Цивилизация средневекового Запада - ле Гофф Жак (книги онлайн полные .txt) 📗
Возврат к язычеству, борьба духовенства с классом воинов, обоюдный паралич церковной и королевской власти — все это также предвозвещало Средневековье, а особенно, как кажется, стремление церкви к установлению клерикальной власти, которая господствовала бы над христианским миром ради того, чтобы отвратить его от мирских забот. Понтификат Григория Великого (590 — 604), наиболее славный в эту эпоху, являлся и наиболее показательным. Избранный папой во время страшной чумы в Риме, Григорий, бывший монах, считал, что эти бедствия возвещают конец света и что долгом всех христиан является покаяние, отвращение от этого мира и приуготовление к миру будущему. Он помышлял о распространении христианской веры и обращении в нее англосаксов и лангобардов, дабы лучше выполнить свои пасторские обязанности, ибо Христос не сегодня-завтра потребует на Страшном суде отчитаться за паству. В качестве образцов для подражания он в своих духовных наставлениях предлагал св. Бенедикта с его монашеским отрешением от мира и всего лишившегося, но непреклонного в вере Иова. «Зачем снимать жатву, если жнецу не суждено жить? Пусть каждый окинет взором течение своей жизни, и он поймет, сколь мало ему было нужно». Эти слова верховного понтифика, которые оказали столь сильное влияние на средневековую мысль, знаменовали начало Средневековья, эпохи презрения к миру и отречения от всего земного.
Если Запад начиная с позднеимперского периода как бы заскользил по наклонной, то,в связи с классическим спором историков, было ли Раннее Средневековье эпилогом античности или прологом новых времен (хотя любая или почти любая эпоха разве не является переходной?), представляется, что преемственность между Античностью и Средневековьем возобладала над разрывом. И хотя конечная точка развития средневекового общества была столь сильно удалена от начальной, сами средневековые люди с VIII вплоть до XVI в. испытывали потребность вернуться к Риму, который, как они сознавали, был ими покинут. Но во время каждого средневекового ренессанса ученые мужи сильнее, чем ностальгию по Античности, выражали свою отчужденность от нее. Они никогда, впрочем, серьезно не помышляли о возвращении к Риму. Когда они мечтали о «возвращении», то это были мечты о возвращении в лоно Авраамово, в рай земной, обитель Бога-отца. Вернуться же к Риму для них значило его просто перенести, как переносится верховная власть или наука (translatio impe-rii, translatio studii). Верховную власть и науку, которые в начале Средневековья обитали в Риме, необходимо перенести в другое место, как в свое время они были перенесены из Вавилона в Афины, а затем в Рим. Возрождаться означало продвигаться, а не возвращаться. И первое такое продвижение приходится на каролингские времена, на конец VIII в.
ГЛАВА II. Попытка организации германского мира (VIII — X вв.)
Это продвижение происходило прежде всего в пространстве. Не имея флота, Каролинги не могли, конечно, мечтать о завоевании Британии, где королевству Мерсия удалось к концу VIII в. включить в свой состав другие мелкие англосаксонские королевства, расположенные между Хамбером и Ла-Маншем. Король Оффа (757 — 796) держал себя на равных с Карлом Великим, правда, еще до того, как тот принял императорский титул, и они обменивались дарами в знак взаимного уважения. Каролинги не могли покуситься и на мусульманскую Испанию. Наконец, какое-то время они вынуждены были уважать светскую власть папы в его новом государстве, которое они сами всеми силами помогли создать.
В этих пределах восстановление единства западного мира Каролингами происходило за счет Италии, частично Испании и Германии.
Пипин Короткий, союзник папы, положил начало каролингской политике в Италии, совершив поход против лангобардов в 754 г., а затем в 756 г. Карл Великий в 774 г. взял в плен короля Дезидерия в Павии, низложил его с престола и возложил на себя корону Италии, но затем он вынужден был продолжить войну, чтобы утвердить свою власть на севере полуострова, на юге же лангобардские герцогства Сполето и Беневенто ускользнули от него.
