Спор о Сионе - Рид Дуглас (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
Так опытные продавцы навязывают покупателям свой товар: «план», который «обеспечит мир во всём мире». Хауз давно уже обсуждал этот план с сэром Эдвардом Грэем (министр иностранных дел в правительстве Асквита; в 1914 году он ослеп, но в один из моментов духовного ясновидения в том году он произнёс слова, справедливость которых становится чем дальше, тем яснее: «В Европе погасли огни»). План Хауза воодушевил Грэя и он написал ему: «Международное право до сих пор не знало санкций, уроком этой войны будет, что великие державы обяжутся снабдить его санкциями». Пользуясь невинным словом «санкции», политические лицемеры избегали тревожить общественность угрозой слов «война» или «насилие». В словарях «санкции» определяются, как «принудительные меры», а единственным средством принуждения между государствами, в конечном итоге, является война: никакая «санкция» не может быть эффективной, если её не поддерживает угроза применить военную силу. Другими словами сэр Эдвард Грэй считал, что покончить с войной можно лишь путём войны. Он сам несомненно был человеком неподкупным, но его явно ввели в заблуждение: авторы этой грандиозной «идеи» хорошо знали, чего они хотят (в наши дни это выявилось с полной ясностью).
К 1916 году Вильсону стало с помощью Хауза ясно, в чём заключались его обязанности, и в мае президент публично заявил о своей поддержке нового «плана» на митинге вновь созданной организации с откровенным названием «Лига принуждения к миру». О том, что это за организация, он по словам того же Хауза, явно не имел ни малейшего понятия: «Не похоже, чтобы Вудро Вильсон всерьёз ознакомился с программой Лиги принуждения к миру» («Частные записки» Хауза). Новая лига была перевоплощением прежней «Лиги» под тем же названием, которая, как в своё время говорил Хаузу лорд Роберт Сесиль, «фактически стала лигой утверждения тирании». В 1916 году название «лиги» выдало её истинные намерения и американское общественное мнение разгадало столь очевидную ловушку. Сенатор Джордж Пеппер писал впоследствии: «Эта щедро финансируемая организация под весьма подходившим названием «Лиги принуждения к миру» облегчала нашу задачу, поскольку само название выдавало намерение обеспечить выполнение устава (Лиги Наций) с помощью силы… мы же постоянно повторяли, что призыв к силе в лучшем случае бесполезен, а в худшем — опасен… Я противопоставлял явную бесполезность призывов к международной силе возможным успехам международных переговоров, сказав, что буду поддерживать любые объединения последнего характера, но буду неизменно против всякой лиги, основанной на первом принципе». Политическим лицемерам вскоре пришлось отказаться от «Лиги принуждения к миру», но «план», приведший к созданию «Лиги Наций», явно остался без изменений, он предусматривал передачу национальных вооружённых сил под команду некоего сверх-национального комитета, который мог бы использовать их для «управления делами человечества» в своих собственных целях и интересах, что и остаётся мотивом этого плана до наших дней. Как и в своё время в вопросе сионизма, Вильсон связал себя обязательством (своей публичной декларацией в мае 1916 г.) задолго до решающего момента; как только Америка вступила в войну (апрель 1917 г.), он объявил, что его страна примет участие в создании «нового международного порядка». Это было заявлено в тот момент, когда в России совершалась первая революция, а в Англии подготовлялась «декларация Бальфура».
Так три «плана» вторглись совместно в жизнь Запада, и последний должен был увенчать труды обоих других. Его основным принципом было разрушение национальных государств и национальностей вообще, чем в современных формах выражался извечный конфликт между Ветхим и Новым Заветами, между «законом» левитов и христианством. Кроме Торы-Талмуда невозможно обнаружить иного, первоначального источника идеи «уничтожения наций»; хотя по мнению «полковника» Хауза проследить источники той или иной «идеи» якобы не представляется возможным, но в данном случае эти следы могут быть обнаружены, идя назад столетиями до 500 г. до Р.Х., и они нигде не прерываются на протяжении 25 веков. Если до того кто-либо в известном нам мире сделал этот «принцип разрушения» своим кодексом и верой, то и авторы и их творение с тех пор бесследно исчезли. Идея, содержащаяся в Торе-Талмуде, однако, прошла неизменной через все поколения. Новый Завет отвергает её, говоря об обмане и «обольщении народов», но он не предсказывает их уничтожения. Христианское Откровение предсказывает день, когда этот процесс обольщения народов придёт к концу. Желающие толковать пророчества вольны видеть в «Лиге принуждения к миру» под её последовательными псевдонимами орудие этого «обольщения», в конце концов осуждённого на провал.
