Популярная история евреев - Джонсон Пол (читать книги онлайн полностью .TXT) 📗
Таким образом, первый слой французского антисемитизма – псевдонаука. Второй – зависть. Если евреи так неполноценны с расовой точки зрения, то почему они так удачливы? Потому что они обманывают и устраивают заговоры. Дети крупной еврейской буржуазии вечно забирают все призы. Через годы Жюльен Бенда напишет: «Триумф братьев Бенда на Большом конкурсе, как мне представляется, был одним из главных источников антисемитизма, бремя которого нам пришлось нести через пятнадцать лет. Понимали евреи это или нет, но подобный успех воспринимался остальными жителями Франции как акт насилия». Умнейшие братья Рейнах, юрист и политик Жозеф (1856—1921), археолог Соломон (1858—1932) и классицист Теодор (1860—1928) образовали трио призеров-вундеркиндов. Они неизменно побеждали французов в их собственной культурно-академической игре. Затем в 1892 году разразился панамский скандал, когда открылся целый клубок финансовых манипуляций и жульничества, причем в центре всего этого оказался их дядюшка барон Жан де Рейнах. Его загадочная смерть (или самоубийство?) подлила еще масла в огонь на радость антисемитам-злопыхателям, дав им новую пищу для сплетен. Два предыдущих крупных скандала с участием евреев (с Юнион Женераль в 1882 году и Комптуар д’Эскомпт в 1889 году) также играли роль примеров, как бы подкрепляющих теорию финансовых заговоров, изложенную в книге Дрюмона, и позволяющих «журналистам-расследователям» из «Либр Пароль» вылезать чуть ли не каждый день с новой антиеврейской историей. После Лондона Париж был центром европейских финансов, причем на перекличке его банкиров звучали бы сплошь еврейские фамилии: Дойч, Бамберже, Гейне, Липпман, Перейра, Эфрусси, Штерн, Бишофсгейм, Гирш и Рейнах (конечно).
Существовал еще и третий слой французского антисемитизма – клерикальный. Официальная римско-католическая церковная иерархия пребывала в последней четверти XIX века в довольно сложном положении, не вылезая из бесконечных склок с французскими властями. Она слабо контролировала свое духовенство, а еще слабее – религиозные ордена, в особенности орден Успения («ассумпционисты»), который папская власть выбрала и поддерживала с тем, чтобы «расхристианизировать Францию», организуя массовые паломничества в Рим и новые центры чуда, например, Лурд. Орден был основан в 1847 году и был первой организацией такого рода, которая бы пользовалась методами крупного бизнеса для религиозного возрождения. Они арендовали специальные поезда, чтобы собрать толпы людей. Они основали процветающее издательство Бон-Пресс и массовую ежедневную газету «Круа» (1883). Подобно своим предшественникам, монахам-доминиканцам и францисканцам, которых они напоминали в некоторых отношениях, они тоже нуждались в образе врага. И они задействовали три таких образа, причем взаимосвязанных: протестанты, франкмасоны и евреи. Ультракатолическая теория масонского заговора была намного старше «научного» антисемитизма, восходя во Франции как минимум к 1789 году. Многое из масонских знаний и ритуалов можно привязать к еврейской каббале, что и было сделано в десятках католических памфлетов и книг. И, поскольку ассумпционисты верили в то, что многие протестанты являются скрытыми евреями и марранос с XVI столетия, было совсем не трудно связать их всех узлом сатанинской троицы. Когда в 1882 году произошел крах католической банковской структуры Юнион Женераль, ассумпционисты объявили это результатом заговора. На следующий год они основали свою газету для борьбы с этим заговором, а годом позднее их покровитель Лев XIII официально заклеймил масонство как дело рук дьявола. «Круа» заявила, что посвящает себя борьбе «с этим трио ненависти… которое включает в себя, во-первых, протестантство, желающее уничтожить католицизм, душу Франции; иудаизм, который хочет завладеть национальным богатством, телом Франции; и масонство, природный компонент того и другого, который желает одновременно погубить тело и душу Франции!»
