Мир в ХХ веке - Коллектив авторов (список книг TXT) 📗
Возникает почва для напряженности во взаимоотношениях. Хорошо, что не везде вслед за этим рождается ненависть к богатому Западу, к тем, у кого все есть. Но вполне достаточно, что по меньшей мере в странах, причастных к исламу, чувство естественной зависти накладывается на пропагандируемое религией, особенно в ее становящейся все более распространенной экстремистской форме фундаментализма, ненавистью ко всему западному, столь несовместимому с жесткими ограничительными заповедями ислама. И это порождает уже не просто напряженность, но враждебность со всеми сопутствующими этому следствиями.
Когда речь шла о грозящих близкому будущему угрозах со стороны природной среды (болезни, явления глобально-космического плана), не был затронут еще один важный в этом плане вопрос. Имеется в виду угроза рукотворная, т. е. ядерно-водородное оружие и следующая за его сколько-нибудь заметным применением “ядерная зима”, сулящая быструю гибель всему живому на планете. За последние годы запрет на использование оружия массового поражения все чаще и откровенней игнорируется именно на Востоке. Ядерно-водородный потенциал страстно хотят иметь или уже имеют ряд стран: Израиль, Индия и Пакистан, Иран и Ирак, Северная Корея. На пороге стоят еще несколько государств. Там, где просто нет физических возможностей для этого, делается ставка на бактериологическое оружие (обоснованные подозрения в работах в этом направлении вызывают сегодня Ливия и Ирак).
И что существенно, большинство среди только что названных стран принадлежит к миру ислама. Мало того, оно относится к числу тех мусульманских стран, где опирающееся на фундаментализм агрессивное неприятие Запада наиболее заметно. На это стоит еще раз обратить внимание. Если конфуцианский Дальний Восток не только дисциплинирован и самодостаточен, но и традиционно настроен на довольствование малым и преодоление трудностей, что позволяет ему избегать зависти и ненависти и добиваться успехов, порой немалых, если индуистско-буддийский Восток традиционно не склонен к агрессивности и ориентирован на спасение во внефеноменальном мире, то Восток исламский, и прежде всего фундаментальный, как упоминалось, иной.
Фундаментальный ислам наиболее жесток и непримирим во многом, в том числе в главном — в полной уверенности в собственной правоте и даже в праве поучать и наставлять на путь истинный остальных, в конечном счете (в устах наиболее рьяных его последователей) все человечество. Угроза с его стороны уже была с тревогой описана специалистами, рассуждавшими на тему о возможном развитии событий в близком будущем [558]. И, принимая во внимание гонку в сфере оружия массового уничтожения, рассуждения подобного рода с течением времени представляются все более весомыми.
Едва ли стоит завершать рассказ об истории всего Востока в ушедшем веке на столь грустной и тревожной ноте. Быть может, ситуация обернется иначе. Но одно несомненно. Восток в современном мире является, пожалуй, главной проблемой — скорее даже комплексом проблем, в основном почти неразрешимых, — для всего человечества. Восток, если брать это понятие в широком смысле и противопоставлять Западу, — основная и все возрастающая часть населения планеты. При этом о какой-либо гармонии между Востоком и Западом, о миролюбивом “диалоге культур” (а это любимая тема многих культурологов, социологов, востоковедов и представителей иных специальностей) сегодня едва ли стоит всерьез рассуждать. Если такой диалог и был когда-либо, то ныне он вполне очевидно отходит на задний план и представляет интерес в основном только для специалистов.
Для мира в целом, для судеб планеты в недалеком будущем (речь о ближайших полуста годах, о жизни сегодняшнего молодого поколения) на передний план выходит проблема противостояния Востока и Запада. Не диалога, но — увы! — в значительной степени настороженно-враждебного противостояния. В решении этой проблемы роль неудовлетворенного своим положением в сегодняшнем мире и по меньшей мере частично воспринимающего и желающего видеть этот мир по-своему Востока трудно преувеличить. Заканчивая тему, стоит вернуться к ее началу и опять вспомнить Наполеона с приписываемой ему мудрой сентенцией. Только обратить эту сентенцию следует не столько в сторону Китая, сколько на весь Восток и уж, во всяком случае, в первую очередь на Восток исламский.
