Немецкий снайпер на восточном фронте 1942-1945 - Оллерберг Йозеф (книги бесплатно без регистрации txt) 📗
Ночью с 10 на 11 октября в моем секторе русские неожиданно прекратили вести огонь. И через несколько минут повисла обманчивая тишина. Командир 7-й роты воспользовался возможностью быстро обойти позиции своих бойцов, чтобы разобраться в ситуации. На позиции пулеметчиков, которая выдавалась немного вперед относительно основной линии обороны, ему доложили о подозрительных движениях в кустах перед ней. Командир немедленно выслал патруль из восьми опытных солдат. Я сопровождал их в качестве охраны, осторожно передвигаясь ползком на расстоянии тридцати метров от них. Со мной была моя снайперская винтовка, а пехотинцы патруля были вооружены пистолетами-пулеметами и ручными гранатами. Они ползли по доходившей до колена высокой траве к месту, указанному пулеметчиками, и их нервы были напряжены до предела.
Продвинувшись вперед на триста метров, мы услышали приглушенные голоса. По сигналу командира патруля я занял хорошо маскировавшую меня позицию за несколькими росшими рядом кустарниками, установил винтовку на огневую позицию и стал просматривать местность через оптический прицел. Прямо перед собой на расстоянии восьмидесяти метров я увидел пологий склон глубокого оврага. Патруль подобрался к его краю. Командир патруля осторожно заглянул в овраг и увидел русский отряд численностью около сотни солдат, состоявший из стариков и подростков, которые сидели на земле довольно плотно друг к другу, разговаривали и курили, стремясь побороть страх и не думать о своем опасном положении. Ими руководил явно неопытный офицер. Командир патруля отполз назад и жестами объяснил ситуацию своим бойцам. Один из них подполз ко мне и рассказал, что им, несмотря на численное превосходство врага, захотелось попытаться осуществить внезапную атаку, как только начнет светать. Немецкие бойцы рассчитывали, что застигнутые врасплох русские инстинктивно обратятся в бегство и устремятся к пологому склону оврага, где я смогу перестрелять их.
Через два часа на горизонте забрезжили первые бледные утренние лучи. Многие из русских к этому времени уснули, их часовые боролись с усталостью и выглядели рассеянными. По знаку командира патруля каждый немецкий боец достал по три ручных гранаты и активировал их. Словно появившись из ниоткуда, двадцать четыре гранаты взорвались среди ничего не подозревавших русских. В тот же миг среди них началась абсолютная паника. Они стали разбегаться во все стороны, оголтело стреляя и попадая друг в друга. Раненые начали в ужасе орать. Немецкий патруль, находившийся над оврагом, открыл по растерянной толпе огонь из своих пистолетов-пулеметов. Точно, как горные стрелки и ожидали, русские ринулись к пологому склону оврага прямо в зону моего огня. Следуя безжалостным законам войны, я делал то, что должен был делать. Мои действия были почти автоматическими. Я целился в центр туловища и жал на спусковой крючок. Быстро прицеливался и стрелял снова и снова. Пуля за пулей с чрезвычайной точностью находили свою цель. Через несколько мгновений пять русских лежало в траве со смертельными ранениями, остальные опешили. Я перезарядил винтовку, и вскоре было убито еще пятеро. Советские бойцы, расталкивая друг друга, понеслись назад только для того, чтобы быть уничтоженными пулями и гранатами патруля. Это продолжалось еще несколько минут, и бойня закончилась. Везде лежали трупы и раненые, орущие и умирающие русские. Без единого звука я и патруль, подобно привидениям, исчезли в полусумраке рассвета. На нас не было ни единой царапины.
Наша смелая атака подарила нашей поредевшей роте еще несколько часов передышки. Но в полдень на нас обрушилась новая свирепая атака русских. И снова немецкие стрелки сумели продержаться до вечера, сражаясь с мужеством, вызванным отчаянием. С наступлением темноты атака прекратилась. Незадолго до полуночи мы узнали, что в другом месте русские прорвали фронт и перегруппировываются, чтобы прорываться дальше в глубь немецких позиций. Для меня и моих товарищей это означало временную передышку от атак на нашем участке. К этому моменту наши потери были уже столь велики, что мы не выдержали бы еще одного дня такого же натиска советских войск. Для бойцов, изнуренных голодом, ранами и болезнями, эта отсрочка была жизненно важна. Долгие дни мы питались только солеными огурцами и яблоками, которые нашли в русских хатах. Даже обладавшие самыми крепкими желудками страдали от эффекта, производимого этой нездоровой смесью. У каждого была диарея. При этом, поскольку во время боя нет возможности сходить в туалет, а сменного нижнего белья у пехотинцев также не оставалось, каждое выпускание газов становилось рискованным. Таким образом, в штанах у некоторых немецких солдат порою разыгрывались целые драмы. В грязных трусах, неприятно пахнущие, но сплоченные бойцы начали реорганизацию своих позиций.
