История культуры древней Греции и Рима - Куманецкий Казимеж (книги полностью бесплатно txt) 📗
Но сломить поборников христианства не удавалось: они создавали все более густую сеть общин на территории империи и усиливали пропаганду своей веры и ее апологию. Образцами для апологетов христианства были сочинения Филона Александрийского, который в I в. н. э. пытался защитить и обосновать иудаизм аргументами, почерпнутыми в греческой философии, и который утверждал, что всю мудрость греков можно найти уже в учении Моисея. Такие крупные апологеты раннего христианства, как Аристид, обращавшийся к императору Антонину Пию, и Юстин, посвятивший свою апологию тому же императору и его преемникам, не только писали по-гречески, но и давали новой религии философское обоснование. В I–II вв. н. э. христианство распространялось главным образом в греческом мире, а греческий язык преобладал также в христианской общине Рима.
Раннему христианству приходилось бороться как против государственного насилия и язычества, так и против различных еретических сект внутри самой христианской церкви. Во II в. н. э, борьба шла прежде всего против гностицизма — синкретического течения, объединявшего в себе элементы персидских, египетских, сирийских и еврейских верований и стремившегося к раскрытию и истолкованию особого таинственного смысла Библии, часто противоположного тому, который проповедовала церковь. К гностикам примыкали такие раннехристианские авторы, как Василид при Адриане и Маркион при Антонине Пие. А самым ревностным противником гностицизма был епископ Лионский Иреней, который, однако, не имел достаточного риторического образования, не имел необходимых философских знаний и не владел искусством интерпретации евангельских текстов в такой мере, чтобы мог успешно спорить с гностиками. Поэтому к концу II в. н. э. полемисты типа епископа Иренея уступили место людям другого склада, хорошо образованным и начитанным богословам, таким, как Тит Флавий Климент Александрийский, способным творчески соединить греческую философскую традицию с христианской верой.
Глава VIII. Римская империя в III веке
ГОСУДАРСТВО И ОБЩЕСТВО
Со смертью императора Коммода начались внутренние распри, войны между претендентами на престол, опиравшимися на те или иные легионы, расквартированные в провинциях, или на преторианскую гвардию в столице. Политическое равновесие между отдельными соперничавшими общественными силами, царившее в Риме эпохи Адриана и Марка Аврелия, отошло в прошлое. Одержавший победу над другими претендентами на власть Септимий Север повел в конце II — начале III в. политику, враждебную сенату, рассчитывая исключительно на поддержку со стороны войска. Распустив старую преторианскую гвардию, состоявшую из полноправных римских граждан, а создав новую, рекрутировавшуюся из солдат дунайских и сирийских легионов, а также сделав офицерское звание доступным любому выходцу из провинции, Септимий Север углубил начатый еще при Адриане процесс варваризации армии. Тот же политический курс — ослабление позиций сената и опора на войско — продолжил сын императора, Марк Аврелий Антонин Каракалла. Знаменитый эдикт Каракаллы 212 г., предоставивший права римского гражданства всему свободному населению империи, явился завершением длительного исторического развития Римского государства от маленького замкнутого италийского полиса к универсалистской космополитической империи.
За убийством заговорщиками Каракаллы последовал недолгий период хаоса и распада в правление молодого, но развращенного и ненавистного всем императора Бассиана, прозванного Гелиогабалом за свою приверженность культу Солнца, который он хотел официально ввести в Риме вместо традиционной римской религии. Гелиогабал также погиб от рук заговорщиков, и только при его двоюродном брате, Александре Севере, наступило — впрочем, столь же недолгое — успокоение: новый император пытался достичь согласия с сенатом, усилить дисциплину в армии и одновременно снизить расходы на ее содержание, чтобы вообще ослабить ее роль в жизни государства. Понятно, что недовольство войска привело к новому заговору: в 235 г. Александр Север был убит, и с этого момента начался полувековой период политического хаоса, отмеченный борьбой за власть между различными претендентами, выходцами из простых солдат, опиравшимися только на их поддержку.
