Русская деревня. Быт и нравы - Бердинских Виктор Арсентьевич (серия книг txt) 📗

Виктор Бердинских

РУССКАЯ ДЕРЕВНЯ

Быт и нравы

Иллюстрации Ирины Тибиловой

Многоголосие

История русского крестьянства — тема, имеющая в нашей стране свою традицию. Пристрастный взгляд писателей-народников во второй половине XIX века охватил многие стороны народной жизни. Имена В. Г. Короленко и Глеба Успенского широко известны. Но многие десятки других авторов, особенно провинциальных, забыты напрочь.

Между тем подробные и детальные этнографические описания жизни и быта той эпохи (причем под народом многие писатели-разночинцы понимали только крестьянство) ценны сегодня именно как научный источник.

Идеологическую подоплеку массового обращения к изучению и описанию крестьянской жизни, всевозможных форм помощи и просвещения народа российской интеллигенции метко раскрыл философ С. Л. Франк. «По своему этическому существу русский интеллигент приблизительно с 70-х годов и до наших дней остается упорным и закоренелым народником, — писал он в широко известном сборнике “Вехи”. — Его Бог есть народ, его единственная цель есть счастие большинства, его мораль состоит в служении этой цели, соединенном с аскетическим самоограничением и ненавистью или пренебрежением к самоценным духовным запросам» [1].

Такая «народническая» узость подхода к истории этнографии и культуре русского дворянства (поставленного изначально в страдательный залог) сильно сужала мыслительные горизонты авторов той эпохи, заставляла их преувеличивать, выпячивать одни стороны народной жизни и полностью игнорировать другие. Таким образом, кривое зеркало народничества в сотнях, если не в тысячах своих книг и статей дает нам достаточно искаженную и довольно однообразную картину жизни русского крестьянства пореформенной эпохи [2].

Существенный вклад в научную постановку такого рода тематики в конце XIX века внесли ведущие научные общества России, и прежде всего Русское географическое общество и Московское археологическое общество. Рассылка по провинциям разного рода анкет, опросников и программ инициировала собирательскую и литературную активность сотен священников, учителей, разночинцев в русской глубинке. Очень сочувственно о такого рода деятельности крупнейших русских научных обществ (своеобразных «частных университетов» той эпохи) написал А. Н. Пыпин в своей фундаментальной «Истории русской этнографии».

Научный уровень краеведческих описаний такого типа очень невысок. Многие из них сохранились в архиве Русского географического общества (Санкт-Петербург), «Памятных книжках» и «Ежегодниках» губернских статистических комитетов России конца XIX века. Нередко это просто описания крестьянских праздников, эпизоды из истории деревень и сел, готового цикла крестьянских работ [3].

Таким образом, XIX век дал значительное число разнородных источников по истории русского крестьянства, но в силу целого ряда причин в XX веке они оказались невостребованными и научно не осмысленными. Главная причина этого — смена идеологической научной парадигмы после 1917 года.

Реальная и полноценная история русского крестьянства XIX–XX веков большевикам была не нужна. Внимание мелочам и частностям, первостепенное значение революционного и антифеодального движения в деревне, отношение к дореволюционной истории России как к «допотопной», сильнейший идеологический пресс и цензура — все это негативно сказалось на качестве научных работ по этой тематике в советскую эпоху. В целом же вся многоликая и разнокачественная литература о русском крестьянстве по этой теме — это массы книг и статей — взгляд сверху, со стороны, даже порой снизу. Но реальных голосов самих крестьян мы не слышим. Мы не можем представить себе, что они сами думали, видели, чувствовали.

Как услышать живые голоса крестьян — это уже в нашу эпоху вопрос методологии и специальных методик исследования.

Перестройка и снятие идеологических шор и запретов в конце 1980-х годов вызвали сильный интерес к новым методикам в исторической науке. Обновление проблематики и интерес к прежде напрочь закрытым темам (сталинские репрессии, например) стимулировали многих историков в России использовать опыт школы «Анналов» во Франции, устной истории применительно к истории России XX века.

В этой книге я попытался с помощью устной истории показать судьбу русского крестьянства в страшном и драматичном XX веке через судьбы отдельных личностей. Что же такое устная история?

Историоговорение и историописание (историография) — последовательные стадии развития знаний о прошлом. До возникновения письменности именно в устной форме хранились и передавались от поколения к поколению социальный опыт, информация о прошлом, художественные произведения (эпос).

Думается, что прав исследователь Д. П. Урсу, заметивший, что «после возникновения историописания (анналов, хроник, летописей) устная история не исчезает: параллельно существуют две формы исторической памяти — устная и письменная» [4]. Патриархальное крестьянство является основной социальной базой устной истории. В России в силу этого перспективы развития этого направления исторической науки достаточно интересны. Вместе с тем XX век— последний век существования патриархального крестьянства в Европе.

Абсолютизация письменных источников привела большинство историков к полному забвению источников устных. Второе рождение устной истории (oral history) связано с достижениями НТР. В 1948 году профессор Колумбийского университета (Нью-Йорк) Алан Невинс (1890–1971) начал записывать воспоминания, используя первые магнитофоны. Уже в 1973 году в США было 316 научно-исследовательских учреждений, работавших в области устной истории. В Европе устная история массового распространения не получила, хотя в каждой западноевропейской стране были широко известные специалисты в этой области.

Быстро росло количество книг, статей и журналов по устной истории. Первые книги по устной истории, как правило, биографии и жизнеописания крупных деятелей и знаменитых людей (Генри Форда, Гарри Трумена и др.). Расцвету устной истории в 1970-е годы в мире способствовала документальная публицистика. Близость к радиожурналистике, социальной психологии привела в устную историю многих известных американских авторов. Книги Тэркела «Работа: Люди рассказывают, чем они занимаются весь день и что об этом думают» (1972), «Хорошая война (устная история Второй мировой войны)» (1984), — радиожурналиста по профессии, сыграли большую роль в возбуждении общественного интереса к устной истории.

Революция в исторической науке XX века (прежде всего открытия школы «Анналов» во Франции) поставила под сомнение господство позитивизма и культ факта, воцарившиеся в мировой исторической науке XIX века [5]. Принцип «Нет документа — нет истории» был отвергнут. Следует признать, что не менее, чем идеология в советской исторической науке XX века, до 1917 года русских историков (в значительном большинстве) душила фактология. Особенно ярко это видно на примере С. М. Соловьева.