Иван Грозный - Скрынников Руслан Григорьевич (читаем книги .TXT) 📗
Незавершенное расследование
Террор обострил борьбу за власть внутри земского руководства. Ставки в этой борьбе были исключительно велики. Проигравшим грозила плаха.
С помощью опричнины дьяки Щелкаловы расправились с Висковатым и Фуниковым, пользовавшимися покровительством Захарьиных. В свою очередь Захарьины попытались использовать опричнину, чтобы устранить Щелкаловых.
Некий подьячий Айгустов подал донос на Василия Щелкалова. Доносчик не выдержал пытки и сознался, что «он оставливал на Василья многие дела по науку князя Михаила Черкасского». Интрига не удалась.
Недруги Черкасского действовали более успешно. Они не решились напасть на здравствовавших бояр Захарьиных и подали донос на покойного боярина Василия Юрьева-Захарьина. В царском архиве хранилось «дело Прокоша Цвиленева, что сказал на него наугороцкий подьячий Богданко Прокофьев государьское дело и про зсылку Василия Михайловича Юрьева». По Синодику, Цвиленев был казнен в Москве в дни суда над Пименом. Грозный не мог покарать умершего боярина, но велел убить дочь Юрьева с ее малолетним сыном. Опричники не позволили похоронить тела убитых по христианскому обычаю. Казненная была троюродной сестрой царевича Ивана, а мужем ее был глава опричной думы Черкасский. В горах кровная месть была непреложным законом. Кабардинский князь не простил Ивану убийства жены и сына.
Со своей стороны царь старался держать шурина в постоянном страхе. По ничтожному поводу он велел повесить на воротах его дома трех главных слуг и не позволял снимать тела две недели. В другой раз он приказал привязать к дверям его дома медведей.
В походе против татар Черкасский занял пост самого многочисленного в опричном войске передового полка. В дни похода прошел слух, что в набеге Девлет-Гирея участвует отец князя Михаила. Из-за этого Грозный, как полагают, велел стрельцам зарубить шурина. Так ли это?
Царь сам позаботился о том, чтобы изложить обстоятельства своего конфликта с воеводами. В 1572 г. в беседе с литовским гонцом Грозный жаловался: «Переде мной пошло семь воевод с многими людьми, и они мне о войске татарском знать не дали»;
«Мои привели меня на татарское войско, в четырех милях, а я о них не знал».
Слова царя объясняют смерть Черкасского.
Грозный ничего не знал о том, что Девлет-Гирей вышел в тыл русской армии. Татары внезапно появились в четырех верстах от его ставки. Это расстояние татарская конница могли преодолеть в течение пятнадцати минут. Царь едва избежать татарского плена. Перед царем шел передовой полк Черкасского. Его-то Иван и заподозрил в измене. Слух о том, что Девлет-ханом идет Темгрюк, усилил подозрения. Схема загс вора была готова. Черкасский сослался с отцом и навел татар на ставку царя. Английский посол Джильс Флетчер записал сведения о том, что в 1571 г. царь покинул поле боя, потому что «сомневался в своем дворянстве и военачальниках, будто бы замышлявших выдать его татарам».
Сам Грозный говорил, обращаясь к крымскому послу: «Брат наш Девлет-Гирей сослався с нашими изменники з бояры, да пошел на нашу землю, а бояре наши еще на поле прислали к нему с вестью встречю разбойика Кудеяра Тишенкова».
Имена «изменников»-бояр известны благодаря Синодику. В ближайшее время после майской катастрофы были казнены опричные бояре, подставившие монарха под удар противника, — второй воевода передового полка, помощник Черкасского, боярин князь Василий Темкин-Ростовский с сыном, воевода сторожевого полка Василий Петрович Яковлев-Захарьин, опричный кравчий Федор Салтыков.
Грозный публично обвинял бояр Шереметевых, что они изменнически ссылаются с крымским ханом.
В дни набега русские захватили в поле барымского царевича, пытавшегося перебежать к татарам. На пытке он показал, будто его послали в Крым кравчий Федор Салтыков и боярин Иван Мстиславский, а «приказали с ним, чтобы царь (хан) воротился к Москве, и только придет к Москве, и Москва будет его». Из его показаний следовало, что изменники не только навели татар на Москву, но и желали, чтобы Крым удержал под своею властью спаленную Москву, что было и вовсе не правдоподобно.
Глава земской Боярской думы князь Иван Мстиславский признал свою вину и тем спас свою голову. Летом 1571 г. Грозный заставил его подписать поручные записи с таким признанием: «…изменил, навел есми с моими товарищи (воеводами. — Р.С.) безбожного крымского царя Девлет-Гирея… моею изменою и моих товарищев крестьянская кровь многая пролита, а крестьянство многое множество погребению не сподобилось».
Главный воевода, повинный в гибели Москвы, заслуживал смертной казни. Вместо того он получил почетный пост наместника Новгорода Великого и отбыл туда из столицы.
Возникло дело о боярской измене в пользу Крыма. Оно могло вылиться в новый многолетний процесс. Но этого не случилось. Громить пожарище, оставшееся на месте Москвы, не имело смысла, тем более что следовало ждать нового нападения крымцев, и надо было подумать о защите столицы, стены которой были полуразрушены.
Новое дело так и не сложилось. Жертвы подозрительности царя записаны в Синодике в разных местах, без всякого порядка и с пропусками.
Опричный корпус был создан, чтобы обеспечить личную безопасность монарха. Корпус не только не справился с этой задачей, но едва не погубил государя, наведя на него крымцев. Неудивительно, что после катастрофы Грозный довершил разгром опричного руководства. Боярин и дворецкий Лев Салтыков, занимавший в опричной думе высшие посты, был насильственно пострижен в Троице-Сергиевом монастыре, а затем казнен. Имя его записано в кратком Синодике. Опричный боярин Иван Чеботов был заточен в одном из ростовских монастырей. Самый знатный из думных дворян опричнины Иван Воронцов был убит, о чем сообщает Курбский. Сподвижника Басмановых ясельничего Петра Зайцева Грозный велел повесить на воротах собственного дома.
Несмотря на все высокие посты и титулы Мстиславский не пользовался большим влиянием в земщине. Признание в измене окончательно подорвало его авторитет в народе. Но в земской думе были силы, пережившие террор. Они группировались вокруг Захарьиных и их родни.
