Оккультные тайны НКВД И СС - Первушин Антон Иванович (мир книг TXT) 📗
Но это ещё не всё. По окончании общей церемонии большая часть присутствующих была удалена. С французами остались только Орлов-Давыдов, Кедрин, Баженов, Маклаков барон Майдель и секретарь Бебутов. Всех их возвели в 18-ю степень, чтобы в присутствии имелось нужное количество человек для шапитра так назывался совет этой степени. Сам же совет необходим для решения вопросов, которые могут быть известны лишь ограниченному кругу лиц внутри ложи. Когда с формальностями было покончено вся компания отправилась обедать в ресторан «Медведь».
Впоследствии секретарь «Полярной звезды» Бебутов хвастливо заявит: «Таким образом, почти на глазах Столыпина и его многочисленной охраны, при всех строгостях всяких собраний, было организовано по всем правилам, с полным ритуалом масонство. Масоны… устраивали ложи в двух столицах, а правительство со Столыпиным ничего не подозревало» 5. Он ошибается. Правительство много чего подозревало — только времена тогда были гуманные нравы мягкие а будущие чекисты ещё только сидели за школьными партами.
Однако и при этом тепличном режиме у масонов не обошлось без инцидентов. Неосторожное поведение некоторых братьев привело к тому, что сведения о их принадлежности к масонству просочились в прессу. Воспользовавшись этим обстоятельством как поводом, наиболее радикальная часть братьев во главе с левым кадетом Николаем Некрасовым добилась того, что на специальном совещании масонов в феврале 1910-го года ими было принято формальное решение о прекращении своей деятельности. Сделано это было с одной целью — устранить из руководства Верховного совета Бебутова и его ближайших друзей.
Очистив свои ряды от ненадежных лиц, инициативная группа во главе с Некрасовым тут же развернула работу по воссозданию масонской подпольной организации.
Обряд посвящения в «кадетское масонство» того времени подробно описал депутат Государственной думы Чхеидзе.
Как-то раз — это было в 1910-ом году — к Чхеидзе подошёл его коллега и левый кадет Степанов и спросил его, не находит ли он возможным вступить в организацию, которая стоит вне партий и национальностей, но преследует политические задачи и ставит своей целью объединение всех прогрессивных элементов. Кроме того Степанов намекнул что для вступления необходимо принятие присяги и что вообще это связано с некоторым ритуалом. Чхеидзе сразу догадался что речь идёт о масонах и недолго думая согласился на это предложение.
Степанов сказал, куда Чхеидзе должен придти, и в назначенное время тот явился по указанному адресу. Чхеидзе ввели в отдельную комнату, где Степанов дал ему анкетный листок с рядом вопросов, на которые неофит должен был ответить. Согласно воспоминаниям самого Чхеидзе вопросы были следующие:
«Как вы относитесь к семье?»
«Признаю её как ячейку, имеющую воспитательный и объединяющий характер» — ответил Чхеидзе.
«Как Вы относитесь к человеческому прогрессу?»
«Признаю, что человечество идет к тому, чтобы стать одной семьей, к этому ведут объективные условия развития человечества, и считаю необходимым всеми силами работать над этим».
«Ваш взгляд на религию?»
«Считаю, что нужно быть терпимым ко взглядам каждого».
«Какие пути и методы международных отношений Вы признаете?»
«Считаю, что только пути мирного сотрудничества, что только общечеловеческая солидарность и стремление к взаимному пониманию являются основами, на которых должны складываться международные отношения».
«Как вы относитесь к войне?»
«Считаю, что метод решения международных споров путем войн должен быть навсегда и совершенно исключен из списка допущенных».
«Какую форму правления Вы считаете наиболее приемлемой для России?»
«Республиканскую».
Других вопросов и своих ответов Чхеидзе не запомнил но утверждал впоследствии, что вопросов, имевших то или иное отношение к социализму и классовой борьбе, среди них не было.