«Солдатские императоры сменяли друг друга на престоле с головокружительной быстротой и обычно погибали насильственной смертью, несмотря на то что некоторые из них, например Деций, Валериан и Галлиен, стремились как-то нормализовать обстановку. При этом они, как правило, апеллировали к старым государственным и религиозным традициям Рима, что приводило, в частности, к вспышкам гонений на христиан. Внутри- и внешнеполитическая ситуация оставалась крайне тяжелой: императорам приходилось не только давать отпор германским племенам франков, алеманнов, готов, но и бороться с узурпаторами, появлявшимися то здесь, то там в провинциях, где верные узурпаторам легионы провозглашали их императорами. В течение III в. многие провинции на продолжительное время вообще порывали всякие связи с Римом и становились фактически независимыми. Только в начале 70-х годов III в. императору Аврелиану удалось вновь подчинить власти Рима отпавшие провинции Галлию и Египет.
Справившись с этой задачей, Аврелиан начал именовать себя «восстановителем мира», а позднее приказал называть его «государь и бог», на что его предшественники не решались, опасаясь посягнуть на еще сильные в Риме республиканские, антимонархические традиции. На Марсовом поле был воздвигнут при Аврелиане храм Непобедимому Солнцу как высшему божеству и верховному покровителю государства. Но и присвоив себе титул «государя и бога», император не избежал общей участи римских правителей того столетия — в 275 г. он был убит заговорщиками, и политический хаос вновь воцарился на всей территории империи.
Распад государственной системы, внутренние междоусобицы, нападения германских племен и длительные безуспешные войны с персами, создавшими в III в. могущественную державу Сассанидов, — все это усугубляло острый экономический и социальный кризис римского общества, ставший очевидным еще на исходе предыдущего столетия. Коммуникации в империи стали ненадежны, что подорвало торговлю между провинциями, стремившимися теперь ко все большей хозяйственной самостоятельности и замкнутости, ограничивая масштабы производства размерами, достаточными лишь для удовлетворения потребностей своего населения.
Центральная власть испытывала хроническую нехватку средств, ибо расходы на содержание императорского двора, должностных лиц, армии опустошали казну, доходы же с провинций поступали нерегулярно. В провинциях, как уже говорилось, нередко всем заправляли узурпаторы, а не представители римских властей. Чтобы справиться с финансовыми трудностями, государство нередко прибегало к обесцениванию денег: так, уже при Септимии Севере содержание серебра в денарии сократилось наполовину, при Каракалле еще уменьшилось, а к концу III в. серебряный денарий был по существу медной, лишь слегка посеребренной монетой. Инфляция, обесценивание денег вызвали усиленную тезауризацию старой, полноценной монеты, т. е. ее накопление в кладах, многие из которых были позднее раскопаны археологами. О размерах таких кладов может свидетельствовать находка, сделанная в Кёльне: более 100 золотых монет и свыше 20 тыс. серебряных. Инфляции сопутствовал рост денежных вложений в приобретение земельных владений. Арендная плата за землю повышалась, что вело к разорению колонов, все больше вытеснявших из сельского хозяйства рабов; теперь колонам приходилось очень трудно, и многие из них оставили деревню. Эдикт Каракаллы, предоставивший права римского гражданства всему свободному населению империи, имел, несомненно, фискальные цели, а именно охватить всех подданных императора единой налоговой системой. Росло долговое бремя, стремительно повышались цены, количество же рабочих рук сократилось, ибо доставлять все новых рабов было уже неоткуда. К тому же усиление эксплуатации рабов и колонов вызывало с их стороны упорное сопротивление. Во второй половине III в. по всем провинциям империи, особенно в Африке и Галлии, прокатилась волна восстаний угнетенных и обнищавших низов. Восстания эти были наиболее ярким симптомом кризиса рабовладельческого общества.
