Танковые войны XX века - Больных Александр Геннадьевич (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Вяземский котел. Сопротивление — слабое. Результат — уничтожение большей части окруженной группировки. Спасение части войск стало результатом нехватки сил у противника. Действия немцев — создание кольца окружения, привлечение крупных сил пехоты и артиллерии, связанных не слишком долго, но в критический момент.
То есть мы видим, что далеко не всегда даже успешные блиц-операции приносили немцам желаемые результаты. А с течением времени эти результаты становились все менее и менее значительными.
Харьковское сражение 1942 года интересно тем, что разведка обоих противников оказалась не на высоте. Немцы готовили наступление на южном участке фронта «Фридрихус-1» с целью уничтожить советские войска в Барвенковском выступе, образовавшемся после зимнего наступления Красной Армии, а Юго-Западный фронт готовил наступление на Харьков как раз с этого выступа. Второй удар предполагалось нанести из района Волчанска, что позволило бы окружить два корпуса 6-й армии Паулюса. Ни та, ни другая разведка подготовку этих операций не вскрыла. Немцы намечали начать свое наступление 16 мая, но советское наступление началось на 4 дня раньше.
Наступление северной группировки из района Волчанска силами 21-й и 28-й армий не заладилось с самого начала. Хотя в некоторых местах тактическая оборона немцев была прорвана, наибольшее продвижение было достигнуто на флангах, а не в центре. В результате ось наступления отклонилась от намеченного направления. Вместо продвижения на юго-запад, на Харьков, 28-я армия фактически повернула на северо-запад. Именно там наши войска продвинулись далее всего, и там были сосредоточены наиболее боеспособные дивизии. Командующие обеими армиями не задумались, зачем они продолжают бессмысленное наступление. Однако уже 13 мая противник нанес контрудар, используя танковые дивизии, приготовленные для собственного наступления, и остановил 28-ю армию, хотя положение немцев было крайне сложным. Резервов у них было мало, приходилось снимать части со спокойных участков фронта. В итоге наши войска продвинулись примерно на 25 километров на фронте протяженностью чуть более 50 километров.
Наступление южной ударной группы — 6-й армии генерала Городнянского — тоже развивалось успешно, но не там, где это требовалось. Нужно было наносить удар на север, но получилось наступление прямо на запад. Нельзя сказать, что обе группировки совсем не продвигались в намеченном направлении. Но туда, куда требовал план операции, они продвигались на считанные километры, а куда не надо — на десятки километров. В результате план окружения 6-й армии рухнул прямо в первый день наступления, и зачем оно продолжалось — сказать сложно. Вероятно, наше командование хотело измотать и обескровить противостоящие немецкие дивизии. На деле же получилось прямо противоположное. Вдобавок наши генералы упустили благоприятный момент для ввода в бой танковых корпусов. Формально повод имелся — пехота не вышла на намеченные рубежи. Однако ведь именно в таких случаях и должен командующий оценивать обстановку и принимать решение. Венгерская 108-я легкопехотная и немецкая 62-я пехотные дивизии были разбиты, еще одно небольшое усилие — и немецкий фронт просто рухнул бы. Если и не совсем блицкриг, то нечто, его напоминающее, получилось бы. Увы… Впрочем, всему этому удивляться не приходится. Наше командование так тщательно подготовило наступление, что 12 мая пехота 6-й армии действовала без авиационной поддержки. И это при наличии почти 500 самолетов!
Немецкое командование растерялось, оно не ожидало от противника такой прыти. Фон Бок даже усомнился в том, что удастся остановить советское наступление. Он заявил Гальдеру: «Атака Клейста с имеющимися силами вряд ли принесет ожидаемый успех. Клейст, с которым я разговаривал только что, думает, что атака будет удачной, если противник не атакует первым… Я не могу принять на себя это решение». Но эта растерянность быстро прошла. На данном этапе войны если немецкие генералы и выпускали вожжи из рук, то очень ненадолго. Этому помогло советское командование, которое действовало из рук вон плохо. Полная пассивность Южного фронта позволила снять оттуда часть сил 1-й танковой армии Клейста и перебросить их под Харьков. Вот бы где сковывать противника, а не под Вязьмой и Ржевом! И все-таки сейчас был уже не 1941 год, хотя выразилось это прежде всего в слабости немцев.
