Тайны гибели российских поэтов: Пушкин, Лермонтов, Маяковский (Документальные повести, статьи, - Давидов Михаил Иванович
В качестве доказательств версий приводятся:
1) странный характер смертельной раны, пробившей тело Лермонтова навылет под углом около 35 градусов к горизонту;
2) сквозной характер ранения грудной клетки, якобы невозможный при стрельбе из дуэльного пистолета и вполне объяснимый выстрелом из винтовки;
3) «признания» в убийстве Лермонтова некоего казака священнику.
Последний пункт основан лишь на слухах, достоверно не подтвержденных. Эксперименты ученых показали, что по пробивной способности дуэльный пистолет системы Кухенройтера (а именно такое оружие применялось на поединке) практически не уступает такому мощному оружию, как современные пистолеты «ТТ» и «Наган», и с расстояния 10 шагов (дистанция между дуэлянтами по воспоминаниям секунданта А. И. Васильчикова) из него можно пробить насквозь грудную клетку человека.
Первый пункт доказательств у сторонников версии наемного убийцы является основополагающим. В самом деле: пуля попала в правый бок под нижнее XII ребро, а вышла между V и VI ребрами с противоположной, левой, стороны грудной клетки, почти у левого плеча. Так записано в акте освидетельствования тела Лермонтова. Но такая траектория якобы невозможна при известном, со слов секундантов, положении дуэлянтов. Значит, делает вывод часть сторонников версии, убийца стрелял, находясь снизу и сбоку от Лермонтова, а пуля шла по восходящей траектории и вышла высоко из левой половины грудной клетки.
Но подобный ход раневого канала вполне можно объяснить и выстрелом из пистолета Мартынова. Известно, что Лермонтов из-за неровностей дуэльной площадки стоял выше Мартынова и был развернут правым боком к противнику. Правая рука его с зажатым в ней пистолетом была поднята кверху (он только что сделал выстрел в воздух). При таком положении тела противоположная, левая, часть грудной клетки и левое плечо по законам анатомии опускаются книзу. Кроме того, в момент выстрела соперника Лермонтов мог инстинктивно отклониться, еще больше прогнувшись влево. Наконец, пуля могла срикошетить от края ребра и изменить свое направление. Таким образом, восходящее направление раневого канала с точки зрения судебной медицины и баллистики вполне понятно и при выстреле Мартынова.
Другая часть сторонников версии наемного убийцы утверждает, что выстрел в Лермонтова был сделан сзади, и якобы убийца занимал позицию на скале, расположенной значительно выше дуэльной площадки. «Ученые» эксперты и криминалисты, сторонники версии «выстрела в спину», предположили, что военный врач И. Е. Барклай-де-Толли, осматривавший тело поэта, спутал входное и выходное отверстия пули (?!). Якобы пуля, выпущенная из винтовки, вошла в тело сзади и пробила грудную клетку насквозь, выйдя под XII ребром справа.
Однако Барклай-де-Толли, ординатор Пятигорского военного госпиталя, был достаточно опытным врачом и в условиях многолетних кровопролитных боевых действий на Кавказе постоянно встречался с огнестрельными ранениями. Действительно, его можно упрекнуть в том, что он не описал особенности входного и выходного отверстий, что сразу бы сняло все вопросы. Однако в акте освидетельствования тела он совершенно ясно указал направление раневого канала, то, что пуля вошла «в правый бок» и «вышла с левой стороны». Поэтому выстрел никак не мог быть сделан сзади.
В целом, версия тайного стрелка-убийцы опровергается достаточно легко. Пистолеты, винтовки и ружья того времени при выстреле производили очень громкий звук и давали густое локализованное облако дыма. Дуэль была необычайно многолюдна: 2 противника, 4 секунданта, несколько негласных свидетелей. Последние пытались расположиться около кустов, окружавших дуэльную площадку, или где-то за кустами, и остаться незамеченным стрелку-убийце при таком многолюдье было просто невозможно. Да и тайной полиции смысла не было устраивать подобное сложнейшее исполнение заговора. Ведь наемный убийца, если бы он действительно был, мог спокойно, без свидетелей, поразить поэта при его частых, чуть ли не ежедневных, уединенных прогулках в горах. Убийство в этом случае удобно было бы свалить на горцев.
