Мудрость веков в языке бизнеса. Паремии в англоязычном научно-популярном деловом дискурсе. Когнитивн - Багинян Александр
В соответствии с этим, а также учитывая, что «лексический прагматический уровень языка представляет собой главную сферу объективации национальной и культурной специфики дискурса» [Федосова, 2012, с. 4], к которому как раз и относятся единицы паремиологического фонда, проведение когнитивно-дискурсивного анализа любых языковых единиц (в нашем случае – паремических) предполагает определение того, какую роль они играют в процессах когниции и коммуникации.
1.3. Функционирование паремиологической картины мира
Исходя из того факта, что основными структурными единицами паремиологической картины мира являются паремии, очевидно, что особенности функционирования всей системы будут представлять собой отражение функционирования ее основных единиц. Итак, в фокусе нашего исследовательского внимания находятся паремиологические единицы и их функциональная зависимость от различных видов дискурса.
Здесь нельзя не подчеркнуть, что изучение единиц паремиологического фонда без учета особенной их функционирования является достаточно однобоким и зачастую даже малопродуктивным, т. к. не отвечает базовым методологическим принципам комплексности, системности и взаимодополняемости. В рамках данной работы мы считаем необходимым аргументировано продемонстрировать насущную необходимость изучения паремий именно в рамках их функционально-дискурсивной направленности.
Первый аргумент в пользу исследования паремий в дискурсе обусловлен принципом функциональной самоорганизации языка.
Не секрет, что в основу механизма образования паремиологических единиц положено явление функциональной языковой самоорганизации, базисом которого выступает принцип приобретения всеми единицами языка прагма-семантических свойств, не выводимых из тривиального сложения семантики элементов, входящих в нее. В результате самоорганизации языка происходит формирование нового синергийного смысла, отличающегося и не выводимого из простого суммирования значений этих элементов. Данное явление описывал еще Л. В. Щерба, утверждая, что в языке появляются именно новые смыслы, а не сумма смыслов, получившиеся в результате их сложения, и эти правила, как отмечал академик, значительно важнее правил синтаксиса [Щерба, 2004, с. 24]. Именно данный принцип является одним из основополагающих в образовании и функционировании паремий.
Таким образом, очевидной представляется значимость таких единиц, как паремии, для повышения прагмакоммуникативной эффективности дискурса. Это еще раз подчеркивает тот факт, что одним из наиболее актуальных и плодотворных направлений в исследовании паремиологических единиц является анализ их функционирования в различных видах дискурса, в особенности публицистическом (и, как следствие, научно-популярном) дискурсе, т. к. именно в нем посредством передачи когнитивного содержания от адресанта адресату через текст в его речевом воплощении [Менджерицкая, 2005] функция воздействия приобретает большую, по сравнению с функцией сообщения, роль [Пономаренко, 2010].
Второй аргумент предлагаемого подхода к изучению паремий основан на понимании функциональной системы.
Согласно «Тезисам Пражского лингвистического кружка», предложенным I Международному съезду славистов в Праге в 1929 г., язык был определен как функциональная система, иными словами, система средств выражения, которые служат определенной цели [Пражский лингвистический кружок, 1967]. В данном научном сборнике также подчеркивается, что синхронному состоянию языка свойственна не только системность, но и динамичность, а языковая эволюция, в свою очередь, имеет не только динамичный, но и системный характер. Именно поэтому неизменной актуальностью отличаются исследования как системных (стабильных), так и эволюционных (подвижных) языковых свойств. К числу обозначенных свойств относится и способность паремий не только иметь устойчивую исходную визуальную форму, но и реализовывать эволюционные трансформации, инициирующие новые различные структурно-смысловые варианты.
Итак, мы, вслед за О. Н. Антоновой, приходим к выводу, что «фонд паремий в английском языке является динамической подсистемой, которая потенциально способна эволюционировать и, следовательно, незамкнутая [курсив наш]; она осуществляет обмен информацией с внешней средой (это общая системой языка, индивидуальное и массовое сознание участников коммуникации, различные параметры ситуаций общения)» [Антонова, 2012, с. 11].
