Неприятности с физикой: взлёт теории струн, упадок науки и что за этим следует - Смолин Ли (книга регистрации TXT) 📗

Так что я сильно симпатизирую положению струнных теоретиков, которые хотят как быть хорошими учёными, так и иметь одобрение могущественных людей в своей области. Я понимаю, как трудно мыслить чётко и независимо, когда признание в вашем сообществе требует верить в сложный набор идей, которые вы не знаете, как доказать себе. Это ловушка, и мне потребовались годы, чтобы придумать мой путь из неё.

Все поддерживают мою убеждённость, что мы, физики-теоретики, находимся в неприятностях. Если вы спросите многих струнных теоретиков, почему учёные, работая над альтернативами к струнной теории, никогда не приглашаются на конференции по струнной теории, они согласятся с вами, что такие люди должны быть приглашены, они будут сетовать о текущем состоянии дел, но они будут настаивать, что нет ничего, что они могли бы сделать по этому поводу. Если вы спросите их, почему группы теории струн никогда не берут на работу молодых людей заниматься альтернативами в качестве постдоков или на профессорско-преподавательские позиции, или не приглашают их как гостей, они согласятся с вами, что сделать это было бы хорошей вещью, и будут сокрушаться над фактом, что это не делается. Ситуация одна из тех, в которых имеются большие проблемы, с которыми многие согласны, но никто не чувствует за них ответственность.

Я сильно верю в моих друзей из теории струн. Я верю, что как индивидуальности они почти всё более непредвзяты, самокритичны и менее догматичны, чем они являются в массе.

Как сообщество может действовать таким способом, который не совпадает с доброй волей и добрыми чувствами его индивидуальных членов?

Оказывается, что социологи не имеют проблем в понимании этого явления. Оно поражает сообщества высоко образованных экспертов, которые по выбору или из-за обстоятельств общаются только среди самих себя. Оно изучалось в контексте информационных агентств, правительственных структур, делающих политику, и крупных корпораций. Поскольку последствия временами были трагическими, это явление описано в литературе под названием групповое мышление.

Психолог из Йельского университета Ирвин Джэнис, который выдумал термин в 1970-е, определяет групповое мышление как

В соответствии с этим определением групповое мышление возникает только тогда, когда велика сплочённость. Это требует, чтобы члены группы разделяли сильное «общее ощущение» солидарности и очень хотели сохранить взаимоотношения внутри группы любой ценой. Когда коллеги действуют в режиме группового мышления, они автоматически применяют тест «сохранения групповой гармонии» к каждому решению, которое перед ними возникает [123].

Джэнис изучал неудачи решений, принятых группами экспертов, таких как Залив Свиней ^{23}. Термин с тех пор применялся ко многим другим примерам, включая неудачу NASA предотвратить катастрофу Челленджера, неудачу Запада предугадать коллапс Советского Союза, неудачу американских автомобильных компаний предугадать спрос на небольшие автомобили, и совсем недавнее — возможно, самое пагубное, — стремление администрации Буша к войне на основании ложной уверенности в том, что Ирак имел оружие массового поражения.

Вот описание группового мышления, извлечённое из WEB-сайта Университета штата Орегон, посвящённого общению:

Это не совпадает один в один с моими характеристиками культуры теории струн, но это достаточно близко, чтобы обеспокоиться.

Конечно, струнные теоретики не будут испытывать никаких проблем с ответом на эту критику. Они могут сослаться на многие исторические примеры, показывающие, что прогресс науки зависит от установления тесного консенсуса среди сообщества экспертов. Взгляды сторонних наблюдателей должны игнорироваться, поскольку сторонние наблюдатели не достаточно квалифицированы в инструментарии профессии, чтобы оценивать доказательства и выносить решения. Отсюда следует, что научное сообщество должно иметь механизмы для установления и усиления консенсуса. Что может показаться подобным групповому мышлению для стороннего наблюдателя, на самом деле есть рациональность, проявляемая в соответствии со строго обязательными правилами.

Они могут также возразить обвинению, что они допускают, что консенсус их исследовательского сообщества заменяет критическое мышление индивидуальностей. Согласно одному известному социологу науки, с которым я это обсуждал, тот факт, что ключевые предположения пользуются верой без доказательства, не является необычным [125]. Ни один из учёных не сможет прямо подтвердить более, чем малую часть экспериментальных результатов, вычислений и доказательств, которые формируют основу для их уверенности по поводу их тематики; немногие имеют нужную подготовку, а в современной науке никто не имеет времени. Таким образом, когда вы становитесь членом научного сообщества, вы должны верить, что ваши коллеги говорят правду по поводу результатов в их областях экспертизы. Это может привести к предположению, которое признано как факт, но это случается так же часто в исследовательских программах, которые, в конечном счёте, успешны, как и в программах, которые рухнут. Современная наука просто не может делаться без сообщества людей, которые верят тому, что говорят соратники. Таким образом, хотя эпизоды, подобные указанному, вызывают сожаление и должны исправляться после обнаружения, они сами по себе не являются указанием на обречённость исследовательской программы или на патологическую социологию.

Наконец, вышестоящие струнные теоретики могут заявить, что они достойны своих верительных грамот, и с ними приходит правильное направление исследований, которое они видят подходящим. Как-никак, практика науки базируется на интуитивных предчувствиях, а это их предчувствие. Может ли кто-нибудь растрачивать своё время, работая над чем-то, во что он не верит? И должны ли они давать лучший шанс для успеха и приглашать на работу людей, которые работают над теориями, иными, чем те, в которые верят они?

Но как можно ответить на такую защиту? Если наука основывается на консенсусе среди сообщества экспертов, тогда то, что вы имеете в теории струн, есть сообщество экспертов, которые находятся в необыкновенном согласии по поводу конечной корректности теории, которую они изучают. Имеется ли какое-нибудь рациональное основание продолжать настаивать на своём — любым путём организовать разумное и полезное несогласие? Нам нужно сделать намного больше, чем крутиться вокруг терминов вроде «групповое мышление». Мы должны иметь теорию того, что есть наука и как она работает, такую, которая ясно продемонстрировала бы, почему для науки плохо, когда отдельное сообщество приходит к доминированию в области изучения до того, как его теория прошла обычные проверки доказательства. Это задача, к которой мы теперь переходим.