Три портрета эпохи Великой Французской Революции - Манфред Альберт Захарович (книги онлайн бесплатно серия .TXT) 📗
Все же эти посещения салона Пошшньеров не прошли бесследно. Госпожа де ла Поплиньер, вероятнее всего невольно, заинтересовала оперой Руссо герцога де Ришелье. Этот знатный сеньор, весьма влиятельный при дворе, был в какой-то мере покровителем четы Поплиньеров (злые языки уверяли, что эта мера определялась степенью его близости с госпожой де ла Поплиньер, поскольку корифей французской музыки отвечал, лишь музыкальным запросам дамы).
Как бы то ни было, Ришелье настоял, чтобы «Галантные музы» Жан-Жака Руссо были поставлены за счет короля по всем правилам — с певцами, оркестром, хором — на одной из придворных сцен. Герцог рассчитывал, если опера ему понравится, показать ее королевскому двору в Версале.
Исполнение оперы Руссо привело герцога Ришелье в восхищение. Руссо признавал позднее, что опера написана неровно, в ней имелось немало слабых мест. Так оно, видимо, и было; произведение не удержалось в репертуаре французской оперной музыки. Но в «Галантных музах» была своя прелесть: ее мягкая, беззаботная, веселая музыка отражала оптимизм молодости, присущий в ту пору творчеству Руссо.
Герцог Ришелье бурно аплодировал произведению; он был в восторге от прекрасной гармонии звуков и уверял автора, что опера будет поставлена при дворе. Он лишь заметил, что второй акт, посвященный Торквато Тассо, должен быть заменен чем-то иным. Все остальное он находил великолепным.
В XVIII веке каждый гран-сеньор считал себя истинным ценителем искусства. Мнение герцога де Ришелье было почти равносильно приказу. Руссо заперся в своем доме, и через три недели второй акт был написан заново. Торквато Тассо был заменен Гесиодом.
В Париже ничто не остается неизвестным. Успех «Галантных муз» Жан-Жака Руссо, исполненных для герцога де Ришелье, через день обсуждался во всех салонах столицы.
Руссо стал получать предложения, казавшиеся ему интересными и выгодными. Вольтер прислал ему письмо, написанное в самых лестных выражениях: «Вы соединяете в одном лице два таланта, до сих пор остававшиеся всегда разделенными. Это дает мне дважды основание высоко оценить Вас и полюбить»38. Он просил Руссо взять на себя исправление и редактирование оперы «Празднества Рамиры», которую в свое время написал вместе с Рамо. Руссо позднее объяснял любезность Вольтера и дружеский тон его письма тем, что Руссо, как полагал знаменитый писатель, пользуется особым расположением герцога Ришелье.
Польщенный просьбой Вольтера, Жан-Жак, отбросив в сторону заботы об исполнении «Галантных муз», взялся за нелегкий труд приведения в порядок оперы Вольтера и Рамо. Ему пришлось приложить немало усилий: он написал к опере увертюру, речитатив, дописал и переделал множество пассажей; он стал в сущности ее третьим соавтором.
Но когда работа была завершена, она не принесла Жан-Жаку ничего, кроме огорчений. Госпожа де ла Поплиньер, считавшая себя полномочной представительницей Жан-Филиппа Рамо, выражала неудовольствие то одной, то другой частью работы и заставляла переделывать ее без конца. Когда же наконец все претензии были удовлетворены и опера была поставлена на королевской сцене, в либретто, раздаваемых зрителям, имя Руссо не было даже упомянуто.
Столь же напрасными и бесцельными оказались и огромные усилия, бессонные ночи, душевный подъем, радостные ожидания, связанные с работой над «Галантными музами». Это талантливое литературно-музыкальное произведение все одобряли, все хвалили, все восхищались им… а опера все-таки не шла.
Позже, в 1747 году, благодаря деятельному вмешательству Франкея, друга Руссо, к тому же нуждавшегося в его услугах, «Галантные музы» были наконец приняты к постановке на сцене Французской оперы. Возможна ли большая честь для композитора? Арии оперы разучивали прославленные певицы и певцы, оркестр, хор; ее не раз репетировали. Дело дошло до генеральной репетиции… и на том остановилось.
