Удар и защита (Сборник) - Бескурников Андрей "Составитель" (читать книги онлайн регистрации txt) 📗
„Т-60“.
„Т-70“.
Но фланговый немецкий танк тоже приближается к высоте. Его курс лежит мимо нас. Вот сейчас он заметит в кустах нашу машину — и тогда тоже жди снаряда. Что мы можем поделать с его лобовой броней, имея 45-миллиметровую пушку?
Как загипнотизированный смотрю я на зияющее дуло пушки приближающегося „КВ“. Сверху, на его башне, полупригнувшись, сидит на корточках маленький головастый танкист. Опираясь на антенну рукой, он то быстро выпрямляется, смотря куда-то через меня, то пригибается вновь.
Видно, почуяв недоброе, из башни вынырнул Никитин.
— Вот это довбня! — воскликнул он, увидев идущий на нас „КВ“.
Гадючка завел мотор. Пыхнув дымом, он взревел так громко, как, кажется, я никогда еще не слыхал.
— Глуши! — закричал я.
Никитин нырнул вниз, и мотор заглох. Но было уже поздно. Поравнявшийся с нами немецкий танк заметил дым мотора и шевельнул в нашу сторону пушкой.
— Приготовься! Огонь! — бросил я Никитину и, нырнув в башню, прильнул к прицелу.
В прицеле надвигалась ребристая громада. Ее башня, поворачиваясь, нащупывала нас своей пушкой. Надеясь опередить, навожу перекрестие на башню.
— Есть! — одобряю себя и, держа на прицеле башню, нажимаю педаль спуска.
Раздается гром выстрела. В поле зрения телескопического прицела вместо башни танка клубится облако дыма.
„Что за наваждение? Куда же девался танк? — думаю я. — Не провалился же он сквозь землю… И почему так туга педаль? Кажется, я не почувствовал спуска“. Гляжу под ноги — о ужас! Под педалью спуска гильза снаряда, и моя нога давит педалью на донышко гильзы. До спуска не дожал, значит, я не стрелял, значит… Но почему немец не стреляет?..
Выглядываю из люка. Прямо передо мною, на том месте, где я видел немецкий танк, валяются исковерканные листы брони и дымится черное пятно. Позади спокойно разворачивается вправо башня нашего „КВ“. Вот, оказывается, кто стрелял! Да, попади он в „БТ“, и следа бы не осталось от нас на земле.
Над лавиной немецких полосатых чудовищ то тут, то там взвивается струйками, подымается клубами дым.
Из люка на меня с недоумением смотрит Никитин. Он еще не понял, почему я не выстрелил. „Приедем, — думаю я, — скажу ему, к чему может привести валяющаяся под ногами стреляная гильза снаряда“.
Фланговый „КВ“ все еще не замечает нас. Он занят очередной вражеской машиной. Выстрел, взрыв — и слетает башня немецкого танка, разваливаются борта.
Полуоглушенные стрельбой своего спасителя, мы с Никитиным показываем друг другу большой палец и смеемся от нахлынувшей радости.
Непомерно большая голова маленького танкиста вновь появляется над башней. Из-за гребня высоты раздается выстрел. Башня смельчака брызжет снопом искр, а снаряд рикошетом фурчит над нашими головами. Маленький танкист ныряет внутрь башни. Снова выстрел — и еще один тяжелый немецкий танк качнулся, присел и как будто крякнул от удивления.
Ну, теперь можно без опаски подойти к „КВ“ и спросить стоящего на башне командира, не переместился ли штаб корпуса. Бегу к нему. Маленький танкист указывает на „КВ“, идущие развернутым строем вдоль шоссе. Мчимся туда. Уцелевшие „рейнметаллы“ в панике бегут к селу Ситно».
Дерзкие и умелые действия советских танкистов при нанесении контрударов вызвали панику среди гитлеровских войск.
Командующий 1-й танковой группой вынужден был издать любопытный приказ:
«1-я танковая группа.
Слухи о прорвавшихся советских танках вызвали панику в тыловых службах.
Я приказываю:
Необходимым поучением, показом и угрозой наказания указывать на последствия паники.
Против каждого зачинщика паники — полевой суд. Офицеры обязаны применять оружие.
Я запрещаю при тревоге объявлять слова: „Танки прорвались…“.
Фон Клейст».
