мая еще находилась там же. Однако к югу от По, у Монтебелло, маленького городка на дороге из Страделлы в Вогеру, между отрядом корпуса Стадиона и авангардом Бараге д'Илье произошло столкновение, в котором, согласно их собственной сводке, союзники имели решительный перевес. Наши отчеты об этом столкновении до сих пор поневоле чрезвычайно кратки. Французы сообщают, что дивизия Форе численностью от 6000 до 7000 человек (при полном составе 10000), с полком пьемонтской кавалерии, завязала бой с австрийским отрядом численностью в 15000 человек, или с половиной всего корпуса Стадиона, и что после четырехчасового жаркого боя австрийцы были отброшены, потеряв от 1500 до 2000 убитыми и ранеными и 200 пленными, часть которых уже прибыла в Марсель, между тем как потери союзников составляют только 600–700 человек. Однако поражение австрийцев не было настолько серьезным, чтобы позволить союзникам преследовать отступающего врага. Согласно австрийской версии, Стадион выслал отряд на другую сторону По для разведки. Отряд продвинулся по направлению к Вогере до Монтебелло, когда он встретил численно превосходящие силы французов и после жаркого боя в полном порядке отошел обратно за По. Это расхождение в военных сводках следует признать вполне естественным, принимая во внимание преувеличения, всегда встречающиеся в такого рода делах при отсутствии достоверных официальных данных. Чтобы судить о значении и действительном характере сражения, мы должны подождать более точных сведений. Но как бы то ни было, это было простое столкновение передовых отрядов, а не крупное сражение, в котором подвергаются настоящему испытанию сила борющихся армий и способности полководцев.
В то время как второй акт драмы, таким образом, несомненно начался, материалы для критического рассмотрения боевых действий во время первого акта пополнились весьма ценными сообщениями корреспондентов лондонского «Times» и аугсбургской «Allgemeine Zeitung» при австрийской главной квартире. Если бы не эти статьи, то нам пришлось бы судить о действиях австрийцев по пьемонтским сводкам, задача которых, естественно, состоит не в том, чтобы сообщать всю правду по данному вопросу, и по австрийским сводкам, в которых вообще не сообщалось почти ничего. Чтобы заполнить многочисленные пробелы, в нашем распоряжении на первых порах не было ничего, кроме противоречивых слухов и догадок, имевших хождение среди офицеров и корреспондентов газет, ныне находящихся в Пьемонте, — слухов, разумеется, весьма мало заслуживающих доверия. И так как австрийцы взяли инициативу кампании в свои руки и вплоть до своего отхода от Верчелли удерживали ее, а союзники держались сравнительно пассивно, то нас в основном интересовала та армия, о которой мы вовсе не имели сведений или, в лучшем случае, имели только негативные сведения. Не удивительно поэтому, что по вопросам, касающимся деталей, мы приходили к заключениям, которые теперь не подтверждаются фактами. Напротив, представляется более удивительным то, что в целом нам посчастливилось правильно угадать главные черты кампании. Только в одном важном пункте мы отклонились от того, что как теперь заявляют, было первоначальным планом австрийцев, однако еще остается выяснить, был ли этот план ясно начертан с самого начала, как это говорят теперь, или нынешний «первоначальный план» был придуман позже.
