Из неизданных произведений - Лондон Джек (читать книгу онлайн бесплатно без .txt) 📗

Лондон Джек

Из неизданных произведений

Джек Лондон

Из неизданных произведений

Перевод В. Быкова

ОМОЛОЖЕНИЕ МАЙОРА РЭТБОНА

- Алхимия была прекрасной мечтой, пленительной и неосуществимой; но прежде чем с ней расстались, из ее чрева родилось дивное дитя, имя которому химия. Гораздо более удивительное, потому что фантазию заменило фактами, неизмеримо расширило сферу человеческих возможностей и превратило идеи в реальность. Вы меня слушаете?

Машинально нащупывая спичку, Довер внимательно посмотрел на меня, чем сразу напомнил мне старика Дока Фраули, читавшего нам когда-то в клинике лекции.

- Алхимия научила нас многому, хотя мало что из ее изысканий было тогда понято. Скажем, жизненный эликсир был абсурдом, а вечная молодость - вот эта проблема о самой сути жизни. Но...

Здесь Довер умолк, сделав торжественную паузу.

- Так вот, продление жизни - ныне один из актуальнейших вопросов. Совсем недавно смена поколений совершалась каждые тридцать три года, такова была средняя продолжительность жизни человечества. А теперь, благодаря энергичным шагам медицины, санитарии, развитию связей и тому подобному, интервал достиг тридцати четырех лет. Ко времени же наших праправнуков он может увеличиться лет до сорока. Кто знает? Возможно, мы сами станем свидетелями его роста вдвое.

- А? - воскликнул он, заметив мое намерение вмешаться. - Вы поняли, куда я клоню?

- Да, - ответил я, - но...

- Никаких "но", - категорически прервал он. - Вот так всегда закоснелые консерваторы цепляются за фалды науки...

- И нередко спасают ее от синяков и шишек, - парировал я.

- Попридержите-ка ваших коней и дайте досказать. Что такое жизнь? Шопенгауэр дал такое определение: это утверждение воли к жизни, что, между прочим, звучит как философский абсурд, но не будем об этом. Пойдем дальше, что такое смерть? Попросту говоря, износ, истощение, разрушение клеток, тканей, нервов, костей и мышц в человеческом организме. Какого огромного труда стоит хирургам сращивание сломанных костей у пожилых людей. Почему? Да потому, что кость, ослабленная с приближением стадии распада, становится неспособной избавляться от веществ, появляющихся; при нормальном функционировании организма. А с какой легкостью ломаются эти кости! Если создать условия для выделения фосфата, карбоната соды и прочего, кости восстанавливали бы гибкость и пластичность, как у молодых людей...

Возможность повернуть жизненный циферблат, перевернуть песочные часы и заново пересыпать золотой песок времени - смелость такого предприятия меня увлекла. Что этому мешает? Если можно год, то почему не двадцать... не сорок? В самом деле?

Фу-ты! Едва я улыбнулся своему легковерию, как Довер выдвинул ящик стола и извлек закрытый металлической пробкой пузырек. Признаюсь, меня разочаровал вед содержащейся в нем на вид обыкновенной, как оказалось, жидкости, мутноватой, почти бесцветной водички, без каких-либо заметных вкраплений, которых естественно было ожидать в таком магическом составе. Он бережно, почти любовно встряхнул ее, но она не обнаружила никаких оккультных свойств. Потом Довер открыл черный кожаный контейнер, и я увидел там на мягкой подушечке шприц для подкожных инъекций. Мне пришли на память медицинские эксперименты с лимфой, проводимые известными исследователями. Заметив мою скептическую улыбку, он поспешно сказал:

- Увы, они были на верном пути, но потеряли его.

* * *

Распахнув дверь лаборатории, Довер позвал:

- Гектор! Иди сюда, старина, иди-ка!

Гектор - старый ньюфаундленд, вот уже ряд лет ни на что не годный, разве только лежать поперек дороги и мешать людям, в чем весьма преуспевал. Представьте мое удивление, когда в комнату, словно вихрь, влетело крупное упитанное животное, приводя все в беспорядок, и с трудом было успокоено хозяином. Молчаливый взгляд его приятеля был красноречивее всего.

- Но это же не Гектор! - воскликнул я с изумлением.

Вывернув животному ухо, он показал мне два глубоки! шрама, оставшихся с времен его драчливой юности, когда мы с его хозяином были молоды. Я прекрасно помнил эти раны.

