Американская криптология (История спецсвязи) - Гребенников Вадим Викторович (книги читать бесплатно без регистрации .txt) 📗
Важнейшая из разработок «МI-8» привела к обвинению Лотара Витцке (Lothar Witzke) — единственного немецкого шпиона, приговорённого в США к смерти во время Первой Мировой войны. 25 января 1918 года при обыске в его багаже было обнаружено шифрованное письмо, датированное 15 января. Оно попало в «МI-8» только весной и пролежало там в течение еще нескольких месяцев, пока криптоаналитики безуспешно пытались его дешифровать. В конечном итоге это письмо удалось прочитать Менли, который и выяснил, что оно было послано немецким послом в Вашингтоне Эккардтом немецкому консулу в Мексике. Открытый текст письма был таким:
«Предъявитель сего является подданным Германской империи, который путешествует под именем Павла Ваберского. Он является немецким секретным агентом. Если он обратится к вам с просьбой, пожалуйста, обеспечьте ему защиту и окажите помощь. Также выдайте ему до тысячи песо золотом и посылайте его шифрованные телеграммы в наше посольство в качестве официальных консульских депеш».
Когда Менли зачитал этот текст в зале суда на закрытом процессе по обвинению Витцке в шпионаже, сомнений в его виновности ни у кого не осталось. Шпион был приговорён к смерти через повешение. Однако Вильсон заменил смертный приговор пожизненным заключениям. В 1923 году Витцке был помилован и выпущен на свободу.
9 февраля 1918 года «MID» было реорганизовано в Управление военной разведки (англ. Military Intelligence Division). В ноябре того же года «МI-8» насчитывала 18 офицеров, 24 гражданских криптологов, 109 машинисток и стенографисток. Однако к маю следующего года её штатная численность сократилась до 15 офицеров, 7 гражданских криптологов и 55 технических служащих.
После участия Ярдли в 1919 году в Парижской мирной конференции в качестве главного криптолога американской делегации руководство разведки объявило о будущем свёртывании дешифровальной работы из-за потери её актуальности. Ярдли категорически это отрицал и подготовил доклад под названием «Изучение и раскрытие кодов и шифров», в котором указывал, что Соединённые Штаты имеют достаточно врагов во всём мире, поэтому раскрытие их шифросистем позволит правительству заблаговременно получить информацию о возможных угрозах национальной безопасности.
Ярдли предлагал не прекращать эту работу, а реорганизовать «МI-8» в криптослужбу мирного времени с двойным подчинением Государственному департаменту и Генштабу Военного департамента. Эта аргументация настолько поразила начальника разведки генерала Мальборо Черчилля, что он уговорил госсекретаря сохранить «Бюро шифров» и финансировать его работу из секретного фонда.
Это «Бюро шифров», позже ставшее известным как «американский чёрный кабинет» (англ. american black chamber) (далее — АЧК), должно было совместно финансироваться двумя департаментами на сумму приблизительно в 100 тысяч долларов в год, но её фактические расходы никогда не достигали этой суммы. По закону платежи Госдепартамента, начавшие поступать в июне 1919 года, не могли быть на законных основаниях потрачены в пределах Вашингтона, и поэтому Ярдли вместе с подобранным из состава «М1-8» персоналом АЧК вскоре переехал в Нью-Йорк. Военным департаментом АЧК был впервые профинансирован лишь 30 июня 1921 года. Первоначальный бюджет Бюро составил 45 тысяч долларов вместо запрошенных 96 тысяч, а к 1929 году снизился до 19630 долларов.
Конечным продуктом криптослужбы был бюллетень, посылавшийся в Отдел военной разведки и Госдепартамент, в котором указывались все факты, заслужившие внимания, естественно, без ссылок на истинное происхождение информации.
Все сообщения начинались стереотипно: «Из источников, которые заслуживают доверия, установлено, что». При этом никакого информационно-аналитического подразделения в «Бюро шифров» не было, материалы отбирал лично его руководитель, часто по субъективным признакам.