Третий аргумент основан на теории прецедентности.
Неразрывная связь феномена прецедентности с дискурсом прослеживается еще в работах Ю. Н. Караулова, который впервые ввел данную составляющую в область языкознания, создав понятие «прецедентный текст» и определив его как текст, зафиксированный в ментальном пространстве (сознании) носителя языка определенной языковой общности; являющийся фактом культуры, значимым для языковой личности и всей языковой общности; многократно обновляемый в дискурсе каждой языковой личности [Караулов, 2010, c. 216].
Руководствуясь представленным определением, нельзя не отметить явную связь прецедентных текстов не только с дискурсом, но и с паремиологическими единицами. В пользу данной взаимосвязи говорит целый ряд научных положений, а именно: изначально прецедентные тексты рассматривались лишь в рамках их соотнесенности с художественными текстами. Однако позднее появилось более развернутое определение, согласно которому они являются прецедентными феноменами как национальной, так и мировой культуры, известными каждому носителю языка, закрепленными в их сознании и повторяющимися в повседневном дискурсе [Моисеенко, 2015 (а)]. В данном понимании явно прослеживается не просто связь, но соотносимость понятия прецедентного феномена и паремии, т. к. наблюдается практически полное совпадение их прагматических установок и особенностей функционирования. Здесь, на наш взгляд, важно подчеркнуть не просто дискурсивную, но когнитивно-дискурсивную составляющую рассматриваемых феноменов. Как видим в приведенном определении, прецедентными текстами демонстрируется способность фиксации знаний в сознании индивида и целой нации (этноса), а также их актуализации.
Исследуя проблему полиноминативности прецедентных текстов и их сложный интердисциплинарный характер, многие ученые [Слышкин, 2000; Санчес Пуиг и др., 2001; DíazVerdín, 1970; Fernández-Sevilla, 1983; CasadoVelarde, 2008] также говорили о необходимости причисления паремий как вида «чужого слова», к данной области. А учитывая принадлежность паремий к области фразеологии, важно отметить мнение В. Г. Костомарова и Н. Д. Бурвиковой относительно того, что прецедентные тексты, не являясь словами, воспроизводятся в речи с уже фиксированной структурой, т. е. в их «готовом» виде, что, несомненно, сближает рассматриваемый феномен с фразеологическими единицами (а, значит, и паремиями) в широком понимании [Костомаров, Бурвикова, 2001, с. 37]. Здесь, однако, стоит сделать оговорку: несмотря на соотносимость фразеологизмов с прецедентными высказываниями, фразеологизация прецедентных высказываний требует проведения отдельных исследований.
Исходя из рассмотренных определений, можно утверждать, что единицы паремиологического фонда являются прецедентными феноменами, и для проведения их адекватного исследования и восприятия они должны рассматриваться в рамках их функциональной сферы. Об этом, в частности, говорит и Е. О. Наумова, которая считает прецедентные тексты единицами языковой способности, декодирующимися только в процессе их функционирования, т. е. при соотнесении с интенциями языковой личности и с коммуникативной ситуацией [Наумова, 2004, с. 12].
Итак, в рамках нашего исследования считаем важным особо выделить тот факт, что паремиологические единицы являются в широком понимании прецедентными текстами и вследствие этого обладают тем же набором основных и функционально-прагматических характеристик. Мы придерживаемся точки зрения Л. В. Моисеенко, согласно которой прецедентные тексты (именуемые также прецедентными единицами и прецедентными феноменами) являются рекуррентным фрагментом любого дискурса (политического, публицистического, художественного, рекламного, научно-популярного и т. д.), «зафиксированного в сознании языковой личности и функционирующего согласно интенциям говорящего в дискурсе» [Моисеенко, 2015 (б), с. 29]. Из чего следует, что прецедентные тексты (а, значит, и паремии) обладают следующими свойствами:
