Русская Америка: Открыть и продать! - Кремлев Сергей (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
Нет, вряд ли одни лишь многомудрые наставления Лейбница побудили Петра двинуть к «Тихому морю» вначале двух молодых русских парней-геодезистов, а затем — и Витуса Ионассена Беринга.
Да и Михайла Васильевич, при всем своем уважении к светилам европейской науки, не идеями Лейбница тут вдохновлялся…
Итак, Ломоносов — это было «во-первых»…
Во-вторых, с 1762 года на российском престоле воцаряется Великая Екатерина.
Уже в начале царствования, в 1764 году, она получила доклад сибирского губернатора Дениса Ивановича Чичерина об открытии «неизвестных мест и нового промысла» в «Бобровом» (то есть Беринговом) море. Речь шла об Алеутских островах.
ВООБЩЕ-ТО вдоль Алеутской гряды странствовали уже Беринг и Чириков, а геодезист, устюжанин Михаил Васильевич Неводчиков зимовал на самом ее «кончике» — Ближних островах в зиму 1745/46 года (похоже, он-то и назвал острова Алеутскими).
На соседних Крысьих островах в 1752 году был наш мореход Петр Башмаков, а через пять лет он с купцом Андреем Всевидовым (фамилия-то какая подходящая!) из Тотьмы плавал у центральной Алеутской группы.
В 1762 году «августа 3 дня в канцелярии Охоцкого порта тотемский купец Стефан Яковлев сын Черепанов» показал «скаску» о его
пребывании на «острове Командорском» и на «Алеуцких островах» с 1759 года.
Еще экспедиция Чирикова принесла весть, что «дальше за Камчаткою море усеяно островами, за ними лежит твердая земля; вдоль берегов тянутся плавучие луга солянки, а на них кишмя кишит всякий зверь, среди которого есть один — ни бобер, ни выдра, больше того и другого, мех богаче собольего и одна шкурка стоит до 400 рублей…»
Самобытный русский геополитик начала XX века генерал-майор Алексей Ефимович Вандам (Едрихин), имя которого я упоминаю здесь впервые, но потом еще вспомню, написал о последовавшем за русскими тихоокеанскими открытиями так: «Эта весть точно кнутом хлестнула по воображению сибирских промышленников. Открытие Алеутских островов и Северо-Западной Америки явилось для них тем же, чем для искателей золота могло бы явиться нахождение новых приисков, состоящих из одних самородков… Вскоре на Алеутских островах работало уже семьдесят семь компаний, собиравших с моря ежегодно миллионную дань».
Русские промышленники, что называется, раз за разом натыкались на разные земли у Американского континента — и прямо прилежащие к Алеутам по обе стороны гряды, и лежащие ближе к полуострову Аляска. Так, одним из первых на острове Кадьяк юго-восточнее Аляски побывал и зимовал там в 1761 году подштурман-промышленник Дмитрий Павков. А добираясь до Кадьяка, он почти неизбежно шел в виду Алеут.
В 1760 году добрался до более близких к Аляске Андреяновских островов Андреян Толстых (почему они и были названы впоследствии Андреяновскими)… И в том же 1760 году на Ближних Алеутах был еще один тотемский купец — Степан Яковлевич Черепанов, о котором уже было сказано.
Через шесть лет, 2 октября 1766 года, Толстых погиб у берегов Камчатки, возвращаясь из плавания вдоль Курильской гряды, где искал мифическую «Землю Жуана-да-Гамы»…
А промышленник-передовщик Степан Гаврилович Глотов в 1759–1762 годах бывал даже у берегов Северной Америки, на островах Умнаке, Уналашке и других. Там было много лисиц, и русские
назвали эти острова Лисьими, приведя жителей Умнака и Уналашки в русское подданство («через оную их ласку и привет… приведено ими со всеми компанейщиками под высокодержавную е.и.в. руку в подданство и в платеж ясака тамошних народов…»).
Последние слова взяты из «Изъяснения» Глотова и его «компанейщика» казака Савина Пономарева, составленного еще одним их компаньоном, тотемским посадским Петром Шишкиным в 1762 году.
Интересен перечень из этого «Изъяснения»:
«Звание островам и на них имеющих зверей и протчаго, о том явствует ниже сего, а имянно:
1. Умнак. 2. Науналашка, лисицы на которых промышляли.
