Забытое сражение Огненной Дуги<br/>(Крушение операции «Цитадель») - Замулин Валерий Николаевич (бесплатные серии книг .txt) 📗

Однако все же наиболее распространенным методом охотников в борьбе с бронетехникой в отчетах признается подтягивание противотанковых мин на трассах под танки из засад и повторная установка минновзрывных средств на местности, по которым танки уже проходили. В беседах с ветеранами мне приходилось слышать еще об одном, достаточно своеобразном, но, по утверждению моих собеседников, простом и очень эффективном приеме маскировки мин, который срабатывал почти на 100 %, но только в ходе боя. Это маскировка ПТ под трупы при минировании «внаброс» дорог и путей вероятного продвижения танков. Обычно такое минирование проводилось после первого боя, выбирались тела вражеских солдат или животных. Бывшие саперы вспоминали одну странную деталь, механики- водители немецких танков почти всегда старались объезжать предметы на пути (ящики, одежду и т. д.) и редко обращали внимание на трупы.

К 19.00 оборона наших войск на участке Дальняя Игуменка — хут. Постников была полностью смята. Остатки 282-го гв. сп с 8 орудиями двух полков, оставив прикрытие в районе хут. Постников, начали постепенно отходить к хут. Андреевский, где с ходу занимали позиции и отражали атаки противника до исхода дня, а части сил полка продолжали драться в окружении восточнее хут. Постников. Какие подразделения там находились, установить пока не удалось, по-видимому, это те две роты, которые утром оседлали дорогу в 1 км к северо-западу от выс. 207, 8. В это время 276-й гв. сп вел тяжелый бой в Ближней Игуменке.

Таким образом, к 19.30 с большим трудом ударная группа Хюнесдорфа взяла лишь два узла сопротивления — Дальнюю Игуменку и хут. Постников, а ее главные силы вышли на рубеж: хут. Андреевское — сад свх. «Главплодоовощ» — 1,5 км восточнее с. Шишино. С этого момента и до рассвета обстановка здесь принципиально не изменилась. Решительный рывок к пойме Северного Донца, не говоря о полном окружении 81-й гв. и 92-й гв. сд, 9 июля генералу Брайту так и не удался.

Из «Описания боевых действий 19-й тд с 5 по 18 июля 1943 г.»: «Имеющиеся здесь силы были вряд ли достаточны (для решения поставленных задач. — З.В.). Дальняя Игуменка была взята только тогда, когда был преодолен противотанковый ров, многочисленные минные поля и когда было сломлено сопротивление во много раз превосходящего численно противника. Мощные минные поля в районе хут. Постников — Шишино, а также малочисленность гренадерского мотополка (до 400 человек со средствами усиления и штабной ротой) не дали возможность группе Вестхофен к исходу 9.7. достичь заданной цели — Шишино. Противник приложил все усилия для удержания высот восточнее Шишино. Здесь действовали части двух гвардейских стрелковых дивизий (92 и 81)» [506].

Тем не менее к 20.00 в полосе 81-й гв. и 92-й гв. сд произошел коренной перелом, приведший в конце концов к падению «белгородского бастиона». В это время группа «Юг» с двух направлений прорвалась в глубь обороны 81-й гв. сд (от Дальней Игуменки и разъезда Крейда к хутору МТС), расколов ее фронт в этом районе и окружив часть сил. В отчете 35-го гв. ск отмечается: «Таким образом, имея большие потери 276 гв. сп и 282 гв. сд, части 81 гв. и 375 сд, оказавшись в полуокружении в 22.00, прикрывая себя с флангов и тыла, начали выходить по маршруту: северная окраина Старого Города, Шишино, Хохлово, Киселево, Сабынино. 276 гв. и 282 гв. сп сосредотачивались в лесу юго-западнее Верхний Ольшанец. 280 гв. сп, продолжая обороняться на рубеже МТС Шляховое, яр Орлов, в 21.00 рубеж этот передал 1004 сп 305 сд, а полк согласно приказу занял оборону на рубеже: Киселево, /иск/ МТС Шляховое» [507].