Когда Чхеидзе написал ответы, в комнату вошёл Степанов, взял их и удалился, оставив его ждать решения ложи. Решение это оказалось положительным и неофит был допущен к ритуалу посвящения. Ему туго завязали мне глаза и провёли в соседнее помещение, где усадили на стул. Здесь Чхеидзе был задан новый вопрос:
— Знаете ли вы, где сейчас находитесь?
Чхеидзе ответил:
— На собрании масонской ложи.
В говорившем Чхеидзе тотчас узнал Николая Некрасова — голос его он слышал раньше и хорошо помнил. Вслед за тем Некрасов задал ему ряд вопросов, повторявших анкету, и Чхеидзе ответил в том же духе. Затем все присутствующие встали, и Некрасов произнёс слова клятвы — об обязанности хранить тайну всегда и при всех случаях, о братском отношении к товарищам по ложе во всех случаях жизни, даже если это связано со смертельной опасностью, о верности в самых трудных условиях. Потом Некрасов задал, последний вопрос, обращаясь ко всем присутствующим:
— Чего просит брат?
Присутствующие хором ответили:
— Брат просит света!
Вслед за этим Степанов снял повязку с глаз Чхеидзе и поцеловал его, как нового брата. С такими же поцелуями к Чхеидзе подошли и остальные члены ложи 36.
Как видите церемония принятия неофита в Братство вольных каменщиков к началу двадцатого века упростилась донельзя. Это вполне объяснимо поскольку кадетских масонов мало интересовали эзотерические изыскания и к легенде о строителях Соломонова храма в Иерусалиме они относились с плохо скрываемым скепсисом. Тем не менее, атрибутика самого общего плана сохранилась неофит пребывает во тьме и его посвящение в масонскую ложу означает первый шаг на пути к свету.
Пройдёт всего несколько месяцев, и уже сам Чхеидзе в 1917-ом году этот человек станет первым председателем Петроградского Совета, вынужден будет, выполняя задание масонского руководства, подыскивать подходящие кандидатуры для своей ложи.
Конституирование масонской организации произошло на конвенте русских масонов летом 1912-го года в Москве. Председательствовал на конвенте всё тот же Николай Некрасов. Он выступил с докладом в котором указывал что в России имеется около 14-15 лож, из них в Петербурге — 5, 3-4 — в Киеве, 1-2 — в Москве, и по одной — в Нижнем Новгороде, Одессе и Минске. Этого числа говорил Некрасов вполне достаточно для выделения русских масонов в самостоятельную организацию наряду с другими «Великими Востоками».
Предложение выделить российскую масонскую организацию в отдельный «Восток» практически не встретило возражений. Некоторые, правда сомневались, возможно ли совершить подобное выделение, не получив предварительного согласия от «Великого Востока Франции». На это сторонники немедленного решения вопроса отвечали, что санкцию от Франции можно будет получить потом. Вторая точка зрения после непродолжительной дискуссии победила.
Более горячее обсуждение вызвал вопрос о названии сообщества. Большинство делегатов стояло за название «Великий Восток России», однако оказалось, что ничего, кроме неприязни, слово Россия у ряда братьев не вызывает. Это и понятно. Среди масонов хватало украинцев занявших откровенно националистическую позицию. Против использования слова Россия высказывались также и те кто отрицал за Россией, как государственной единицей, право на существование. В результате спор — порой очень резкий — длился два дня. В конце концов было утверждено название «Великий Восток народов России».
В заключение делегаты приняли решение поручить Верховному Совету выработать устав организации и разослать его для ознакомления ложам — с тем, чтобы на следующем конвенте можно было его утвердить 36.
И действительно на втором конвенте «Великого Востока России» прошедшем в 1913-ом году был принят устав организации, в основу которого был положен устав «Великого Востока Франции». Генеральным секретарем Верховного совета «Великого Востока» на этом конвенте был избран левый кадет Колюбакин. Через два года он был убит на фронте. Его обязанности до лета 1916-го когда состоялся третий и последний конвент «Великого Востока», исполнял знакомый нам Николай Некрасов. Новым генсеком на этом третьем конвенте стал Александр Фёдорович Керенский, будущий глава Временного правительства. Однако и он в должности своей пробыл недолго в том же 1916 году передав её Гальперну.
