Мир в ХХ веке - Коллектив авторов (список книг TXT) 📗
Главным событием в политической жизни страны в 90-е годы стал демонтаж системы власти Советов. Вместо полновластия Советов в основу государственного устройства была положена идея разделения властей, что впервые закреплено в Конституции России. Государственные и местные органы власти стали впервые избираться путем всеобщего, равного, прямого и тайного голосования. Однако эти процессы шли медленнее, чем можно было ожидать, главным образом, из-за отсутствия развитых демократических традиций.
Радикальные изменения произошли в духовной сфере. Большинство населения впервые приняло за основу демократические ценностные ориентации. Вступило в сознательную жизнь первое поколение, сформировавшееся уже в посткоммунистическую эпоху.
Внешняя политика страны заметно ослабила международную напряженность, создала предпосылки для масштабного ядерного разоружения, сделала нашу страну впервые за многие годы органичной частью мирового сообщества.
В результате, к началу XXI в. сложились объективные предпосылки для постепенного перехода России к информационному обществу.
США в XX веке: тенденции экономического, социального и политического развития
(В.В. Согрин)
В сознании очень многих XX столетие вошло в историю в качестве “американского века”. Но отношение к стране, давшей имя XX в., во всем мире неоднозначно, равно как противоречив и неоднозначен сам американский исторический опыт. Примером крайностей и противоречий является и восприятие Америки современным российским обществом. Впрочем, так было не всегда: еще лет 15 назад отношение нашего общества к США было весьма гомогенным и остро критическим.
Уместно напомнить, что советская идеологическая доктрина, определявшая восприятие Соединенных Штатов как в общественных науках, так и в общественном сознании, укладывала американский опыт XX в. в концепцию общего кризиса капитализма, разделявшегося на три крупных этапа. При этом каждый новый этап по глубине кризиса — экономического, социально-политического, духовного — намного превосходил предшествующий. По злой иронии истории на третьем этапе общего кризиса капитализма, начавшегося, согласно советской пропаганде, с 60-х годов, произошел совершенно непредвиденный ею крах системы “реального социализма”, а возникшие на его месте постсоциалистические общества избрали образцом для подражания капиталистический мир во главе с Соединенными Штатами.
Эта поразительная метаморфоза в восприятии США произросла на советской почве во второй половине 80-х годов. Провозглашенный тогда М.С. Горбачевым и советским руководством курс на модернизацию постепенно включил в себя ряд демократических и либеральных ценностей, приравненных к общечеловеческим. Поскольку классическим воплощением этих ценностей была западная цивилизация, и в первую очередь их лидер — Соединенные Штаты Америки, постольку прежнее негативное восприятие США весьма быстро сменилось позитивным. Затем, особенно после выхода на историческую авансцену и утверждения в качестве ведущей политической силы радикально-демократического движения, позитивные оценки США переросли в апологетические. США были объявлены российскими ультрареформаторами образцом для подражания.
Новый разительный поворот в отношении россиян к США произошел после 1991 г. Запущенная в том году в России радикально-либеральная модернизация принесла неожиданные, а для многих драматические и даже трагические результаты. Обещания радикалов перестроить страну по западным образцам, обеспечить ей быстрое процветание обнаружили свой полный утопизм. В России ожили и стали набирать силу коммунистическая и националистическая идеологии, начавшие вновь формировать негативное отношение к США. Росту антиамериканских настроений способствовало как открытое притязание США на роль мирового гегемона, так и их желание отодвинуть Россию на задворки мировой политики. Соотношение антиамерикански и проамерикански настроенных россиян стало меняться в пользу первых.
Современные российские идеологии и общественно-политическое сознание заключают вызов профессиональной американистике: соперничающим и взаимоисключающим друг друга мифам важно противопоставить объективные, сбалансированные, выверенные исторической практикой оценки американского опыта. При этом наиболее точные оценки могут быть отобраны в результате дискуссий и непрекращающихся исследований, реализуемых в научных публикациях.
В настоящей работе предпринята попытка обобщения и синтеза внутриполитического развития США в XX в. На протяжении столетия американские внутриполитические тенденции не оставались неизменными, они обновлялись и подчас весьма существенно. Возникает вопрос о тех исторических вехах, которые оказали наиболее серьезное воздействие на изменение качественных характеристик американского общества. В отечественной историографии главной среди таких вех называлась Октябрьская революция 1917 г. в России, разделившая мир на системы социализма и капитализма, а вслед за ней ставились две мировые войны, научно-техническая революция и одна собственно американская веха — “новый курс” 30-х годов. На рубеже XX и XXI столетий значение и соотношение этих вех нуждается, на мой взгляд, в новом осмыслении. Не отрицая значения ни одной из них, полагаю все же, что в изменении внутриполитического облика США главная роль принадлежала “новому курсу” 30-х годов. (Что касается внешнеполитического опыта США и их роли на мировой арене, то здесь оценки могут быть иными, но их вынесение выходит за рамки данной работы.) Новый курс разделил внутриполитическую историю США XX в. на два крупных периода, радикально изменив облик и соотношение магистральных общественно-исторических тенденций. Кратко различие между двумя эпохами внутриполитической истории США, разделенными 1933 г., когда был запущен рузвельтовский “новый курс”, можно определить следующим образом. Если до 1933 г. американское общество в целом развивалось по классическим канонам капитализма, то после этого года происходит процесс радикальной трансформации и этих канонов, и самого капитализма. Определявшее трансформацию активное вмешательство общества и государства в процессы частнокапиталистического производства, накопления и распределения зародилось еще раньше, но только после 1933 г. приобрело системообразующий характер, стало, если воспользоваться хорошо знакомой нам марксистской терминологией, не надстройкой капитализма, а вошло в его базис. Именно 1933-й год высвободил в полной мере те резервы самосохранения и прогрессирующего развития капиталистического общества, которые не были предвидены Марксом. При этом противоречия капиталистического общества, раскрытые Марксом, не были отменены вообще, но они были трансформированы и заблокированы таким образом, что Марксов антикапиталистический прогноз оказался устаревшим.
В синтетической картине американского внутриполитического развития XX столетия принципиально важно, таким образом, выявление сходства и различия общественно-исторических тенденций первой и двух последних третей века. Что касается тенденций первой трети века, то их зарождение и оформление относится еще к последней четверти предшествующего столетия. А тот период, в свою очередь, стал воплощением последствий американской Гражданской войны и Реконструкции, которые в нашей исторической литературе в совокупности именуют (и эта оценка не представляется мне устаревшей) “второй американской революцией”. По своим идеологическим замыслам и непосредственным результатам она была яркой либерально-демократической революцией, но ее долговременные последствия оказались весьма противоречивыми. Одним из таких последствий явилось оформление новой властной элиты, которая-то (а это бывает в случае со многими революциями) и присвоила себе главные плоды революционного переустройства Америки. Эта властная элита, костяк которой составили капиталистические нувориши и в первую очередь зарождавшаяся корпоративная буржуазия, быстро подчинила себе Республиканскую партию, превратившуюся в последней четверти XIX в. из выразительницы общенародных, глубоко демократических принципов в элитарно-капиталистический альянс. Республиканская партия, доминировавшая на американской политической сцене с 1860 по 1930 г. (за этот период ее представители выиграли 14 из 18 президентских выборов), стала главным архитектором чисто капиталистической корпоративной Америки, пришедшей на смену гибридному буржуазно-рабовладельческому обществу.