На юго-западе начал завоевания Пипин, отнявший у мусульман город Нарбонн в 759 г. Однако в преданиях взятие этого города с еще действующим портом оказалось связанным с именем Карла Великого, и эта версия была подхвачена в «Песни о Гильоме Оранжском». «Услышав это, Карл в волнении спросил: „Как называется сей город?“ „Сир, — ответили ему, — он называется Нарбонном… Нет в мире крепости сильней. Рвы шириной и глубиной в двадцать туазов, в них волны моря плещутся спокойно. Од, полноводная река, подходит к самым укреплениям, по ней проходят корабли, груженные железом, галеры, полные добра на благо горожанам…“ Выслушав это, Карл рассмеялся. „О Боже! Сколь великая удача! — сказал король, испытанный в отваге. — Так это есть Нарбонн, о коем я наслышан как самом гордом городе испанцев?…“ И юный Эмери, который взял город от имени Карла, стал именоваться Эмери Нарбоннским. Позднее, в 801 г., воспользовавшись междоусобицами мусульман, Карл захватил Барселону. Так была создана Испанская марка, простиравшаяся от Наварры до Каталонии, причем главным образом усилиями графа Гильома Тулузского, ставшего позднее героем цикла эпических песен о Гильоме Оранжском. В 806 г. он удалился в основанное им аббатство Желлон и стал именоваться графом Гильомом Пустынником, на каковой сюжет создана была песнь „Монашество Гильома“.
В борьбе с мусульманами и пиренейскими народами Каролинги не всегда были удачливы. В 778 г. Карл взял Памплону, Уэску, Барселону и Жерону, но, не осмелившись атаковать Сарагосу, снес Памплону и вернулся на север. Горцы-баски устроили засаду его арьергарду, чтобы захватить франкский обоз. 15 августа 778 г. в Ронсевальском ущелье они уничтожили войско, которым командовали сенешаль Эггихард, пфальцграф Ансельм и граф Бретонской марки Роланд. Каролингские «Королевские анналы» не говорят ни слова об этом несчастье; анналист помечает под 778 г.: «В этом году король Карл отправился в Испанию и потерпел там большое поражение». Побежденные превратились в мучеников, прославив на века свои имена. Их реваншем стала «Песнь о Роланде».
На востоке Карл Великий положил начало завоеваниям, в которых истребление людей перемежалось их обращением в истинную веру. Эта была христианизация силой оружия, которую Средневековье практиковало долгое время. Вдоль побережья Северного моря прежде всего были с трудом завоеваны после ряда походов с 772 по 803 г. саксы; явные победы здесь чередовались с восстаниями временно побежденных, из которых наиболее впечатляющим было восстание 778 г. под руководством Видукинда. На свое поражение при Зюнтеле франки ответили жестокими репрессиями: Карл велел обезглавить в Вердене четыре с половиной тысячи восставших.
Рассылая миссионеров — им в поддержку был издан капитулярий, по которому нанесение им любой раны, равно как и любое оскорбление христианской религии, каралось смертью, — а также направляя в страну из года в год солдат, так что одни крестили, а другие грабили, жгли, избивали и переселяли массы людей, Карл в конце концов усмирил саксов. В Бремене, Мюнстере, Падерборне, Вердене и Миндене были учреждены епископства.
Германское, особенно саксонское, пространство увлекло Карла на восток. Он покинул долину Сены и Париж, где обитали Меровинги, и перебрался в районы Мааса, Мозеля и Рейна. Постоянно путешествовавший, он более охотно посещал королевские имения в Геристале, Тионвиле, Вормсе, а особенно — в Нимвегене, Ингельхейме и Ахене, где отстроил три дворца. При этом ахенский дворец благодаря особенностям архитектуры, длительности пребывания в нем Карла и важности происходивших там событий приобрел наибольшее значение.
Южная Германия, однако, также привлекала внимание франкского короля, который практически ни одного лета не провел без военных действий («без врагов», как пишут анналисты, выделяя такие времена как исключительные) или скорее — без организации и отправки куда-либо конной армии, чью боеспособность, по сравнению с дедом и отцом, он весьма укрепил за счет породистых лошадей, хороших мечей и знания местности, где велась война. Сам же он, как кажется, довольно редко участвовал в походах. Основой его военных успехов стали коневодство, развитие металлообработки (благодаря эксплуатации возросшего числа поверхностных месторождений руды, что засвидетельствовано топонимикой: каролингской эпохой датируется появление многочисленных названий «Ферьер») и использование услуг знатоков географии.