Несмотря на тяжелое положение, гвардейцы продолжали упорно драться. Документы свидетельствуют, что бои здесь носили предельно ожесточенный характер. Позиции периодически переходили их рук в руки. Обе стороны несли большие потери, связь с вышестоящими штабами осуществлялась только по радио, да и то с перебоями. Поэтому ситуацию в полосе группы «Юг» (в районе Старый Город — хутора МТС — Ближняя Игуменка) к концу дня выяснить не удалось, об этом не знал и штаб корпуса Брайта даже на следующий день. Из дневного 9 июля донесения штаба 168-й пд в корпус:

«В 15.00 429 грп предпринял от разъезда Крейда охватывающую атаку на хутор МТС, имея III батальон — справа и II батальон — слева. У отм.153,2 (600 м южнее хутора МТС. — З.В.)были уничтожены вражеские бункеры и 2 пулеметных гнезда. С 17.30 батальоны сматывают вражеские позиции у МТС. Наши танки, выступив в 16.30 из Дальней Игуменки, остановились в 1,5 км восточнее Шишино (район выс. 185.7. — З.В.). Три вражеских танка были подожжены на северо-восточных огородах свх. „Главплодоовощ“. Наша артиллерия поразила в Шишино 4 вражеские залповые установки. Незначительная вражеская деятельность в воздухе» [508].

Замечу, что данные об уничтожении танков и «катюш», упомянутые в донесении, не находят подтверждения в советских документах. Согласно оперсводкам штаба гвардейских минометных частей фронта, ни один полк PC столько установок БМ-13 в этот день не потерял, в том числе 16-й гв. мп, который обстреливал атакующие войска группы «Север» в районе Дальняя Игуменка и хут. Постников. Неясно, какие танки сожгли немцы и у совхоза.

Создается впечатление, что не знал действительного положения дел в этом районе вечером 9 июля и генерал Морозов. Ситуация для него в общих чертах прояснилась, вероятно, к полуночи (если вообще прояснилась). Хотя в обнаруженном мною в ЦАМО РФ приказе комдива № 057 указано, что ком- кор-35 отдал приказ об отходе на новый рубеж в ночь на 10 июля 1943 г. именно после доклада комдива. Более детально коснусь этого вопроса несколько ниже.

Захват двух важных узлов сопротивления на левом фланге соединения Морозова и прорыв к хутору МТС обошлись корпусу Брайта очень дорого. Согласно документам его штаба, гвардейцы вывели из строя в двух ударных группах в обшей сложности 92 танка и штурмовых орудия, или 61 % от имевшихся в наличии перед атакой и примерно 71 % от участвовавших в этот день боях в полосе 81-й гв. и 92-й гв. сд. Эту цифру нельзя рассматривать как окончательную. Она определенно меньше реальных потерь бронегрупп Шмидта и Хюнесдорфа, так как в течение ночи ремонтные службы ввели в строй какое-то число боевых машин, получивших незначительные повреждения. Тем не менее цифра впечатляет. Такой убыли бронетехники не было даже в двух корпусах 4-й ТА 5 июля 1943 г. при прорыве главной полосы 6-й гв. А. Напомню, что тогда шесть дивизий 48-го и 2-го тк СС в общей сложности лишились только 78 танков и штурмовых орудий (без учета «пантер», точных данных о боевых потерях которых за 5 июля пока не обнаружено).

Утром 10 июля в 6-й тд из 70 боевых машин, числившихся в строю накануне, осталось лишь 32 (45,7 %), в 19-й тд — из 36 только 13 (36 %). Значительный урон понес и 503-й отб, из 33 «тигров» в батальоне осталось исправными лишь 14. Приданную роту Т-6 командование 7-й тд в течение 9 июля в боях не использовало, в ней числилось всего три «тигра» [509]. Поэтому выбывшие из строя 19-й Т-6 — это машины двух остальных рот, участвовавшие в боях в составе 6-й и 19-й тд. Больше половины штурмовых орудий было выбито в 228-м дивизионе, из 23 в строю осталось 11.

В этой связи следует подчеркнуть важный момент — поле боя осталось за противником, а значит, у немцев была реальная возможность собрать всю ремонтно-пригодную бронетехнику и через некоторое время ввести ее в строй. Хотя если посмотреть, в каком количестве возвращались в строй, к примеру, в 19-й тд, принявшие на себя основной удар Т-4 с длиной ствола 43 и 48 калибров (из 23 было подбито 20), то заметим, что примерно половина их была выведена из строя 9 июля основательно. Об этом говорит тот факт, что с 10 до 18 июля в соединении ежедневно числились боеготовыми от 5 до 9 машин этого типа, а 19–21 — 10 единиц. Понятно, что шла ротация танков: одни подбивались — направлялись в ремонт, другие выходили из него и включались в боевой состав, но за короткое время все танки не могли пройти «полный цикл». Да к тому же примерно такая же картина сложилась с теми же «четверками» и в 6-й тд. Из 14 танков, введенных в бой, к утру 10 июля осталось 7, а с 11 и до 21 июля больше чем 6 исправных машин этого типа дивизия не имела. Следовательно, остальные как минимум находились в «капиталке».