Многие современные авторы, до сих пор мусолящие версии о «тайном стрелке-убийце», «выстреле в спину» и других подобных небылицах, облекая их в приемлемую времени, наукообразную оболочку, даже не представляют, что «отцом-прародителем» всех этих ложных, фантастических версий является… бывший директор пятигорского музея «Домик М. Ю. Лермонтова» С. Д. Коротков. Этому чрезвычайно активному, но необразованному и невежественному человеку захотелось внести свой «вклад» в лермонтоведение. Тогда-то, в начале 1930-х годов Коротков и выдвинул свою версию о тайном стрелке-убийце, который прятался под кустом и выстрелил снизу одновременно с Мартыновым. Вступление Короткова в ряды лермонтоведов закончилось печально для него. Он был снят с должности с формулировкой «за вульгарную версию убийства Лермонтова». А в фондах музея еще долго пылился примитивный чертеж места дуэли с изображением человеческого скелета и воображаемого хода пули — творчество Короткова.
Итак, версии заговора ничего общего не имеют с действительностью.
Поэтому причины дуэли между Лермонтовым и Мартыновым нужно искать в личных взаимоотношениях этих двух сложных, непростых людей.
Великий русский поэт М. Ю. Лермонтов перенес очень тяжелое детство, наложившее суровый отпечаток на его характер и психику.
Он родился в Москве, в доме генерала Ф. Н. Толя у Красных ворот, в ночь со 2 на 3 октября 1814 года [69]. Мать его, Мария Михайловна Лермантова [70] (урожденная Арсеньева) к моменту родов находилась в возрасте 19 лет и имела весьма слабое здоровье. Вынашивание плода было трудным, и поэтому за 5 месяцев до родов родители Михаила Юрьевича приехали в Москву, из Тархан Пензенской губернии, чтобы обеспечить медицинское наблюдение за беременной и квалифицированное ведение родов. Последние протекали чрезвычайно тяжело. Мальчик родился недоношенным, крохотным, «с болезненными формами рук и ног». Акушерка, взглянув на слабенького новорожденного, тотчас заявила, что «этот мальчик не умрет своей смертью». Скорее всего, ее слова обозначали вероятность преждевременной смерти его в раннем детском возрасте от болезней.
После рождения будущего поэта родители вернулись в Тарханы. Но счастье покинуло эту семью. Мария Михайловна попала в очень сложное положение, она металась между двумя враждующими друг с другом любимыми людьми: своим мужем, Юрием Петровичем Лермантовым, и матерью, Елизаветой Алексеевной Арсеньевой. С портрета смотрит на нас хрупкое, очаровательное молодое создание, наивным ребенком вступившее в жестокую и беспощадную жизнь. Она полюбила всем сердцем красавца-блондина Юрия Петровича, весельчака со столичными манерами, отстояла в жестокой борьбе с матерью право на брак с ним, ввела его, почти разорившегося, «хозяином» в дом; несмотря на слабое здоровье выносила ребенка, что было равносильно подвигу, родила его со страшными женскими муками. И что же в награду?
Ее ждало охлаждение мужа, измены его, ссоры с физическим воздействием на нее, почти ежедневные конфликты мужа и матери. Вскоре Юрий Петрович покинул семью. Мария Михайловна стала тяжело болеть. Она таяла с каждым днем. Тяжелая чахотка (туберкулез легких) охватила грудь молодой женщины, и через два с половиной года после рождения Миши она скончалась.
Тяжелое личное горе и невыносимая тоска переливались из сердца матери в сердце ее дитяти, словно железными клещами терзали и рвали на куски его юную, неокрепшую душу.
Известно, что психика человека формируется в основном в первые 5 лет его жизни. И не являлся ли тяжелый, нервный характер возмужавшего поэта следствием этих невыносимых, нечеловеческих страданий, испытанных им в раннем детстве?
Через 9 дней после смерти Марии Михайловны по жестоко-бесчеловечному настоянию Елизаветы Алексеевны Юрий Петрович вынужден был оставить сына на попечение бабушки и уехал из Тархан навсегда. Так Мишенька в короткий срок лишился и матери, и отца.
