Горечь войны. Новый взгляд на Первую мировую - Фергюсон Ниал (читать книги бесплатно .TXT, .FB2) 📗
Наиболее тщательное исследование потерь в обеих мировых войнах провел Тревор Дюпюи. Согласно его выводам, германцы были на 20 % эффективнее британских и американских войск. Дюпюи изучил 15 битв Первой мировой и начислил каждой “очки” за “потери за день в процентах от сил, которые их нанесли”. При этом он вводил поправочные коэффициенты с учетом “заведомого оперативного преимущества, обеспечиваемого оборонительной позицией” (1,3 за “поспешную оборону”, 1,5 за “подготовленную оборону” и 1,6 “за оборону заранее укрепленных позиций”). В среднем по очкам эффективность германских сил составляла 5,51 % — или 2,61 %, если не учитывать русских пленных (для чего нет весомых причин). Для русских этот показатель составляет 1,5, а для западных союзников он еще меньше — 1,1 {1566}.
Таблица 35. Погибшие на войне в виде доли людских резервов
источник: Winter, J., Great War, p. 75.
Подробнее этот аспект можно разобрать на примере Западного фронта. Официальные цифры потерь за месяц, возможно, не самый надежный исторический источник, но все же они не настолько бесполезны, и не стоит их полностью игнорировать (как обычно поступают историки). Они ясно демонстрируют, что в период с февраля 1915-го по октябрь 1918 года — то есть за 64 месяца — было только восемь месяцев, в которые немцы не нанесли англичанам более тяжелых потерь на британском участке фронта, чем англичане немцам. Причем из этих восьми месяцев три приходятся на самый конец войны: август — октябрь 1918 года (см. график 12). Следует также отметить, что почти всю войну британская сторона теряла гораздо больше офицеров, чем германская {1567}. График 13, где сопоставляются данные по Франции, Великобритании и Германии, показывает, что в период с августа 1914-го по июнь 1918 года не было ни одного месяца, в котором немцы убили или захватили меньше солдат противника, чем потеряли своих. Безусловно, в это время численность британской армии на Западном фронте росла, поэтому в процентах уровень потерь как среди офицеров, так и среди солдат снижался. Если объединить британские показатели с французскими и сравнить с общими германскими потерями на Западном фронте, может показаться, что боевая эффективность сил Антанты улучшалась. Однако общее количество потерь изменилось в их пользу только летом 1918 года — и это в первую очередь за счет немцев, сдавшихся в плен, а не из-за успехов союзников в уничтожении противника (см. главу 13). Если рассматривать данные по смертям на британском участке (однозначно неполные, так как многие из пропавших без вести в итоге оказались погибшими), возникает впечатление, что в конце войны после чудовищных потерь, понесенных во время весеннего наступления, соотношение убитых снова стало складываться в пользу Германии. Похоже, в августе, сентябре и октябре 1918 года немцы достигли в этом отношении превосходства над англичанами, сравнимого только со временами битвы на Сомме.
Рисунок 12. “Нетто-потери”: потери англичан минус потери немцев в британском секторе Западного фронта (1915–1918 гг.)
прим. Данные необязательно отражают положение в конкретный месяц. В ряде случаев приведены среднемесячные показатели, поэтому влияние отдельных событий на фронте малозаметно.
источник: War Office, Statistics of the British Military Effort, pp. 358–362.
Дж. Э. Б. Сили, командовавший канадской кавалерийской бригадой, в 1930 году вкратце объяснил, почему стратегия истощения была нелогична: “Некоторые идиоты со стороны союзников думали, что можно будет закончить войну на Западном фронте, перебив всех немцев. Разумеется, этот метод мог сработать только в том случае, если бы мы убивали намного больше немцев, чем они убивали наших” {1568}. Между тем это не удавалось, даже когда в результате начатого Людендорфом наступления англичане были вынуждены защищаться. Что касается британских наступательных операций, англичане по их итогам теряли — за редкими исключениями — примерно столько же солдат, сколько и немцы, если не больше. Короче говоря, немцы достигли превосходства в боевой эффективности на ключевом театре военных действий и удерживали это превосходство в течение большей части войны. В связи с этим перспектива победы Германии, несмотря на невыгодный для Центральных держав экономический расклад, выглядела не столь фантастической.
Рисунок 13. “Нетто-потери”: безвозвратные потери англичан и французов за вычетом немецких потерь (Западный фронт, август 1914 — июль 1918 г.)
прим. Для периода с августа по октябрь 1918 года данные о германских потерях приведены лишь для британского сектора, поэтому в действительности они выше. Как правило, германская официальная статистика тридцатых годов не содержит послеиюльских данных. Вильгельм Дейст оценивает количество убитых и раненых с середины июля до 11 ноября (Deist, Military Collapse, p. 203) в 420 тысяч человек (плюс 340 тысяч пленных и пропавших без вести). Следовательно, среднемесячные потери с августа до октября составляли около 245 тысяч человек плюс 15 тысяч человек в ноябре. Заметим, что здесь не учтены американские безвозвратные потери: они пришлись в основном на этот период и в целом достигли 110 тысяч убитыми и 11 480 пленными. Если и их принять во внимание, то показатель “нетто-потерь” в конце 1918 года уменьшится.
источники: War Office, Statistics of the British Military Effort, pp. 253–265; Reichswehrministerium,Sanitдtsbericht, vol. I, pp. 140–143; Guinard et al. Inventaire, vol. I, p. 213.
Оправдания
Чем же объясняется такая разница как по эффективности, так и по результативности в сухопутной войне между Антантой и Центральными державами?
До сих пор наиболее популярное объяснение: военное руководство Антанты — “ослы”, а британские генералы были исключительно “мелочными, придирчивыми, закоснелыми и близорукими… из-за своего узкого образования” {1569}. Как писал Т. Э. Лоуренс, “солдаты часто проявляли отвагу, но их командиры столь же часто растрачивали приобретенное преимущество по глупости — и даже этого не замечали” {1570}. Ллойд Джордж также пренебрежительно отзывался о генеральских “мозгах… до отказа забитых бесполезным хламом, от части которого так и не удалось избавиться до самого конца войны” и подчеркивал, что генералы “знали о современной войне только понаслышке” {1571}. Этого же взгляда продолжают придерживаться некоторые современные авторы, в частности Лаффин, объявивший британское командование кучкой “престарелых мясников и головотяпов” {1572}. Впрочем, более сдержанные и академичные исследователи в последнее время уточняют свою критику. Генералы, как утверждается, плохо понимали природу окопной войны и организовывали плохо подготовленные или недостаточно поддержанные артиллерией атаки без четких целей, причем продолжали их даже тогда, когда их бесперспективность становилась очевидной. Кроме того, они стремились прорвать германские рубежи, а не нанести немцам максимальные потери, пытались продвигаться вперед, независимо от тактической ценности занимаемой территории, и не ценили позиции, подходившие для артиллерийского наблюдения. По мнению Бидуэлла и Грэма, довоенной армии не хватало полноценной доктрины и она так и не приспособила свою тактику к новой технологии войны {1573}. Аналогичного мнения придерживается и Трэверс {1574}.