Латинская Америка в XX веке (Е.А. Ларин)
В эпоху создания независимых латиноамериканских государств Гегель писал о народах Западного полушария: “Америка — страна будущего. В будущем проявится ее историческое значение, возможно, в борьбе Северной и Южной Америки”. Для того чтобы в последующие десятилетия заявить о себе, Америка (имелся в виду весь континент), по мнению Гегеля, должна прочувствовать самую себя, самореализоваться, ибо все, что имело место там раньше было эхом Старого Света, отражением чужой жизни.
Эту самореализацию в силу целого ряда исторических обстоятельств, объективных и субъективных факторов значительно успешнее осуществляли США, превратившиеся к концу XIX в. в наиболее развитую державу миру. В то же время страны Латинской Америки в этом столетии, используя терминологию великого философа, только “прочувствовали себя”, преодолевая наследие колониального прошлого в экономике, социальной и культурной сферах, создавая необходимые предпосылки для “самореализации” в XX в.
Экономическое развитие
Вплоть до последней трети XIX в слаборазвитая инфраструктура, отсутствие путей сообщения на огромных пространствах латиноамериканских стран являлись серьезным препятствием для экспорта продовольственных товаров и сырья, для формирования и расширения национальных рынков. Такое положение было связано в большинстве стран с практически полным отсутствием национального капитала, который можно было бы использовать на эти цели. Английские, французские, а в конце XIX в. и инвестиции США в корне изменили ситуацию в ряде государств, особенно в Аргентине и Мексике. В обоих случаях решающую роль сыграл английский капитал.
До 1929 г. две трети всего совокупного общественного продукта Латинской Америки производилось в сельской местности. В начале XX в. кофе составляло основу экономики Бразилии, Колумбии, Венесуэлы, Коста-Рики, Никарагуа и Гватемалы. Вплоть до 20-х годов Бразилия продавала и значительное количество какао, пока эта культура не получила широкое распространение в Африке. В 1899 г. была создана американская компания “Юнайтед фрут компани”, получившая в латиноамериканской историографии название “банановой империи”, так как под ее контролем оказалось практически все производство этого продукта в странах Центральной Америки и Карибского бассейна. Важную роль в экономике ряда стран играло и играет производство сахара (Куба, Бразилия, Перу, Доминиканская республика, Гаити).
Экспортный сектор Аргентины, Бразилии, Мексики, Чили, а также Уругвая (пшеница, мясо, кожа), наряду с иностранными инвестициями способствовал в 10-20-е годы тому, что темпы их экономического роста оказались намного выше, чем в таких странах как Венесуэла, Эквадор, Парагвай, Гаити, Доминиканская республика и государства Центральной Америки.
В начале XX в. только начинали открывать месторождения нефти, поэтому Венесуэла также оказалась в этом списке. В 1900 г. в стране было только 800 км железных дорог, английские инвестиции в ее экономику составляли лишь 2 % всех капиталовложений Великобритании и Латинской Америки [559]. В последующие десятилетия “черное золото” начинает играть огромную роль в жизни этой страны, а также Мексики, Эквадора, Аргентины, Бразилии, Перу и Колумбии.
Индустриализация в Латинской Америке имеет свою специфику. Под ней обычно понимается исследователями процесс замещения импорта национальными продуктами. По мере развития промышленности это имеет место сначала в сфере потребительских, затем так называемых промежуточных товаров и, наконец, в отраслях, производящих средства производства. Раньше других на путь замещения первых двух видов товаров вступили Аргентина, Мексика, Бразилия, Чили, Уругвай и Колумбия (конец XIX — начало XX в.). Исследователи называют индустриализацию в этих странах индустриализацией типа А. К типу Б относят Перу, Венесуэлу, Эквадор, Коста-Рику, Гватемалу, Боливию, Сальвадор, Никарагуа, Гондурас и дореволюционную Кубу. Хронологически это 30-50-е годы XX в. Тип В — страны с неразвитой промышленностью: Гаити, Доминиканская республика, Парагвай и в значительной мере Панама [560]. Фактически данная классификация является своеобразной иерархией промышленного развития латиноамериканских стран. Что касается третьего пункта импортозамещения, то его оказались способны реализовать во второй половине XX в. только страны первой группы и в какой-то степени Венесуэла и Перу.
