ПРОИСХОЖДЕНИЕ СЕМЬИ, ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ И ГОСУДАРСТВА - Энгельс Фридрих (лучшие книги без регистрации TXT) 📗

Кровнородственная семья вымерла. Даже у наиболее диких народов, о которых рассказывает история, нельзя найти ни одного бесспорного примера ее. Но то, что такая семья должна была существовать, нас заставляет признать гавайская система родства, остающаяся в силе еще и поныне во всей Полинезии и выражающая такие степени кровного родства, какие могут возникнуть лишь при этой форме семьи; признать это заставляет нас все дальнейшее развитие семьи, предполагающее существование этой формы как необходимой первоначальной ступени.

2. Пуналуальная семья. Если первый шаг вперед в организации семьи состоял в том, чтобы исключить половую связь между родителями и детьми, то второй состоял в исключении ее для сестер и братьев. Этот шаг, ввиду большего возрастного равенства участников, был бесконечно важнее, но и труднее, чем первый. Он совершался не сразу, начавшись, вероятно, [15] с исключения половой связи между единоутробными братьями и сестрами (то есть с материнской стороны), сперва в отдельных случаях, потом постепенно становясь правилом (на Гавайских островах бывали отступления еще в настоящем столетии) и закончившись запрещением брака даже в боковых линиях, то есть, по нашему обозначению, для детей, внуков и правнуков родных братьев и сестер. Это служит, по мнению Моргана,

Не подлежит сомнению, что племена, у которых кровосмешение было благодаря этому шагу ограничено, должны были развиваться быстрее и полнее, чем те, у которых брак между братьями и сестрами оставался правилом и обязанностью. А как сильно сказалось влияние этого шага, доказывает непосредственно им вызванное и выходящее далеко за рамки первоначальной цели учреждение Рода, который образует основу общественного порядка большинства, если не всех, варварских народов земли и от которого мы в Греции и Риме переходим непосредственно в эпоху цивилизации.

Каждая первоначальная семья должна была раздробиться самое позднее через несколько поколений. Первобытное коммунистическое общее домашнее хозяйство, которое без всяких исключений господствует, вплоть до самого расцвета средней ступени варварства, определяло максимальные размеры семейной общины, изменявшиеся в зависимости от условий, но для каждой данной местности более или менее определенные. Но как только возникло представление о непозволительности половой связи между детьми одной матери, это должно было сказаться при дроблении старых и при основании новых домашних общин (которые при этом не обязательно совпадали с семейной группой). Ряд или несколько рядов сестер становились ядром одной общины, их единоутробные братья – ядром другой. Таким или подобным путем из кровнородственной семьи произошла форма семьи, названная Морганом пуналуальной. По гавайскому обычаю известное число сестер, единоутробных или более дальних степеней родства (двоюродных, троюродных и т. д.), было общими женами своих общих мужей, из числа которых, однако, исключались их братья; эти мужья называли уже один другого не братом, они и не должны были более быть братьями, а «пуналуа», то есть близким товарищем, так сказать, associe. [16] Равным образом ряд братьев, единоутробных или более дальних степеней родства, состоял в общем браке с известным числом женщин, но только не своих сестер, и эти женщины называли друг друга пуналуа. Такова классическая форма семейного уклада, которая впоследствии испытала ряд видоизменений и главной отличительной чертой которой была взаимная общность мужей и жен внутри определенного семейного круга, из коего, однако, были исключены братья жен, сначала единоутробные, а позднее и более дальних степеней родства, а с другой стороны также и сестры мужей.

Вот эта форма семьи и воспроизводит перед нами с совершенной точностью степени родства, которые нашли свое выражение в американской системе. Дети сестер моей матери все еще являются и ее детьми, равно как дети братьев моего отца также и его детьми, и все они – мои братья и сестры; но дети братьев моей матери теперь являются ее племянниками и племянницами, дети сестер моего отца – его племянниками и племянницами, и все они – мои двоюродные братья и двоюродные сестры. В самом деле, в то время как мужья сестер моей матери все еще остаются ее мужьями, а равным образом жены братьев моего отца – его женами, – юридически, если не всегда фактически, – осуждение обществом половых связей между родными братьями и сестрами привело к разделению детей братьев и сестер, до сих пор без различия признававшихся братьями и сестрами, на два разряда: одни остаются между собой по-прежнему (и для дальних степеней родства) братьями и сестрами, другие – в одном случае дети брата, в другом дети сестры – не могут уже быть братьями и сестрами, не могут уже иметь общих родителей – ни общего отца, ни общей матери, ни их обоих вместе; и поэтому здесь впервые возникает необходимость в разряде племянников и племянниц, двоюродных братьев и сестер, разряде, который был бы лишен всякого смысла при прежнем семейном строе. Американская система родства, которая представляется чистейшей бессмыслицей при всякой форме семьи, основанной на том или ином виде единобрачия, находит себе разумное объяснение и естественное обоснование, вплоть до своих мельчайших подробностей, в пуналуальной семье. По крайней мере в такой же степени, в какой была распространена эта система родства, должна была существовать также пуналуальная семья или какая-нибудь подобная ей форма. [17]

Об этой форме семьи, действительное существование которой на Савайских островах доказано, мы получили бы, вероятно, сведения из всей Полинезии, если бы благочестивые миссионеры, подобно блаженной памяти испанским монахам в Америке, способны были усмотреть в подобных противохристианских отношениях нечто большее, чем простую «мерзость». [18] Когда Цезарь рассказывает нам о бриттах, находившихся тогда на средней ступени варварства, что «у них каждые десять или двенадцать мужчин имеют общих жен, причем большей частью братья с братьями и родители с детьми», то это лучше всего объясняется наличием группового брака. [19] В период варварства матери не имели по десяти – двенадцати сыновей такого возраста, чтобы у них были общие жены, тогда как американская система родства, которая соответствует пуналуальной семье, предполагает большое число братьев, ибо таковыми являются все двоюродные и более отдаленные братья каждого мужчины. Говоря о «родителях с детьми». Цезарь мог ошибаться; правда, при этой системе не абсолютно исключена принадлежность к одной брачной группе отца и сына или матери и дочери, но зато не допускается нахождение в ней отца и дочери или матери и сына. Точно так же, исходя из этой или ей подобной [20] формы группового брака, легче всего объяснить сообщения Геродота и других древних писателей об общности жен у диких и варварских народов. Это относится и к тому, что сообщают Уотсон и Кей («Население Индии») о тикурах в Ауде (к северу от Ганга):

Непосредственно из пуналуальной семьи, по-видимому, возник в громадном большинстве случаев институт рода. Правда, исходным моментом для него могла служить также и австралийская система брачных классов: у австралийцев имеются роды, но у них еще нет пуналуальной семьи, а существует более грубая форма группового брака. [21]

При всех формах групповой семьи неизвестно, кто отец ребенка, но известно, кто его мать. Если она и называет всех детей общей семьи своими и несет по отношению к ним материнские обязанности, то она все же отличает своих родных детей от остальных. Отсюда ясно, что раз существует групповой брак, то происхождение может быть установлено лишь с материнской стороны, а потому признается только женская линия. Так действительно бывает у всех диких народов и у всех народов, стоящих на низшей ступени варварства; и вторая крупная заслуга Бахофена состоит в том, что он первый это открыл. Это признание происхождения исключительно по материнской линии и развившиеся отсюда с течением времени отношения наследования он называет материнским правом; в интересах краткости я сохраняю это обозначение; но оно неудачно, так как на этой ступени развития общества еще нельзя говорить о праве в юридическом смысле.