Русская армия между Троцким и Сталиным - Млечин Леонид Михайлович (книги хорошего качества .txt) 📗
Сталин напоминал стране, что соседние страны намереваются напасть на СССР, «разбить его или во всяком случае подорвать его мощь и ослабить его». После убийства Кирова начались аресты, когда арестованным ставили в вину не только троцкизм, но и обязательно работу на иностранные разведки.
Генеральный секретарь счел необходимым высказаться на сей счет:
— Из политического течения троцкизм превратился в оголтелую и беспринципную банду вредителей, диверсантов, шпионов и убийц, действующих по заданию разведывательных органов иностранных государств.
В апреле 1939 года Мехлис выступал на партийном активе Киевского особого» военного округа:
— Чтобы уничтожить опасность капиталистической интервенции, есть одно средство — уничтожить капиталистическое окружение. Лишь тогда мы сможем сказать, что знамя Мировой Коммуны восторжествовало во всем мире!
1 октября 1938 года на совещании пропагандистов Сталин, по существу, распорядился развернуть пропаганду наступательной войны:
— Большевики не просто пацифисты, которые вздыхают о мире и потом начинают браться за оружие только в том случае, если на них напали… Бывают случаи, когда большевики сами будут нападать, если война справедливая, если обстановка подходящая, если условия благоприятствуют… То, что мы сейчас кричим об обороне, — это вуаль, вуаль.
«Красная звезда» 21 декабря 1938 года писала: «Война СССР против врагов социалистического строя — война особого типа. Самая справедливая из всех справедливых войн, она будет войной наступательной».
Главная партийная газета «Правда» писала 9 сентября 1939 года: «Наша борьба далеко еще не окончена. Нам предстоят решающие бои за окончательную победу социализма против капиталистического окружения».
На совещании в наркомате обороны 13 мая 1940 года Мех- лис говорил, что «инициатором справедливой войны выступит наше государство и его Рабоче-Крестьянская Красная Армия», и личный состав нужно готовить к наступательной войне…
Благодаря усилиям Фрунзе и его наследников в Красной армии утвердилась стратегия наступления, сокрушения врага, как тогда говорили. Считалось, что война будет быстрой и маневренной. Успех решат скорость и огневая мощь. Кавалерия, танки, авиация, мощная артиллерия создадут такой напор, что сопротивление будет бесполезным. Поэтому бессмысленно учиться обороне. Нужно все силы бросить на обретение превосходства в силах и уничтожить врага первым ударом…
Цена всем этим теоретическим дискуссиям станет ясной летом 1941 года. Красная армия вступила во Вторую мировую войну, не умея вести оборонительных операций. А точнее было бы сказать, что плохо обученные и неопытные командиры и штабные работники вовсе не были готовы к современной войне.
В военном деле произошла революция. Вермахт отказался от идеи приграничных сражений, медленного фронтального наступления. Немецкие генералы показали, что война начинается стремительным ударом с широким применением танков и самолетов — не для того, чтобы захватить территорию, а для того, чтобы сокрушить армию противника. А территория потом сама по себе попадет в руки победителя.
Но высшее командование Красной армии высокомерно игнорировало опыт европейских войн 1939–1940 годов, пребывая в сознании собственного превосходства. Это продолжалось до 22 июня 1941 года…
Маршал Иван Степанович Конев на склоне жизни вспоминал, что, когда немецкие войска поздней осенью 1941 года подошли к Москве, в штаб фронта позвонил Сталин. Конев снял трубку аппарата ВЧ. И вождь — невиданное дело! — вдруг стал оправдываться, говоря о себе в третьем лице:
— Товарищ Сталин не предатель, товарищ Сталин не изменник, товарищ Сталин честный человек. Вся его ошибка в том, что он слишком доверился кавалеристам…
Под кавалеристами вождь имел в виду своих любимцев, свою главную опору среди военных — бывших командиров Первой конной армии. Во главе вооруженных сил страны он поставил необразованных и бесталанных людей, которые выше своего унтер-офицерского потолка так и не поднялись. А многих героев этой книги, создателей Красной армии, и молодых талантливых командиров, ни в чем не уступавших генералам вермахта, уничтожил.
И осенью 1941-го Сталину стало страшно. Он вдруг увидел, что теперь его некому защитить. Сталин растерялся. Вождь не верил, что Москву удастся сохранить, и его собственное будущее рисовалось ему в самых мрачных тонах…
Но это уже другая история.
Фотоиллюстрации
Владимир Антонов-Овсеенко 25 октября 1917 года взял Зимний дворец.
Антонов-Овсеенко, командующий войсками на Украине, в 1919 году.
Николай Крыленко, первый советский главком.
Николай Подвойский, первый советский руководитель военного ведомства.
Военно-революционный комитет при Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов в 1917 году. В центре: Николай Подвойский и будущие члены Реввоенсовета Республики Владимир Невский и Константин Мехоношин. Стоит второй слева — Михаил Кедров, один из первых руководителей особого отдела ВЧК.
Супруги-революционеры: молодой Подвойский и его жена Нина Дидрикиль.
Николай Подвойский и его жена на склоне жизни: им удалось выжить.
Александра Коллонтай, женщина, из-за которой стрелялись, заняла в первом советском правительстве пост наркома государственного призрения.
Павел Дыбенко и Александра Коллонтай в гостях у семейства Дыбенко.
Павел Дыбенко, военно-морской министр большевиков.
Генерал-лейтенант царской армии Николай Потапов возглавил генеральный штаб после Октябрьской революции.
Владимир Бонч-Бруевич был первым управляющим делами Совнаркома и близким к Ленину человеком…
…а его брат генерал Михаил Бонч-Бруевич в 1918-м возглавил Высший военный совет.
Матрос-электротехник Балтийского флота Николай Маркин был самым преданным помощником Троцкого.
Иоаким Вацетис, главнокомандующий вооруженными силами Советской республики, стал жертвой чекистов.
Ленин и Троцкий среди делегатов X съезда партии, подавивших восстание в Кронштадте.