Проще всего разобраться с действиями немцев против северной ударной группировки, наступавшей в районе Мурома, потому что здесь все свелось к простому выдавливанию советских войск с занятой ими во время наступления территории. Сначала Паулюс сумел остановить наступление 21-й и 28-й армий, нанеся контрудар. Однако по непонятной причине он поступил именно так, как всегда действовали советские генералы: 3-я и 23-я танковые дивизии ударили прямо в лоб 28-й армии. Когда 19 мая было начато наступление с целью ликвидации вклинения, удары наносились опять-таки прямо по центру вместо попыток срезать клин. Штаб XVII корпуса попытался было сделать что-то в этом плане. Сводный отряд из трех полков, надерганных из разных дивизий, провел вялую атаку под основание северного фаса вклинения и даже продвинулся на пару километров, но на том все и завершилось. Ни на что более серьезное немцы здесь не могли рассчитывать.
Гораздо хуже развивались события на юге. Собственно, виноваты в этом именно советские генералы, которые загнали в ловушку части двух армий. Было понятно, что наше наступление успеха не имело и что армии находятся в опасном положении, так как сами залезли в глубокий мешок. Но никаких выводов не последовало. Генерал Городнянский не мог решиться вообще ни на что, он просто сидел и ждал, что предпримет противник. И дождался.
К 17 мая немецкие войска завершили перегруппировку и на рассвете перешли в наступление. Однако эти действия носили далеко не столь организованный характер, как стремятся сейчас представить наши историки, утверждая, что «все было решено заранее». В первые дни наступление на северном фасе только обозначалось, так как там у Паулюса имелись одни пехотные части. Единственный удар наносился с юга силами III танкового и XLIV армейского корпусов. Все та же проклятая нехватка силы вынудила немцев начать «полблицкрига», но советские генералы не сумели нейтрализовать даже половину. Уже к полудню оборона советской 9-й армии была прорвана, и немецкие танки продвинулись на 20 километров. Вот что пишет по этому поводу А. Исаев:
«Вскоре, сломив сопротивление полка 333-й стрелковой дивизии, 1-я горно-егерская дивизия заняла большую часть Барвенкова. В район Долгенькой наступающие соединения XLIV армейского корпуса вышли уже к 14.00 первого дня наступления. Показательно, что наступление одна из немецких ударных группировок начала из района удержанного немцами зимой 1942 г. Славянска. Город был из тех пунктов, которые требовалось брать «в лоб» и бесполезно обходить. В Долгенькой наступающие немцы разрушили узел связи. В результате связь штаба Южного фронта с 9-й армией отсутствовала до 24.00 17 мая».
Поверим? Я бы предложил несколько усомниться. Опять же, главную роль катализатора сомнений играет карта. 1-ю горно-егерскую дивизию перед началом наступления от Барвенкова отделяли около 15 километров. Единственный разумный вариант объяснить сказанное Исаевым заключается в том, что горные егеря просто подъехали к Барвенкову на автомобилях, спешились и взяли город. 15 километров и 8 часов наступления… Тяжелые бои по прорыву обороны на исходном рубеже и штурм города в этот временной промежуток вписываются плохо.
Хуже всего была полнейшая разобщенность между советскими штабами самых высоких уровней. 6-я армия совершенно не подозревала, что происходит в 9-й, штаб Южного фронта вообще пребывал в состоянии блаженной спячки. И когда мне после этого начинают доказывать, что наши войска были обеспечены рациями полностью, единственное, что хочется спросить: так почему же не было связи?!