После того, как Хауз решил, а Вильсон объявил, что должен быть установлен «новый международный порядок», Хауз (согласно его биографу Хоудену) назначил «следственную комиссию» для выработки проекта этого «порядка». Председателем стал еврей — шурин Хауза, д-р Сидней Мезес (в то время директор Нью-йоркского колледжа), а секретарём небезызвестный впоследствии Уолтер Липман, сотрудник «либерального журнала „The New Republic“. Третьим в этой еврейской компании (хотя на этот раз и не „русских“ евреев) был директор Американского Географического Общества д-р Исайя Боумен, дававший „личные советы и помощь“. Здесь мы снова видим в действии тот „еврейский интернационал“, о котором пишет Кастейн, что даёт понятие о характере созданного руководящего учреждения и выдаёт еврейское вдохновение в выработанном им „плане“. Как пишет Хоуден, это был проект „конвенции Лиги Наций“, под которым Хауз поставил свою подпись в июне 1918 г., «Президент Вильсон не был автором конвенции, и никогда не претендовал им быть». Таково было происхождение Лиги Наций. Мирная конференция была не за горами, когда Хауз стал подготовлять спуск на воду своего «нового мирового порядка», первые же проявления которого показали, кто стоял за спиной западных правительств. Сионизм и Палестина, о которых общественность не имела даже понятия, когда началась мировая война, неожиданно для неё стали важными, если не главными вопросами на повестке дня конференции, окончательно оформившей новый «порядок».
Президенту Вильсону, как обычно находившемуся в состоянии постоянного уныния, всё это подарило на время некоторый подъём духа. Равви Стефен Уайз не отходил от него и рисовал палестинское предприятие такими красками, что восхищённый президент говорил сам с собой: «Подумать только что я, сын простого пастора, смогу помочь возвратить Святую Землю её народу». Пока он любовался собой в зеркале будущего, неразлучный раввин сравнивал его с «персидским царём Киром, который позволил изгнанным евреям вернуться в Иерусалим». Вспомним, что царь Кир разрешил прирождённым иудаитам, если они хотят, вернуться в Иудею после пятидесятилетнего изгнания; от президента Вильсона требовалось ни много, ни мало, как переселение ожидовленных хазар из России в землю, которую настоящие евреи покинули 18 веков тому назад.
На другом берегу Атлантического океана Хаим Вейцман готовился тем временем к Версальской мирной конференции. Он уже явно был одним из могущественнейших людей в мире, суверенный владыка (или полномочный эмиссар таковых), перед которым делали реверансы «премьеры-диктаторы» Запада. Однажды в 1918 году, когда судьба Англии решалась на пошатнувшемся западном фронте, его аудиенцию у английского короля решили было отложить. Однако д-р Вейцман столь настоятельно пожаловался Бальфуру, что она немедленно состоялась; за исключением того, что встреча происходила в Бэкингемском дворце, всё указывало на то, что аудиенцию давал не король Вейцману, а Вейцман королю. Как известно, во время Второй мировой войны советский диктатор Сталин, в ответ на просьбы политиков учесть влияние Папы Римского, задал бесцеремонный вопрос: «Сколько дивизий у Папы?» Так, по крайней мере, гласил анекдот, часто пересказывавшийся в клубах и пивных, и, по мнению простого народа, в этих немногих словах заключалась истинная правда. Пример Вейцмана показывает, насколько это было неправдой. У него не было ни одного солдата, однако он и представляемый им интернационал в состоянии были одерживать победы, которые до тех пор давались одним лишь армиям завоевателей.