Послевоенная дешифровка АЧК немецкой переписки базировались на полученных в Нидерландах в 1919 году ключах, предложенных американским представителям инициативником, известным под агентурным псевдонимом «Дачмен». Как обычно происходило в подобных случаях, «Дачмена» обманули: когда он оставил кодовые таблицы для изучения, их сфотографировали и вернули, якобы по ненадобности. Но на основании его данных американцы сумели раскрыть немецкие коды с обозначениями «2500», потом «2970», «9700», «5300» и «1219». Всего АЧК прочитал 20 немецких кодов и шифров, однако на послевоенный период из них пришлось лишь 9, фактически представлявших собой вариации двух базовых систем.
Одной из основных задач, поставленных перед АЧК, было раскрытие кодов Японии, напряжённость в отношениях с которой росла с каждым днём. В порыве энтузиазма Ярдли пообещал добиться их раскрытия на протяжении года или уйти в отставку. Он пожалел о своём обещании сразу, как только приступил к этому делу, поскольку моментально запутался в открытых текстах на японском языке, не говоря уже о самом шифротексте.
После длительного предварительного анализа Ярдли выяснил, что для своих телеграфных сообщений, передававшихся буквами латинского алфавита, японцы использовали немного видоизменённую форму иероглифической письменности, называемой «катакана». Но несмотря на тщательное изучение перехваченных шифротелеграмм, прочитать их так и не удавалось. Он писал:
«К этому времени, я так долго работал с кодированными телеграммами, что каждая их строка, даже каждое кодовое обозначение неизгладимо отпечатались в моей голове. Я мог лежать на кровати с открытыми глазами и заниматься своими исследованиями в кромешной тьме… И вот однажды я проснулся в полночь, так как ушёл с работы рано, и откуда-то из темноты пришло убеждение, что определенная последовательность двухбуквенных кодовых обозначений должна абсолютно точно соответствовать слову «Ирландия». Затем передо мной заплясали, быстро сменяясь, другие слова — «независимость», «Германия», «точка»… Великое открытие! Сердце мое замерло, я не смел двинуться с места. Было ли это со мной во сне или наяву? Не сошёл ли я с ума? Решение? Наконец-то после всех этих месяцев! Я спрыгнул с кровати и в спешке (поскольку теперь я уже точно знал, что не сплю) почти скатился по лестнице. Дрожащими руками я открыл сейф, схватил папку с бумагами и торопливо начал делать заметки».
На протяжении часа Ярдли проверял свои гипотезы, а затем, убедившись, что начало успешному раскрытию положено, вернулся к себе домой и напился. Однако его радость была немного преждевременной. Ярдли встретился с неожиданными трудностями, пытаясь подыскать переводчика с японского языка. В конечном итоге он нашёл добродушного миссионера, который в феврале 1920 года сделал для Ярдли первые переводы открытых текстов японских шифротелеграмм. Через полгода миссионер-переводчик уволился, осознав шпионский характер своего труда. Однако в то время один из подчинённых Ярдли сделал поистине неслыханный подвиг, выучив за это время очень сложный японский язык.
В 1920 году Ярдли доложил о раскрытии четырёх японских кодов, но это утверждение было не полностью корректным, поскольку раскрытые системы были не кодами, а шифрами, причём достаточно невысокого уровня стойкости. Однако вскоре после этого «Бюро шифров» действительно достигло выдающихся успехов. Всего с 1917 по 1929 годы американцы сумели скомпрометировать 31 японскую шифросистему (условные обозначения от «JA» до «JZ» и от «JAA» до «JJJ») и прочитать 10 тысяч текстов, 1600 из которых относились к Вашингтонской конференции. Это было очень высоким показателем, особенно с учётом острого недостатка сотрудников со знанием языка.
Летом 1921 года АЧК прочитал японскую шифротелеграмму от 5 июля, направленную в Токио послом Японии в Лондоне и содержала первые упоминания о конференции по разоружению, которая должна была состояться в ноябре в Вашингтоне. После этого чтение японской дипломатической шифропереписки стало настолько регулярным, что за несколько месяцев до открытия конференции были введены ежедневные поездки курьеров между АЧК и Госдепартаментом. Одно официальное лицо в правительстве США с улыбкой заметило, что руководители Госдепартамента относились к работе криптоаналитиков АЧК с восхищением и каждое утро читали дешифрованные ими японские криптограммы, попивая при этом апельсиновый сок или кофе.