- Ему шестнадцать, а он боек, как щенок. - Довер сиял от удовольствия. - Два месяца я проводил над ним эксперименты. Никто пока не знает, но соседи выпучат глаза, как только Гектор снова забегает по улице. Секрет прост: путем инъекций лимфы я создал у него жизненный резерв, да-да, той самой лимфы, которую применяли исследователи, правда, они не сумели хорошо очистить свой состав, а я сумел. Что дальше? Сохранять животному жизнь, устраняя факторы старения, путем воздействия на косневеющие клетки стареющего организма. Обращаю ваше внимание на то, что анатомические изменения у собаки вызваны введением составляющих лимфы. С целью, если говорить в общих чертах, извлечения из костей минеральных веществ и введения мускульных составляющих. Конечно, возникли некоторые проблемы, их удалось разрешить, правда, ценой неудачи с прежними животными. К работе с Гектором я не приступал, пока их не решил. А теперь...

Он встал и возбужденно прошелся взад-вперед. Некоторое время спустя он вернулся к прерванной мысли.

- А теперь я готов приступить к омоложению человека; и вначале предполагаю поработать с тем, кто очень мне дорог.

- Нет, ни в коем случае! - вздрогнул я.

- Да, с дядюшкой Максом. Поэтому я и хочу прибегнуть к вашей помощи.

Мною совершено эпохальное открытие, теперь процесс омоложения идет с такой скоростью, что я за себя боюсь. Кроме того, дядюшка Макс так стар, что нужна чрезвычайная осторожность. Столь решительное преобразование организма, ослабленного возрастными изменениями, можно осуществить только самыми радикальными средствами, поэтому и необходима величайшая осмотрительность. Как уже сказал, я очень опасаюсь за себя и для контроля мне нужна другая голова. Вы поняли? Поможете?

* * *

Я привел мой разговор с другом Довером Уоллинфордом, чтобы стало ясно, каким образом я был вовлечен в один из самых невероятных в своей жизни экспериментов. О совершенно неслыханных вещах, потом происшедших в деревне, с удивлением говорят до сих пор. И поскольку ни одна душа понятия не имела о реальной подоплеке дела, то невообразимые события в те дни потрясли всех до самой крайности. Вызванный переполох был поистине потрясающим; при огромном наплыве народа на улицах прошли сразу три митинга, многое говорилось о знаках и знамениях свыше, а отдельные ранее трезво мыслившие члены общины даже провозгласили наступление Судного дня. Уши многочисленных горожан смиренно ловили голоса судьбы, тогда как их взгляды искали грозных предзнаменований на небесах. Что же касается майора Рэтбона - доверского дядюшки Макса, то на него большая часть деревенской публики стала смотреть, как на второго Лазаря, воскресшего из мертвых, как на человека, повидавшего самого Бога, в то время как другие уверяли, что он якшается с Люцифером и вот-вот сгорит в адском пламени.

Как бы там ни говорили, я буду излагать события так, как они происходили. Однако я не намерен вдаваться в детали, а коснусь лишь результатов воздействия на майора Рэтбона.

* * *

Итак, к делу. Я не медля послал за своими пожитками и снял комнаты, прилегавшие к лаборатории Довера. Майор Рэтбон, под напором наших настойчивых просьб и ослепленных обещаниями лучезарной молодости, таки дал согласие. Для остального мира он отныне считался больным, был при смерти. А в действительности с каждым днем делался все крепче и сильнее. Целых три месяца посвятили мы своей чреватой опасностями задаче, и вместе с тем настолько увлекательной, что почти не заметили, как пролетело время. Бледная кожа майора обрела цвет, мышцы налились, а морщины кое-где разгладились. В юности он был отнюдь не слабого сложения и, не имея природных недостатков, чудесным образом возвращал свои силы. Живость и энергия в нем росли с необычайной быстротой; боевая молодость так и бурлила в его крови, нам становилось все труднее удерживать его в рамках. Начав с попыток оживить хилого старикашку, мы получили импульсного молодого гиганта. Примечательным обстоятельством были сохранившие свой белоснежный цвет его волосы и борода. Как мы ни старались, ничего не получилось. Кроме того, он сохранял и приобретенную с возрастом раздражительность. Все это, вкупе с прирожденным упрямством и грубоватым характером, легло на нас нелегким бременем. Как-то, в начале апреля, чтобы разобраться с канцелярской путаницей у поставщиков химических веществ мы с Довером были вынуждены отлучиться. Помощнику Майклу были даны соответствующие инструкции, поэтому мы не ожидали никаких происшествий. Увы, по возвращении Майкл встретил нас у ворот сада с виноватым видом.