«Мягкая сила», «цветные революции» и технологии смены политических режимов в начале XXI века - Наумов Александр Иванович
Но есть и другая сторона «умной силы», которую олицетворяет и претворяет в жизнь американская администрация. Подход Вашингтона к «умной силе» предполагает лишь использование определенного набора инструментов «мягкой силы» (часто совместно с «жесткой силой») для достижения собственных узкоэгоистических целей и задач на мировой арене за счет интересов других участников международного сообщества. Как отметил отечественный исследователь А. В. Демидов, вместо заявленного в произведениях Дж. Ная и повторяемого в официальных документах Вашингтона «примера США» в действительности во многих случаях речь скорее должна идти о применении самой настоящей подрывной работе, имеющей конечной целью устранение в конкретных странах неугодных режимов. При использовании «мягкой силы» применяют широкий набор экономических, политических, информационных, психологических и других методов, имеющих целью расшатывание государственного устройства страны, подлежащей, по мнению Вашингтона, политической трансформации [80].
Одним из ярких примеров реализации стратегии «умной силы» Вашингтона на практике стали операции США по смене политических режимов в Восточной Европе и Северной Африке в начале XXI века. Характерно, что еще в самый разгар «цветных революций» на постсоветском пространстве летом 2004 года в Государственном департаменте США состоялась презентация учредителя Международного центра ненасильственных конфликтов и одного из главных идеологов ненасильственной смены режимов П. Аккермана под названием «Между жесткой и мягкой силой: рост гражданской борьбы и демократические перемены» [81]. К этому времени усилиями США уже состоялись «бульдозерная революция» в Сербии и «революция роз» в Грузии, а на повестке дня стояла «оранжевая революция» в Украине…
В середине второго десятилетия XXI века ресурс американской «мягкой силы» остается очень существенным. Благодаря колоссальному потенциалу в этой области сегодня США все еще могут выдвигать привлекательные идеи, вести за собой другие государства, создавать международные коалиции на основе собственных ценностей (неважно, реальные они или мнимые). Используя технологическое превосходство, большое значение Вашингтон придает цифровой дипломатии, в первую очередь, работе в социальных сетях — Twitter, Facebook и других.
Однако мощь «мягкой силы» Вашингтон, в отличие от большинства стран мира, использует почти исключительно в своекорыстных и порой деструктивных целях. Применение Америкой технологий «мягкой силы» предполагает продвижение ценностей и идей, которые, зачастую являясь фактически спорными, преподносятся для всего остального мира в качестве неоспоримых благ, вследствие чего некоторая, подчас влиятельная, часть населения других государств рассматривает США как идеальную, эталонную модель государства, в котором реализованы, воплощены эти ценности. «Мягкую силу» в контексте ее применения Вашингтоном для достижения целей своей внешней политики иногда называют «оружием массового отвлечения», подразумевая, что американская массовая культура, распространяемая в зарубежных государствах, может отвлекать целевые группы населения или органы публичной власти от фактического применения США «жесткой силы» к этим государствам [82]. А некоторые авторы (причем американские) прямо называют эту политику «оружием массового поражения» [83].
В послевоенный и, особенно, в постбиполярный период американские теоретики и практики довели до совершенства методику основанных на концепции «мягкой силы» гуманитарных технологий, которые при этом отнюдь не являлись и не являются гуманными по отношению к другим странам и народам. Ярким примером использования США технологий «мягкой силы» стали «цветные революции» в начале XXI века — операции Вашингтона по смене неугодных Америке политических режимов в Сербии, Грузии, Украине, Киргизии, Тунисе и Египте.
Глава 3
Технологии «мягкой силы» и «цветные революции»
Сегодня уже мало у кого вызывает сомнения, что в ходе «цветных революций», произошедших в ряде стран постсоциалистического пространства и арабского Магриба в начале XXI века, была реализована определенная политическая технология. Она последовательно, с незначительными доработками применялась в 2000–2014 годах в Сербии, Грузии, Украине, Киргизии, Тунисе, Египте, а затем вновь на Украине. Во всех этих событиях был использован целый арсенал универсальных «революционных» инструментов, методик и технологий, так или иначе связанных со стратегией «мягкой силы» (на более позднем этапе и «умной силы»). Отличительной их чертой стал в целом ненасильственный характер.
Главным теоретиком ненасильственной борьбы против «диктаторских режимов» является американский ученый, основатель института Альберта Эйнштейна Джин Шарп. Наряду с его трехтомным трудом «Политика ненасильственных действий» [84], большой интерес представляет брошюра «От диктатуры к демократии» [85]. Данная работа позиционируется сегодня как практическое пособие по ненасильственному свержению авторитарных режимов. Основные идеи этой книги активно воплощались в жизнь оппозиционерами в ходе «цветных революций».
Дж. Шарп и его последователи (в первую очередь, отставной американский полковник Разведывательного управления министерства обороны США Роберт Хелви, а также его более юные «коллеги» из числа лидеров местных молодежных протестных движений) пошли по пути универсализации и инструментализации учения о ненасильственной борьбе, разработанной еще в первой половине XX века М. Ганди, по сути, доведя эту доктрину до уровня технологии. В их работах детально изложена технология осуществления ненасильственной смены авторитарных и/или диктаторских политических режимов с использованием самых простых методов. По утверждению Дж. Шарпа, термин «ненасильственная борьба» призван отграничить ненасильственную борьбу от пацифизма и морального или религиозного «непротивления». Речь идет о намеренном вызове власти, отказе от повиновения. Эта технология применяется в политической сфере, целью ее является политическая власть. Термин используется, чтобы обозначить действия, помогающие перехватить у режима контроль над государственными институтами.
Американский политолог подчеркивал необходимость инициативно-наступательных действий в ходе политического протеста, недопустимость политического диалога и уступок со стороны протестующих правящим режимам. Шарпом были разработаны сто девяносто восемь методов разностороннего ненасильственного политического протеста, которые он делил на пять крупных блоков: методы ненасильственного протеста и убеждения, методы отказа от социального сотрудничества, методы отказа от экономического сотрудничества, методы отказа от политического сотрудничества, методы ненасильственного вмешательства. Эти блоки, в свою очередь, подразделяются на группы, в каждой из которых насчитывается от одного до тринадцати пунктов [86].
По мнению Шарпа, политический успех достигается не выбором одного из множества методов борьбы, а комбинированным и гибким сочетанием разнообразных методов воздействия (здесь видная явная связь с концепцией «умной силы»). Ключевым элементом стратегии «ненасильственных действий» выступает стремление лишить «неугодную» власть политической опоры в виде полиции, спецслужб, армии, аппарата управления. Именно разрушение веры в «недемократический режим» открывает возможность смены власти. По мнению Р. Хелви, чтобы снизить эффективность репрессий стратеги «ненасильственных действий» прежде всего стремятся переманить на свою сторону силовиков и иных должностных лиц, воздействовать на которых следует через их друзей и родственников, доводя до них мысль, что оппозиция не рассматривает стражей порядка как врагов, если те готовы содействовать сопротивлению [87]. Хелви пишет: «Военная победа достигается разрушением потенциала оппонента и (или) его воли продолжать бой. В этом отношении ненасильственная стратегия отличается от вооруженного конфликта лишь тем, что применяются совсем другие системы вооружения… Так же, как артиллерия изменила природу войны во времена Макиавелли, технология дала нам возможности изменить способ ведения ненасильственных конфликтов. Компьютеры, доступ в Интернет, мобильные и спутниковые телефоны, программы шифрования, телевидение и радио — главные орудия ненасильственной борьбы» [88].
