Станция Вашингтон. Моя жизнь шпиона КГБ в Америке - Швец Юрий (читаем книги онлайн TXT, FB2) 📗

Мартин налил кофе и начал говорить. Его речь, поначалу мягкая и плавная, становилась все более интенсивной: то он взмывал в небо, как птица, то падал, как камень. Каждая отточенная фраза сопровождалась резкими жестами. Он стал похож на лектора, выступающего перед избранной аудиторией, которую посвящают в тайны высокой политики.

"Михаил Горбачев рискует совершить самую большую ошибку в истории советской внешней политики. Похоже, он согласен с американцами в том, что в двусторонних отношениях необходима предсказуемость. Если это не тонкая уловка с его стороны, то Советский Союз ждет очень грубое пробуждение. Предсказуемость — благо для более сильной стороны, а Соединенные Штаты, к моему большому сожалению, являются именно такой стороной. У вас должен быть козырь в рукаве. Вас будут уважать только в том случае, если у Белого дома будет постоянно болеть голова, пытаясь понять, что у Советов в рукаве".

Похоже, он отмежевывается от американцев, подумал я.

"Ближайшие советники Горбачева придерживаются несколько иного мнения", — ответил я, потягивая кофе.

"Неудивительно", — воскликнул Мартин. "Вы только посмотрите на них. Академик Арбатов? Посол Добрынин? Они говорят Горбачеву то, что им подсказывает Генри Киссинджер. Это катастрофа. Вам не нужно взаимное доверие. Нужна изысканная техника, сочетающая силовые методы и компромиссы, предлагаемые за ту цену, которую вы назовете. И не надо вести себя как доверчивая шлюха, не надо верить, что если вы отдадитесь Америке, то вам за это хорошо заплатят. Как только Советский Союз перестанет быть страшилкой, Запад потеряет к нему интерес. Так что если придется идти на уступки, требуйте, чтобы вам заплатили вперед".

"А Америка будет готова платить авансом?" с интересом спросил я.

"У нее не будет другой альтернативы", — заверил меня Мартин. "Это аксиома: чем хуже состояние советско-американских отношений, тем слабее руки администрации во внутренней политике. Именно это, а не пресловутое доверие г-на Арбатова, является вашим козырем".

"Но где мы можем найти лучших советников?" спросил я, гадая, возможно ли, что он ответит: "Я готов стать таким советником"? Неа. Чудес не бывает.

"Если хорошо поискать, то можно найти", — неоднозначно ответил Мартин. Обращайтесь за помощью к Виталию Юрченко". Собственно говоря, если его приключения были спланированы КГБ, то поздравляю: дьявольски умная операция. Филлис напишет об этом чертовски интересную статью".

"А вы не боитесь, что некоторые американцы могут обидеться на такую статью?" спросил я с невинным видом.

"Ну и черт с ними!" решительно сказал Мартин. "Они думают, что могут делать все, что им заблагорассудится. Но они жестоко ошибаются".

"Вы так думаете?" улыбнулся я.

"Абсолютно", — авторитетно заявил Мартин. "США — это Римская империя на грани краха. Хорошо известно, что гниение начинается на пике славы и процветания, а затем незаметно переходит в полный упадок".

"Честно говоря, я не вижу признаков тотального распада", — продолжил я, осторожно провоцируя Мартина, будучи уверенным, что это лучший способ вскрыть его внутренний мир, такой загадочный и удивительный.

"Вы, наверное, недавно в этой стране", — снисходительно заметил он.

"Да, я здесь всего несколько месяцев", — ответил я.

"Это все объясняет".

Мартин вскочил и, бурно жестикулируя, начал посвящать меня в секреты вашингтонского политического инсайдера. Он сыпал именами, должностями, цитатами, сплетнями и слухами. Слушая его, я чувствовал себя то в Госдепартаменте, то в присутствии помощника министра обороны Ричарда Перла, то в кабинете сенатора Джесси Хелмса, то в спальне президента Рейгана. От этой поездки на американских горках у меня перехватило дыхание. Казалось, Мартин знал и ненавидел всех и вся в этой стране.