И хотя врагу все еще удавалось продвигаться в глубь страны, темп его продвижения замедлялся с каждым днем. Танки, которые молниеносно рассекали боевые порядки противников на полях Франции и Польши, здесь, в России, вынуждены были втягиваться в затяжные бои с советскими танковыми частями. Командиры немецких танковых частей наперебой доносили о том, что средние и тяжелые танки вермахта не в состоянии бороться с появившимися у русских новыми танками. Огромная бронированная армада — около 2800 танков, не считая легких, более 30 танковых и моторизованных дивизий завопили о помощи, встретив 1475 тридцатьчетверок и богатырей «КВ». Больше новых машин у нас тогда еще не было, они только начали поступать в войска.
Но даже и в таком количестве они были страшны врагу.
Танк старшего сержанта Борисова получил приказ прикрыть отход нашей стрелковой части. Заняв позицию недалеко от переправы, танкисты надежно прижали пулеметным огнем противника к земле. Несколько раз бросались в атаку танки гитлеровцев, но каждый раз откатывались обратно. Тридцать два часа вел бой с противником экипаж танка. За это время захватчики потеряли несколько танков, много живой силы, но так и не смогли захватить переправу. За смелость и мастерство, проявленные в этом бою, командиру танка «Т-34» старшему сержанту Борисову одному из первых в годы войны было присвоено звание Героя Советского Союза.
Везде, где позволяла обстановка, танкисты переходили в контратаки, нанося чувствительные удары захватчикам.
Уже к исходу 24 июня генерал Гальдер вынужден был признать, что советские войска не думают об отступлении, а, напротив, бросают все, что имеют в своем распоряжении, навстречу вклинившимся германским войскам.
«Появление на Восточном фронте летом 1941 года „Т-34“ было неожиданностью для германских войск, — горько сетуют немецкие генералы. — От немецкого танка „Т-III“ советский танк „Т-34“ выгодно отличался высокой подвижностью и проходимостью. Кроме того, запас его хода был в несколько раз больше, а вооружение и броня абсолютно превосходили немецкие».
А вот другое воспоминание, относящееся к этому времени.
Комиссар 104-й танковой дивизии Александр Софронович Давиденко записал тогда в свой дневник: «Хочу отметить, что хорошо показали себя в боях наши тяжелые танки „КВ“. Гитлеровцы, вероятно, не имели средств, способных пробить броню „КВ“, и это наводило на них ужас. „КВ“ для них были неуязвимы. Очень жаль, что их у нас было так мало. Вот пример: 30 июня вернулись с поля боя два танка „КВ“, у которых не было ни одной пробоины, но на одном из них мы насчитали 102 вмятины».
Не надо думать, что толстая броня — залог успеха в бою.
Прежде всего важны умение экипажа, уверенность его в своей машине, храбрость и отвага.
Танк «КВ», экипаж которого составляли лейтенант И. И. Жабин, младший воентехник С. П. Киселев, командир орудия Т. И. Тогин, рядовой Л. К. Верховский и сержант Гришин В. И., был отрезан на окраине Бердичева. Вскоре в этот танк перебрался командир танковой роты старший лейтенант А. Е. Кожемячко.
В первые же часы боя была перебита гусеница — есть уязвимые места и у «КВ». Отстреливаясь из пушки и пулеметов, отбиваясь гранатами, экипаж установил новый трак и снова натянул гусеницу. До утра гремели на улицах Бердичева глухие выстрелы танковой пушки. «КВ», неожиданно появляясь через разбитые стены домов, давил грузовики, автобусы, разгонял колонны пехоты, бил из пулемета по окнам штабов.
Уже рано утром, встретив на перекрестке колонну танков противника, экипаж вступил с ними в танковую дуэль. Результат ее — восемь подбитых танков и один, притащенный в наше расположение в исправном состоянии. Экипаж его, не пожелав разделить участь других восьми машин, предпочел оставить поле битвы пешком, бросив свою машину.
Разведка — прелюдия каждого боя. Когда мы слышим о взятии «языка», то обычно в нашем представлении возникают ползущие в темноте фигуры разведчиков, взлетающие осветительные ракеты, бросок ножом, оглушающий вражеского часового удар, кляп в рот и бой прикрывающей группы, огрызающейся на преследующих врагов короткими злыми очередями.