На фоне этой кампании организованной ненависти и клеветы события 1881 года в России и их последствия нанесли смертельный удар по стабилизации положения французских евреев, наглядно показав простым французам, особенно в Париже, что «еврейский вопрос»-таки существует. На протяжении жизни одного поколения Франция приняла 120 000 беженцев-евреев, что более чем удвоило количество евреев в стране. В первую очередь это были бедные ашкенази, достаточно сильно напоминавшие карикатурные изображения евреев, с которыми носились Дрюмон и «Круа». К тому же они соединились с неиссякающим потоком евреев из эльзасской общины, которые не могли примириться с немецкой оккупацией. В их число входила и семья Дрейфуса, прибывшая в Париж в 1871 году, но сохранила деловые связи с домом Мюльхаус. Они были неистовыми патриотами Франции, почти фанатиками. Поступить на службу во французскую армию Альфред Дрейфус мечтал с детства. Для него было предметом огромной гордости, что после запоздалой реорганизации генерального штаба с целью расширения его социальной базы он оказался первым евреем, кто был избран для работы там. Правда, положение патриотически настроенных евреев из Эльзаса было несколько комичным. Как и все, у кого были малейшие связи с Германией, они находились под подозрением во Франции 1890-х годов, параноидальной стране, которая продолжала страдать от поражения и территориальных потерь, жаждала отомстить и вернуть себе потерянные области, и в то же время боялась нового нападения Германии. В январе 1894 года Франция подписала первое секретное военное соглашение со своим новым союзником в борьбе против Германии, царской Россией. Это сделало евреев еще более подозреваемыми в глазах французов, поскольку было известно, что они больше всего на свете ненавидят царский режим. Что только не пытались предпринять французские евреи! Во всех парижских синагогах устраивали молебны по случаю дня рождения Александра III, главного антисемита из всех царей. Но ничего не помогало. На каждый патриотический жест евреев антисемиты реагировали с невыразимым цинизмом: «Вот как, серьезно?»
В июле 1894 года игрок и транжира майор граф Вальсин-Эстергази, в то время – командир 74 пехотного полка, предложил свои услуги германскому посольству. В следующем месяце он передал охраннику посольства письмо («бордеро») с перечнем документов, которые он намеревался продать. 26 сентября оно попало к майору Юберу Анри из «Статистического отдела» генштаба (под этим названием скрывалась контрразведка). Несмотря на реорганизацию, генштаб был просто болотом некомпетентности, и хуже всех был этот самый Статистический отдел. У него не существовало практически никакой системы делопроизводства и регистрации документов. Он постоянно фабриковал «липовые» документы, не регистрируя их, после чего зачастую бумаги фальшивые путали с подлинными. Однажды этот отдел продал комуто старый сейф, и новый владелец обнаружил в нем совершенно секретные документы. Это было вполне типично. Будь у этого отдела хоть какой-то минимум профессионализма, дела Дрейфуса вообще бы не было, потому что Эстергази был феноменально неквалифицированным шпионом. Все содержание бордеро указывало именно на него. Практически ничего не говорило, что источник находится в генштабе. Некоторые моменты просто исключали капитана Дрейфуса. Но во главе отдела стоял полковник Жан-Конрад Сандгер, тоже из Эльзаса, но германофоб и антисемит, принявший католичество. Когда другой антисемит, майор Анри, назвал фамилию Дрейфуса, полковник Сандгер хлопнул себя по лбу и воскликнул: «Почему я об этом не подумал!»
Тем не менее, какого-то военного заговора против Дрейфуса не существовало, все действовали добросовестно. Единственным исключением был майор Анри, который фабриковал улики против Дрейфуса. Кампания была развернута Дрюмоном и ассумпционистами. Именно «Либр Пароль» первая сообщила, что офицер-еврей тайно арестован за измену. Задолго до суда, еще 9 ноября 1894 года, газета объявила, что у этой «измены» – «еврейский след». К охоте на ведьм присоединилась и «Круа». Расстроенные лидеры еврейской общины, в том числе пять армейских генералов, попытались замять дело. Когда Дрейфус был осужден и отправлен на остров Дьявола, они примирились с его виной, очень ее стыдились и хотели бы, чтобы все это быстрее забылось. Семья Дрейфуса была убеждена, что он невиновен. Но они пользовались услугами осторожных адвокатов, которые работали без шума, потихоньку собирали свидетельства и надеялись на помилование – типичная и традиционная реакция евреев на несправедливость.