Дальние острова: 3. Уналга, лисицы есть. 4. Акутанак морские сиучи. 5. Акутанак бобры. 6. Акугыст, лисицы есть. 7. Кыгылгыст, лисицы есть. 8. Унимак, лисицы на нем. 9. Алахшак, лесу стоячего много, лисицы, медведи, олени, по признакам куницы, кабаны есть. 10. Прямо ево Кучюк сиучи, отчасти бобры. 11. Танилак сиучи, бобры. 12. Кадияк в боку с полдни, лисицы, сиучи, лес стоячей, которой толщиной охватов до пяти. 13. Шугачь Таны, зверей есть: медведи, олени, лес, а мужики платье носят, рубашки портяные, а при них палаши и копье… 14. Остров Улигись все бобры, а мужики приезжают с Жугачь Таны, который приедет з бабой перебудет и пропадет; весь женской пол имеют на себе платье женское. 15. Атахтак, люди на нем одноглазые, однорукие, одноногие (сказки, конечно, но честно пояснено, что это записано со слов «мужика»-алеута Кашмака с Уналашки. — С.К.). 16. Чихмиль остров невелик, судно выкинуто, иностранное по приметам, двоемачтовое, а про людей неизвестны (долго же его несло откуда-то из теплых тихоокеанских вод. —С. К.)».
Мореход-промышленник Гавриил Гаврилович Пушкарев тоже зимовал на Алеутах еще за десять лет до доклада Чичерина.
А в год представления этого доклада, то есть в год 1764-й, устюжский купец Василий Шилов составил карту Алеутских островов (позднее он же их активно осваивал, почему и получил от Екатерины медаль «за усердие о взыскании за Камчаткою новых островов»).
И в тот же год промышленник-передовщик Иван Максимович
Соловьев плавал с отрядом в 55 человек к Лисьим Алеутским островам на промысел и для сбора ясака. Он вернулся на Камчатку в 1766 году, потеряв 28 человек, но представив 28 июля «Благородному и почтенному господину прапорщику Тимофею Ивановичу Шмалеву компании иркуцкаго купца Якова Уледникова с товарыщи прибывшего с морских островов судна, именуемого Святых апостол Петра и Павла, от морехода и передовщика тобольского посадского Ивана Соловьева Репорт»…
Впрочем, буквально за два дня до «репорта» Соловьева — 26 июля прапорщик Шмалев получил подобный же «репорт» от «морехода и передовщика города Ваги Верховажской четверти Кьянской десятины дворцового крестьянина Ивана Коровина с товарыщи», вернувшегося с Уналашки и Умнака на судне «Святые Живительноначальные Троицы»…
Да, доклад губернатора Чичерина сообщал об открытии «неизвестных мест» не совсем точно… Русским людям, гордо именовавшим себя «передовщиками», эти места были известны уже неплохо.
Но теперь то, что знали русские промышленники-охотники, стало «высочайше» известно и в русской столице.
Реакция Екатерины была мгновенной: она повелела Адмиралтейств-коллегии (президентом которой в то время был, между прочим, великий князь Павел Петрович, будущий император) снарядить «секретную» экспедицию для исследования, описания и закрепления за Россией новооткрытых островов. Официально она была названа «Экспедицией по описи лесов по рекам Каме и Белой».
Ах, умница была все же в молодости немецкая принцесса Софья-Фредерика Августа, ставшая в России императрицей Екатериной! Вот стиль ее приказа: «Отправить немедленно, по своему рассуждению сколько надобно, офицеров и штурманов, поруча над оными команду старшему, которого бы знание в морской науке и прилежание к оной известно было».
Обращаю внимание уважаемых читателей на оборот «по своему рассуждению сколько надобно»…
Сколько надобно!
Это вам не Владимир Путин со своим вечным — «денег нет, денег нет…».
Выбор пал на боевого командира бомбардирского судна «Юпитер» капитан-лейтенанта Петра Кузьмича Креницына, которого Екатерина тут же произвела в капитаны 2 ранга и наградила золотыми часами.
Помощником себе Креницын взял известного ему по общей боевой работе двадцатидвухлетнего мичмана Михаила Дмитриевича Левашова.
История экспедиции Креницына — Левашова оказалась непростой, а порой и трагичной… Часть судов ее погибла еще на переходе из Охотска к Камчатке, в том числе и командорская бригантина «Святая Елизавета».
Однако в 1768 году Креницын уже на галиоте «Святая Екатерина» и Левашов на гукоре «Святой Павел» дошли до Унимака — самого крупного из Алеутских островов и самого дальнего от России (но самого близкого к Аляске).