Примерно та же участь постигла и оперу Руссо «Нарцисс». То была первая музыкальная комедия, сочиненная Руссо еще задолго до переезда в Париж. В течение многих лет пребывания в столице королевства автор настойчиво добивался постановки ее на сцене театра. Все усилия были напрасны. Одно время казалось, что молодой композитор близок к успеху. Итальянский театр в Париже принял наконец его произведение к постановке. Принял, но не поставил. Единственным вознаграждением, полученным автором за его труды… было право бесплатного посещения итальянского театра.
Были ли музыкальные пьесы Руссо столь плохи, что их невозможно было ставить на сцене?
По всей вероятности (я не берусь с определенностью судить: данная, область далека от моей специальности), эти ранние творения молодого композитора и поэта были несвободны от недостатков, возможно даже весьма значительных. Сам Руссо позднее признавал, что порою его произведения казались ему во многих отношениях слабыми. Быть может, такое восприятие было порождено упадком душевных сил, горестными переживаниями; это было бы естественным.
Самая строгая проверка художественной ценности любого произведения искусства — проверка временем показала, что музыкальные творения Руссо не выдержали этого испытания. Но музыка середины XVIII столетия вообще почти не дожила до наших дней. Кто из популярных композиторов той эпохи сохранился в современном музыкальном репертуаре? Руссо в музыке был лишь одним из предшественников Глюка, может быть даже самым значительным предшественником. Но ведь и Глюк в наши дни композитор для избранных, его наследие — достояние узкого круга музыковедов, историков и теоретиков музыкального искусства, но отнюдь не широких кругов любителей музыки.
Вопрос следует поставить иначе: были ли музыкальные произведения Руссо ниже, слабее произведений современных ему композиторов, тех, что исполнялись на сцене королевского и других театров? Были ли оперы Руссо слабее, хуже опер его антиподов и противников?
На этот вопрос следует ответить отрицательно. Нет, конечно же, музыкальные пьесы Руссо были не слабее тех пьес, которым аплодировал французский зритель. Руссо пребывал в безвестности и нищете, тогда как имя, например, Рамо гремело по всей Франции. Но ведь и Рамо не выдержал и не мог выдержать того же испытания временем.
Горестность строк Руссо, когда он пишет или рассказывает о неудачах, преследовавших его музыкальные опыты, понятна и вполне объяснима. Он видел, он чувствовал несправедливость этого произвольного отбора. Он писал не хуже других, может быть, даже лучше. За время пребывания в Италии он прислушивался с вниманием (если угодно, с профессиональной придирчивостью — ведь он уже был автором ряда композиции) к итальянской музыке и не мог не воздать ей должное. Итальянская музыка ушла далеко по сравнению с французской: она была естественнее, проще, ближе к народной музыке.
Жан-Жак Руссо менее всего был копиистом. То был художник, по самому своему внутреннему складу всегда остававшийся оригинальным — в поэзии, в философии, в музыке, в мышлении, в самом восприятии мира. Он не перенял внешних особенностей итальянской школы. Но знакомство с итальянской музыкой не прошло для него бесследно. Оно усилило в его творчестве ту стихийную, озорную, веселую, певучую народную струну, которая всегда была ему свойственна.
Он испытывал отвращение к жеманной, искусственной или, напротив, жесткой, патетически торжественной ложно-классической музыке модных, осыпанных милостями монаршего благоволения композиторов. Жан-Жак Руссо не станет одописцем, прислуживающим двору и его клевретам. Он не хотел быть и будуарным певцом, создавать игривые, легкие мотивчики, разгоняющие скуку завсегдатаев нарядных салонов.
Перечитайте его «Письма о французской музыке» — не для того, чтобы принять их положения: они спорны и в них есть ряд утверждений, вызывающих и сегодня столь же решительные возражения, как и двести лет назад. Нет, «Письма» эти примечательны с иной стороны: они показывают, с какой принципиальной непримиримостью отстаивает Руссо свои взгляды на музыку39.
Вот почему неудачи, пережитые Руссо во всех его музыкальных начинаниях, означали для него нечто большее, чем серию личных проигрышей. В этой незримой, тайной войне — войне всегда в перчатках, без грубых жестов, без грубых слов — проигрывало то направление в музыке, в искусстве, которое он считал единственно правильным или по меньшей мере более передовым, лучшим, чем то, которому рукоплескали ложи и партер королевского театра в Версале.