Существует множество способов изучить собеседника. Лучше всего, конечно, если он сам расскажет о себе, но на начальном этапе люди редко идут на это. К счастью, Мартин сразу же раскрылся. Он с огромным удовольствием охарактеризовал, в общем-то, с издевкой, некоторых наиболее известных политиков вашингтонской сцены. Очень скоро мне стало ясно, что, как и его супруга, он — закоренелый республиканский ненавистник, особенно неприязненно относящийся к Ричарду Перлу из администрации Рейгана и некоторым людям из его окружения.

Самое интересное, что для получения столь ценной информации мне не нужно было и пальцем пошевелить. Все, что от меня требовалось, — это слушать и проявлять максимальную готовность. Я также пришел к важному выводу: Мартин был уверен, что его высказывания — истина в последней инстанции. Спорить с ним было бесполезно. Он должен был поверить, что я его единомышленник.

Слушай внимательно и запоминай, говорило мне мое внутреннее "я". Очевидно, что Мартин умирает для восхищенной аудитории. Но, учитывая его взгляды, вероятность того, что он найдет ее в Америке, невелика. Значит, вы станете его слушателями, а он будет у вас в долгу.

Этот вывод стал центральным элементом моей последующей стратегии по выращиванию Мартина как перспективного актива. Я стал его родственной душой.

Но был ли Мартин искренен? Или, может быть, он просто притворялся? Чтобы ответить на этот вопрос, у меня была хорошо отточенная техника. Слушая речь собеседника, я обычно задумчиво смотрю "за дальний горизонт", как бы взвешивая его слова, проживая то, что он говорит. А затем — резкий, быстрый взгляд прямо в глаза, как щелчок фотоаппарата. Полученное впечатление "моментального снимка" может многое рассказать об истинных чувствах собеседника. Используя этот метод, я не раз ловил людей на лжи.

Мартин казался искренним. Мои "моментальные снимки" неизменно фиксировали его глаза, горящие азартом, как у азартного игрока или фанатика. Я чувствовал, что он получает истинное удовольствие от того, что слушает себя.

В тот раз я был готов слушать его хоть всю ночь напролет. Но в голове постоянно крутился вопрос: как я объясню свое исчезновение ребятам из ФБР и заверю их в невинности моих поступков во время долгого отсутствия? У меня еще было время что-нибудь придумать. Я посмотрел на часы и поднялся на ноги: пора было идти.

"Хочешь, я подвезу тебя до Висконсин-авеню?" спросил Мартин, явно желая продолжить свой монолог в машине.

Это было очень любезно с его стороны. Через несколько минут мы добрались до места назначения.

"Надеюсь, вы согласитесь время от времени помогать мне, если мне понадобится совет по стратегическим вопросам?" спросил я с улыбкой на лице и молитвой в сердце.

"Конечно, соглашусь", — великодушно ответил Мартин.

"Г11 будет звонить вам из телефона-автомата. Телефоны ТАСС наверняка прослушиваются, и мне бы не хотелось ставить вас в неловкое положение".

"Очень признателен вам за беспокойство", — сказал он с видом человека, который уже несколько раз был в этом квартале.

Через несколько минут я уже сидел в такси, направлявшемся к зданию Национальной прессы. Я велел таксисту остановиться у здания Казначейства, расплатился, торопливо пересек 15-ю улицу и вошел в отель "Вашингтон". На втором этаже находился неплохой бар, и несколько припозднившихся клиентов еще задерживались внутри.

Заказал двойной джин-мартини, осушил его и вышел в коридор, где заметил банку телефонов-автоматов. Я набрал номер ТАСС и попросил соединить меня с Олегом Полысаковским. Я знал, что он собирался полночи просидеть в редакции, работая над большой статьей. Он был моим самым близким другом среди корреспондентов. В отличие от многих других чистых журналистов, Поляковский не считал, что мне как шпиону платят больше, чем ему, и, соответственно, ничуть не завидовал — очень редкая и ценная черта в советской колонии.