Наш отдых едва ли продолжался неделю. За время него мы смогли перевести дух, отоспаться, заняться личной гигиеной и восстановить свои силы нормальной пищей. В частности, важность личной гигиены нельзя приуменьшить. У Вермахта были веские основания следить за физическим состоянием своих солдат. Во время подготовки и пребывания в казармах неотъемлемым элементом обследования солдат была проверка гениталий. Капитан медицинской службы вместе с несколькими санитарами наносил неожиданные визиты в роту, и все ее бойцы должны были собраться в одном помещении, раздеться и выстроиться в шеренгу. Доктор осматривал их гениталии, проверяя их на наличие первых признаков венерических заболеваний, воспалений и микозов, которые были результатом недостаточной личной гигиены. За грязный пенис полагалось дисциплинарное взыскание, и поэтому многие бойцы, услышав, что их сзывают на медосмотр, тут же спешили привести в порядок свои члены при помощи носового платка.
Для бойцов, столкнувшихся с невозможностью поддерживать чистоту своего тела во время непрекращающихся боев, было очень важно заниматься личной гигиеной при каждой возможности. Пренебрежение к этому могло стать причиной многих недомоганий и впоследствии привести к серьезным болезням. Микозы, чесотка, вши и фурункулы — все это было частью солдатского существования. Бойцы использовали каждую возможность постирать свою одежду и избавиться от вшей. Это стало почти ритуалом, что немецкие пехотинцы осматривали друг друга и свою одежду, ища вшей и других паразитов. По двое — по трое они собирались вокруг подвешенной на проволоке свечи, установленной в жестяную крышку от коробки из-под крема для обуви. Свеча раскаляла жестяную крышку, и в нее бросали каждого найденного паразита, который погибал с тихим шипением к злорадному восторгу пехотинцев.
Через несколько дней, за которые полк смог только частично восстановить свои защитные сооружения, на немецких стрелков снова обрушился удар в полную силу нового наступления русских. И это опять означало безжалостную борьбу за выживание. Несмотря на редкие немецкие успехи и контратаки, численное превосходство русских вскоре дало знать о себе, и солдатам Вермахта под их напором пришлось оставлять позиции. Тем не менее захват немецких позиций был крайне бессистемным, и линия фронта постоянно колебалась, пока не дошло до того, что вообще не стало какой бы то ни было определенной линии фронта. Связь между немецкими частями была перерезана. Результаты боев стали неясны, и каждая часть, казалось, сражалась за саму себя. С психологической точки зрения, это была уникальная ситуация, в которой нестабильность фронта, огромное давление кровопролитных боев и постоянный страх быть отрезанным создавали огромный риск начала паники. Однако беспорядочное бегство привело бы немецкие войска к катастрофе и уничтожению, поскольку тогда враг смог бы продвигаться вперед, не встречая сколь-либо серьезного сопротивления, и целые части Вермахта оказались бы истреблены. Тем самым немецкая армия понесла бы колоссальные потери в бойцах и матчасти.
В то же время паника — это нечто глубоко человеческое. Она заложена в инстинктах и является последней возможностью спасти себя от опасности. Однако при этом паника означает отказ от организованного и сплоченного сопротивления и, по сути, кладет конец существованию военной части как таковой. И если паника охватывает основную массу бойцов, то остановить ее уже невозможно. В этом случае необходима почти сверхчеловеческая воля, чтобы остаться твердым и контролировать свое желание обратиться в бегство. Теперь, после двух дней непрекращающихся боев, которые завершались рукопашными схватками с использованием лопат и винтовочных прикладов, первые признаки паники появились и среди горных стрелков. Отдельные солдаты думали о том, чтобы сбежать с передовой, и некоторые из них, поддавшись отчаянию, действительно так поступали.
